Игорю сделалось не по себе. При упоминании нечистого в комнате явственно повисло напряжение. Даже Ланаш не казался таким же равнодушным как секунду назад.

— У меня нет сына!

— Пока нет, но в будущем обязательно будет. Я готов купить ее, вам надо лишь назвать цену.

— Но ведь это не моя душа!

— Ты отец. Мать дает жизнь, но ответственность за свой род всегда несет отец. Законы не нарушены.

Встав, Игорь нервно прошелся по комнате.

— Вижу, придется кое-что рассказать, — натянуто улыбнулся Эмилут. — Вы никогда не задумывались об истоках мифа о так называемом Деде Морозе? А ведь это довольно любопытная история. Присаживайтесь, это не займет много времени. Итак, когда-то давно один демон решил заполучить душу деревенской красавицы. Дело в общем-то заурядное. Но не вышло, она отказалась. Слишком ценила свою душу.

— Послушай-ка Эмилут, я не…

— Терпение Игорь, терпение. Так вот, тогда демон принял облик прекрасного пастуха. Он соблазнял красавицу как мог, но и тут потерпел фиаско, она была влюблена в другого. И, наконец, он принял облик старца в шубе красной и пришел к отцу ее. Но и отец отказался продать душу дочери. В гневе демон наслал морозы на поля, которые побили весь урожай, убил ее отца и всех людей, что гуляли по улицам. Он развесил тела на деревьях, и со всей округи сбежались волки на запах мертвечины. И тогда выжившие селяне взмолились, они божились заплатить чем угодно, что бы спастись от голодной смерти, — Эмилут легко поднялся, прошелся к окну. — Но демону уже было мало одной души, он хотел большего. Помимо гордой красавицы, он потребовал платы. Так и повелось, что каждый год он забирал одну невинную душу. Думаю, не стоит рассказывать, что становилось с теми, кто отказывался платить дань. Ведь так было довольно долгое время, верно, Д'Маразан?

Долговязый счастливо причмокнул губами. Воспоминания доставили ему удовольствие.

— Да, красивая сказка, — севшим голосом сказал Игорь. Он сам не понимал, что заставило его поверить каждому слову Эмилута. — Но это не доказывает ничего.

В комнате повеяло холодом, по стенам пробежала тонкая паутина изморози.

Д’Маразан совсем по-птичьи склонил голову, неживая улыбка тронула его губы.

— Так лучше?

— Да, это впечатляет, — выдохнув облачко пара, пробормотал Игорь. Он бросил быстрый взгляд на Эмилута. — Ты… тоже?

— Демон? — подсказал Эмилут. — Да, теперь да.

— Мне нужна Ольга Таминова, — слова сами сорвались с губ Игоря. Он не хотел ничего такого говорить, просто вырвалось первое, что пришло на ум.

— Я сделаю это, — улыбнулся Эмилут. — Ланаш, подай хозяину договор.

Мальчик все так же молча протянул Игорю пергаментный свиток. Игорь взял со стола канцелярское лезвие, коротко полоснул по пальцу, приложил к свитку.

Коротко хохотнув, Д’Маразан кинул Игорю платок.

— Договор запачкал, — брезгливо поморщился Эмилут. — Распишись.

Чувствуя, как заливает лицо краска стыда, Игорь неловко поставил внизу свою закорючку.

— Это «эликсир одной мечты», — Эмилут поставил на стол маленький пузырек с янтарно-желтой жидкостью. — Загадай желание и выпей. Просто, не правда ли? А теперь мне нужно имя.

— Какое имя?

— Имя сына, конечно же. Назови его.

— Святослав, — парень назвал имя, даже не задумываясь, будто всегда его знал.

Ланаш перевел свой безразличный взгляд на него. Игорь почувствовал себя неловко, в чужом взгляде ему почудился немая укоризна.

— Что ты смотришь? — взорвался он. — Я хочу ее! Ну, скажи, что я не прав, что я подонок! Скажи, ты поступил бы иначе?!

Но Ланаш молчал. Он, не мигая смотрел в глаза Игоря, запоминал его лицо во всех деталях. Казалось, он хотел что-то сказать, но не знал, как это сделать.

— Хорошо, — взмахнул руками Эмилут. — Д’Маразан, забери плату.

Долговязый счастливо хохотнул, легко сбросил с плеча мешок, развязал тесемки. Внезапно комната наполнилась душераздирающими криками. От жутких воплей сводило скулы, подгибались ноги, Игорю показалось, что он оглох.

— Интересно? — с восторгом спросил долговязый. — Смотри!

Мешок мягко шлепнулся к ногам Игоря.

Обмирая от страха, парень заглянул внутрь.

Мешок оказался до отказа заполнен самыми разными мелкими вещицами, начиная с чернильниц и заканчивая детскими игрушками. И на каждой из них проступало кричащее лицо. Холодный ветер пронзил Игоря, пробежал по рукам, скользнул по спине. Он понял, что издает эти звуки!

Д’Маразан скользнул ближе и легко, почти не напрягаясь, копьем вонзил руку в спину Ланаша, поднял под самый потолок.

— Нет!!! — Игорь метнулся вперед, но что-то мягкое упруго откинуло его назад. — Нет, нет, нет! Зачем?! Зачем его?!

— Ты и вправду не понял, человек? — с дикой радостью спросил демон.

Тело Ланаша смялось, истаяло, превратившись в гротескную маску, которую бережно опустил в мешок Д’Маразан. И Игорь закричал, он не помнил что, он не хотел помнить этого, он хотел забыть об этой сделке, забыть обо всем. Хотел, и знал, что не забудет никогда. Он будет помнить о своем предательстве всегда, а главное он будет помнить об одинокой слезе, скатившейся по лицу сына.

Игорь не помнил, когда его оставили одного. Захлебываясь слезами и злостью, он просто бил пол кулаками, давно разбив костяшки в кровь, пока не замер скрючившись на полу.

А склянка с тихим звоном упала со стола и закатилась под кровать. До лучших времен.

Метель скреблась в окно палаты цепкими снежными коготками. Надя лежала на больничной койке, забывшись поверхностным, тревожным сном. Я взял ее за руку, сжал пальцами прохладную, влажную ладошку. Надя улыбнулась не просыпаясь.

За спиной послышалось деликатное покашливание: в дверях стоял Надин лечащий врач. Он коротко кивнул, приветствуя меня, и жестом пригласил выйти в коридор, чтобы не разбудить свою пациентку.

На серых коридорных стенах играли слабые блики, порожденные лучами тусклых ламп дневного света. Врач, опытный онколог, стоял передо мной и мялся, как интерн-первогодка. Я знал, что он хочет мне сказать, и он знал, что я знаю. И все равно слова дались ему с большим трудом.

— Алексей, Вам нужно готовиться.

— К чему? — я старался говорить безразличным голосом. Ответ я знал, но с каким-то садистским удовольствием заставил себя выслушать окончательный приговор.

— Мы не можем остановить рост опухоли. Все наши усилия оказались напрасны. Ваша жена умирает.

— И сколько?..

Доктор нахмурился, покачал головой.

— Точно не знаю. Может быть — день, а может — неделю. Опухоль дала метастазы, есть возможность поражения ствола мозга, и все зависит от того, как скоро перестанет функционировать дыхательный центр.

— Ясно. Я могу забрать Надю домой? Новый год все же. Хотелось бы… устроить ей праздник…

— Да, конечно, — доктор помялся еще немного, достал из нагрудного кармана визитку, протянул мне.

— Вот, возьмите. Телефон опытного психолога, моего друга. Примет вас в любое удобное вам время, я попрошу сделать скидку.

— Спасибо, — я безропотно взял плотный прямоугольник картона, хотя знал, что ни одному врачу вылечить мою боль будет не под силу.

Домой мы поехали утром: Надя в последнее время спала плохо, и мне не хотелось прерывать ее сон. Дома она могла уже не заснуть. Я просидел всю ночь у больничного окна, заглядывая в сердце снежному вихрю, раскинувшему сизые крылья над городом. Внизу проносились куда-то по своим делам суетливые автомобили, я смотрел им вслед и пытался угадать, кому и какие подарки они везут. Глупое занятие, но думать о своих проблемах было выше моих сил. Нормальная человеческая реакция.

Дома я постарался заняться обычной предпраздничной суетой. Продукты, коробки с елочными игрушками и гирляндами, подарки, звонки родственникам. Несмотря на плохое самочувствие, Надя в постели лежать отказалась наотрез. Была весела, приветлива, пошла на кухню и помогла приготовить салат; порезала палец, расхохоталась, обругала себя за неуклюжесть и убежала обрабатывать ранку перекисью. Я улыбался в ответ, обнимал за плечи, гладил отросший после химии ежик темно-русых волос, говорил ей, какая она у меня красивая. Говорил… и не кривил душой. Красивая, большеглазая, как испуганный олененок, она всегда была для меня волшебной феей из детского сна. В нашем дуэте она была первой скрипкой, примой, тянущей за собой меня, будто какой-то неуклюжий, низко гудящий контрабас. А теперь я несу на руках ее.