Я быстро вытащил из кармана ПДА и включил экран датчика пси- активности. От Выжигателя расходилась почти прозрачная тусклая жёлтая окружность, обозначающая крайне слабое почти незаметное для человека пси-излучение. Эта самая окружность быстро расходилась на километры от установки, и медленно, но верно должна была достигнуть базы "Свободы" на Складах. Но это было не самое худшее, в следующее мгновение, датчик запищал, сообщая об обнаружении смертельной опасности. От Выжигателя теперь быстро начала расходиться волна тёмного грязно-жёлтого цвета, обозначающая пси-излучение, которое скорее всего ранее не фиксировалось ни одним датчиком. Излучение установки Кайманова "Радуга" достигло своего пика. Волна накрыла и нас. В голову будто вонзили раскалённый прут, сдавили тисками, просверлили дрелью, размолотили на костедробилке, облили бензином и подожгли. Все эти ощущения разошлись по всему телу, что-то похожее я ощущал при пытках контролёра. Я потерял зрение, уши заложило, но где- то далеко я услышал визг тормозов, ощущал, как моё тело уносит по инерции. ПДА пропищал о двух сообщениях, автоматика сработала при обнаружении целевого излучения, чего, к сожалению, в прошлый раз не могло произойти из-за иной природы ментального влияния, производимого контролёром. Зрение вернулось ко мне, и я прочитал о том, что система не справляется с критическим уровнем пси-излучения. ПДА сулил мне летальный исход в ближайшие десять секунд. Второе сообщение предлагало мне подключить экстренный уровень пси-защиты и я, не раздумывая, подтвердил его включение.

Все мои мучения моментально прекратились. Зрение восстановилось полностью, остались только возникшие перед глазами мушки и жёлтая пелена, основной признак воздействия на мозг пси-излучения. Сознание очистилось полностью, оно стало пустым как у человека, испытавшего амнезию. Слух в то же время исчез полностью, я слышал только протяжный писк в ушах от работы микро-излучателя, который являлся последним рубежом защиты от Выжигателя. Мини-Кайманов заглушил Большого-Кайманова. На ПДА появились цифры, ведущие отсчёт до отключения защиты полностью. Датчик показал, что сфера пси-излучения обозначила свою новую границу, она заканчивалась прямо на Барьере, скорее всего став огромным сюрпризом для его защитников.

Электронный циферблат начал обратный отсчёт с отметки: одна минута двадцать семь секунд. Я показал его Кулинару, тот посмотрел, кивнул мне, завёл заглохший "Урал" и погнал дальше по дороге, приняв вызов в гонке со смертью. Я кажется понял, как себя чувствуют монолитовцы, время текло с обычной скоростью, но я плохо поспевал за ним, реакция стала более заторможенной, а любая мысль в спешке исчезала из памяти, не задерживаясь даже на минуту. Таким образом, мозг всегда был чист от ненужной информации и был готов к программированию и запоминанию лишь чётких инструкций, а задача у нас всех была только одна: вырваться из цепких лап смерти и самой Зоны.

Дорога начала петлять из стороны в сторону, но даже с поплывшими мозгами и тормознутой реакцией Кулинар не сбавлял скорости и идеально ехал, вписываясь в повороты. За стеклом промелькнул старый развалившийся БТР, скоро должен быть выезд с Радара. Дождя не было слышно за писком пси-протектора, но он продолжал барабанить по стеклу и делать сцепление с дорогой отвратительным. "Урал" проскочил через древний КПП и разломил как спичку опушенный прогнивший под дождями деревянный шлагбаум. Мы уже подъезжали к Барьеру, впереди появились рытвины и кратеры, оставленные взрывами множества гранат, бочек с горючим и самодельных взрывпакетов. Я глянул на экран ПДА. Часы показывали конец отсчёта: три, две, одна. Пси-протектор сразу же отключился, чтобы так заботливо не поджарить мои мозги, передав эту честь своему "старшему брату". Мы на полной скорости въехали в глубокую яму, колёса врезались в землю. Кулинар потерял сознание и вывернул руль, грузовик накренился, меня потянуло со своего места. Послышался скрежет, вой покрышек. Я почувствовал сильный удар и потерял сознание, без надежды когда-нибудь обрести его снова.

Монолог. Кто-то тысячами голосов что-то рассказывал мне. Как бы я ни старался расслышать слов было почти невозможно. Некто усиленно пытался что-то до меня донести, но даже те обрывки реплик, что долетали до меня, я был не в состоянии понять. Обычные слова, казались мне абсолютно незнакомыми, непонятными. А вскоре странный монолог был заглушён шумом извне, проникающим отовсюду, заполняющий собой всё пространство.

Меня разбудил царивший вокруг шум. Я приоткрыл глаза и попытался приподняться. Правую руку, на которую я опёрся прокололо острой болью. Я сразу же вспомнил последние события из своей жизни: попытка вырваться с территории Радара, то как Кулинар отключился и грузовик, попав в канаву, перевернулся вместе с людьми внутри. Наверное, я сломал руку. Осторожно приподнявшись я сел на голом отделанном грязной потрескавшейся плиткой, имеющей цвет одного из оттенков коричневого, полу.

- Проснулся, соня? - спросил до боли знакомый голос.

- Значит выбрались? - ответил вопросом я.

- Как бы тебе сказать, - ответил Кулинар.

Я смотрел на руку и только убедившись, что перелома нет, а просто небольшой ушиб, который я ещё и отлежал, поднял взгляд и кажется начал понимать, что имеет в ввиду Кулинар.

Я, Кулинар и Хирург сидели в маленькой камере с проржавевшей решёткой, за которой ходили и сторожили нас члены ненавистной группировки.

- Вы давно проснулись? - спросил я у сокамерников.

- Давно, - ответил Хирург.

- И как мы сюда попали знаете?

- Считай, как негры в Америку, - неутешительно и непонятно ответил Хирург.

- А поточнее?

- Да продали нас с потрохами, - пояснил Кулинар. - Свободовцы нас на Барьере подобрали, на базе поняли кто такие и стали думать: одни говорят, что найти нас на Барьере настоящий символ - подарок Зоны, хотели поставить к стенке и рассчитаться за все наши прегрешения, ну ты знаешь про что я. Однако, как ты знаешь, здесь всё за деньги не сложно купить. Руководству ихнему не только к нам должок есть, им надо с поставщиками рассчитаться, вот и решили: за вознаграждение отдали нас долговцам. Теперь мы сидим и ждём военного трибунала. Небось решают кому в какую аномалию промаршировать придётся. Хотя, насчёт тебя... Это нам в аномалии, а для тебя, Хакер, точно местечко на висельнице при въезде забронировано. Сталкерам это может и не понравится, аппетит попортит, но всё же все смирятся и перед тем как идти в Бар бухать, будут на тебя смотреть.

- Замечательно, всегда мечтал у долговцев на базе болтаться на верёвке за шею. А где остальные?

- Там дальше помещеньице у них с камерами, там и сидят. Танцора к доктору местному хоть отвели. Даже и не знаю какой им прок ему ногу зашивать, всё равно дорога нам всем одна.

В помещении ярко горели лампочки. Деревянный пол, бетонные стены, много лет назад выкрашенные в синюю краску, которая уже порядком выцвела и обтёрлась, просевшая софа со скрипучими пружинами и порванной обшивкой, того же цвета что и стены. Всё это одно из помещений здания некогда исполнявшего административные функции завода "Росток", ныне уже довольно давно это и ещё несколько зданий служат крышей для обосновавшейся здесь группировки "Долг". Вся территория больше известна как локация Бар, а западные земли, которые оказались более враждебными носили название Дикой Территории. Радар и Армейские Склады с алчными свободовцами, которые сегодня выбрали материальное благо вместо морального удовольствия от казни моей группы, всё это осталось позади. И подумав об этом, я даже и не понял: готов ли я, проделав огромный и смертельно опасный путь, просто сидеть и ждать своей казни.

Мы тихо и мирно сидели в нашей маленькой камере, когда в помещение зашёл долговец с "Абаканом", висящем спереди на ремне, и со звенящей связкой ключей в болтающейся левой руке. Он медленно и вальяжно подошёл к решётке, вставил один из ключей в замочную скважину висячего замка и открыл его. Открывал решётку он с ехидной усмешкой на лице, стянувшей правую щёку, и полусощуреными глазами, в которых открыто пылало чувство собственного достоинства и надуманного им самим им всевластия.