Даже злость, которую она излучала, заставляла его хотеть ее со страшной силой, с силой, которая удивляла его самого.

— Папа хотел встретиться с тобой, — наконец, сказала Аманда. — После празднования победы на голосовании по Закону Пород он хотел поблагодарить тебя за мое спасение. Он был разочарован.

Кайова фыркнул.

— Он не знает правду.

— Нет. Не всю правду, — глубоко вдохнув, согласилась Аманда. — Почему ты ушел? Почему ушел, не попрощавшись?

— Я не смог бы уйти, если бы остался, чтобы сказать «прощай», Аманда, — наконец, сказал он резко. — Я сделал, как лучше. И ты не должна была приходить. Я сделал все, чтобы вернуть тебе твою жизнь. Тебе стоило просто забыть обо всем и жить дальше.

— Что ты сделал? — она насмешливо приподняла брови. — Вернул мне мою жизнь? Я и не знала, что ее у меня украли.

Услышав сарказм в ее голосе, он сжал зубы.

— Это не та жизнь, которую ты хотела, Аманда, — отрезал Кайова. — Ты хотела вернуться домой, вернуться к жизни, о которой мечтала.

— А ты уже не был частью моей жизни? — о да, она была в гневе. Аромат злости наполнил воздух, стало горячо. — Бегать от себя самого по горам важнее, чем быть со мной? Ты такой жизнью доволен?

Он уставился на нее, качая головой в замешательстве.

— Ты дочь Президента, Аманда. Ты думаешь, твой мир примет меня? Я — Порода, Койот, без фамилии, без документов. Сколько времени пройдет, прежде чем ты меня возненавидишь за ту жизнь, которую не хотела?

— Ох, бедный Кайова, — она издевательски засмеялась. — Ты все так же полон самопожертвования. Или это просто твоя тупость?

Он удивился, услышав в ее голосе веселье.

— Во всем виноват я, — Кайова пожал плечами, как будто равнодушно, хотя внутри бушевали чувства.

— Я знаю, кто виноват на самом деле.

Она вся раскраснелась, ее глаза блестели от гнева, ее тело дрожало.

— Почему ты здесь, Аманда? — спросил он прямо. Ходить вокруг да около Кайова больше не собирался. — Я ушел и дал тебе то, что ты просила. После того ада, что ты пережила ради нас, после попытки побега, чего ты ждала от меня?

— Ради вас? Ты думаешь, я прошла через эти кошмарные испытания ради Пород, Кайова? — спросила Аманда недоверчиво, глядя на него от двери со смесью ярости и изумления во взгляде. — Я сделала это ради нас с тобой. Ради ребенка, которого мы могли зачать. Ты думаешь, я хочу, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы? Чтобы их сводила с ума жажда и потребность, чтобы разум отказывал им во время лихорадки? Я сделала это ради нас с тобой. А ты убежал.

Он мог только смотреть на нее, пытаясь заглушить надежду, успокоить эмоции, которые грозили растерзать его на части.

— Ты хотела вернуться домой, — напомнил он.

— С тобой! — воскликнула она. — Я хотела, чтобы ты тоже стал частью моей жизни. Я хотела, чтобы ты увидел радость детского смеха, хотела сидеть с тобой по вечерам в нашем доме, хотела просто быть рядом. Показать тебе дом, который я купила, скопив деньги упорной работой, приготовить на обед что-нибудь из этой глупой кулинарной книги, которую я недавно купила. Я хотела, чтобы ты увидел другую сторону нашей жизни, прежде чем мы решим, что делать дальше. Я не просила тебя уходить.

— И ты решила, что я вдруг научился читать мысли? — зарычал в отчаянии Кайова. — Черт побери, Аманда, я не имел понятия о твоих желаниях, не было ни единого дерьмового намека!

Она, моргая, слушала, как он ругается.

— Кто бы говорил, — ее глаза предостерегающе сузились. — Ты, видимо, тоже решил, что я читаю твои мысли. Это твое пустое выражение лица, черт подери. Если я могу мириться с этим, то тебе придется мириться с моим характером. Это не так сложно.

И она усмехнулась.

Кайова едва не расхохотался. Свет наполнил его душу. Аманда смотрела на него со злостью, а в его сердце пели птицы.

Она была его женщиной. Она не сбежит от него, она не возненавидела его, когда лихорадка стала слабее.

— Ты все еще не понял, Кайова? — спросила она тихо, жалобно. — Я люблю тебя. Лихорадка была не только физической. С каждым прикосновением, с каждой нашей ссорой ты покорял мое сердце. Я перестала пытаться понять это чувство или объяснить. Оно просто есть. Но вот ты ушел, как будто это не имело значения. И осталась только злость и боль, которая рвет меня на части.

— Я ни за что бы не стал заставлять тебя, — прошептал он, шагнув к ней и положив одеяло на стол. — Я не мог остановиться, Аманда. Не мог не влюбляться в тебя с каждым вдохом. Разве ты не понимаешь? Мне пришлось отпустить тебя.

Он стоял в нескольких дюймах от ее, чувствуя тепло ее тела, запах ее гнева и возбуждения, и еще что-то другое. Что-то сладкое и чистое, заполнившее пространство вокруг нее. Любовь.

— Что теперь? — спросила Аманда как-то торжественно, глядя на него нерешительным взглядом. — Я не хочу тебя терять, Кайова. Я не могу потерять тебя.

— Ты никогда не потеряешь, — он нежно коснулся ее лица, его пальцы, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже и теплом ее плоти, скользнули по ее щеке. — Я люблю тебя, Аманда. Всем своим сердцем. Каждой своей частичкой. Моя любовь к тебе растет из самой глубины души, я люблю тебя.

Это было больше, чем лихорадка спаривания, больше, чем биологическая или химическая реакция. Это было единение двух душ. Это не имело какого-то рационального смысла. Аманда не должна была быть симпатичной или сексуальной, или доброй, чтобы он ее полюбил. Это было в ее душе. Просто было.

— Давай убираться отсюда.

Он поднял одеяло, чтобы взять с собой. Единственная частичка прошлого, о которой он сожалел. Все остальное он намеревался оставить позади.

— Ловец снов теперь в моем доме, — сказала Аманда с ухмылкой. — Если хочешь его вернуть, тебе придется пожить со мной какое-то время. Мне надо закончить учебный семестр. А потом мы вместе решим, что делать.

Кайова пожал своими мощными плечами.

— Я могу работать где угодно.

— Я думаю, хвастуны пользуются большим спросом.

Подарив ему смеющийся взгляд, Аманда вслед за ним вышла из дома.

— Вообще-то, — он кашлянул. — Я вроде как программист и специалист по безопасности. Правда, не занимался этим много лет. Дэш просто не в курсе.

Он любил ее и теперь знал, что и она его тоже любит. На душе у Кайовы впервые было так спокойно.

— А я думала, что ты один из тех плохих парней.

Кайова поцеловал смеющуюся Аманду в лоб, и они вышли из домика в прохладную осеннюю свежесть.

Джип ждал чуть ниже по дороге. Вертолет, на котором прилетела Аманда, приземлился поодаль. Дэш стоял рядом с открытой дверцей кабины, улыбка сверкала на его лице, когда он поднял руку на прощание.

По крайней мере, сейчас он говорил им «до свидания». Кайова надеялся, что Синклер хотя бы на время оставит их с Амандой в покое и перестанет приглядывать за ними, как заботливый дядюшка. Дэш Синклер был полон решимости найти свое место в обществе, место для себя и своей маленькой семьи. Вертолет поднялся в воздух практически бесшумно. Кайова помог Аманде забраться в джип. Закрыв ее дверь, он быстро обошел машину и уселся на сиденье. Повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

— Кажется, тебя надо отшлепать, — протянул он. — Кажется, ты вела себя плохо после того, как я ушел.

Лицо ее покраснело, глаза засветились желанием и любовью, от которой внизу живота у Кайовы сладко заныло.

— О, я была очень непослушной, — согласилась она с дерзкой улыбкой. — Тебе даже придется связать меня. Преподать мне урок, так сказать.

Его уже стоящий колом член дернулся в джинсах.

Кайова улыбнулся, показывая большие изогнутые клыки в углу рта.

— Я собираюсь снова тебя укусить, — пообещал он.

Он умирал от желания почувствовать под собой ее тело, впиться в ее плоть зубами, выстреливая семенем в ее тугую киску. Аманда взглянула на него из-под ресниц и медленно облизала губы.

— Если я разрешу тебе.

Желание молотом ударило в его чресла. Если она разрешит. Кайова развернул джип и быстро понесся вперед, направляясь вниз по крутой дорожке к городу. Где там этот чертов проклятый мотель? Кайове хотелось проверить, как далеко она разрешит ему зайти. А потом, возможно, он убедит ее зайти еще дальше.