— Хорошо! Господи! Идём, засранцы-соплежуи.

Тишина после их ухода не была нежеланной.

— Вилли? — произнёс Билл. Сейчас его голос звучал очень близко ко мне. Я открыл глаза и поднял взгляд. — Ты в порядке, брат?

Я пожал плечами.

— Что он сказал? — допытывалась мама.

— Ничего, — прошептал я. — Где дед? С ним всё хорошо?

Билл перевёл взгляд на маму, которая отвернулась, её плечи сотрясались от внезапных рыданий.

— Что? — спросил я, встревоженный. — Где он?

Мама разрыдалась и поторопилась выйти из палаты.

— С ним всё хорошо? — спросил я.

— Я тебе расскажу, но сначала я должен сказать тебе, что сказала нам медсестра. У тебя перелом скулы.

— И что?

— Ты не должен плакать или расстраиваться, потому что кости могут разойтись, и тогда придётся делать операцию. Так что тебе нужно просто расслабиться и отнестись к этому спокойно.

— Что случилось с дедом?

— Только не расстраивайся.

— Билли, скажи мне, что случилось!

Он ответил не сразу. Вместо этого он просто смотрел на меня долгое мгновение, его взгляд говорил всё, что мне нужно было знать. Это были глаза моего брата, и я знал каждый нюанс и каждый оттенок значения и сразу увидел всю правду, хотя не хотел в неё верить.

— Он не справился, брат, — сказал Билл, потянувшись, чтобы взять меня за здоровую руку. — А теперь не расстраивайся. Слишком много слёз и дурости, и ты можешь…

— Что ты имеешь в виду, он не справился?

— Он не справился, — тихо произнёс Билл.

— Не справился с чем?

— Мне жаль.

— Чего тебе жаль? Билли! Господи Иисусе!

— Он мёртв, — ровно сказала Шелли.

Я посмотрел на Билла для подтверждения.

Билл пожал плечами.

— Он мёртв? — тихо повторил я.

— А теперь не расстраивайся, брат. Один раз за свою чёртову жизнь, пожалуйста, ты послушаешь меня? Медсестра сказала тебе дышать через рот, чтобы не давить на лицевые кости… Ты не хочешь сделать всё хуже, чем есть.

Меня охватило сильное горе, а следом мучительные слёзы, которые я никак не мог предотвратить.

Как деда могло не стать?

У меня было такое чувство, будто мой мир только что рухнул.

Вызвали медсестру, которая вколола что-то мне в капельницу. Я хотел спросить, что это, но вместо этого заснул.

Глава 35

Имеются некоторые опасения

— Привет, — произнёс Джексон Ледбеттер, когда я открыл глаза.

Было темно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, ласково касаясь моего лица.

Я чувствовал себя потерянным и довольно запутанным, так что ничего не сказал.

— Ной пошёл домой с Биллом и Шелли, — сказал он. — Он был очень расстроен, но с ним всё будет в порядке. Я сегодня утром водил его к доктору Кеммеру.

Я забыл о приёме у доктора Ноя.

— И? — подтолкнул я.

Джексон покачал головой, пожал плечами.

— И что это значит?

— Это значит, что я не его отец, и они ничего мне не скажут, — ответил Джексон. — Другими словами, мы не связаны. Я не член семьи.

— Но они знают, кто ты.

— Разве?

— Конечно. Разве нет? Ты с ними работаешь!

— Я сильно не распространялся…

— Ты не рассказывал им о нас?

— Я хотел, но… они здесь такие консервативные. Я подумал, что лучше держать рот на замке.

— Доктор Кеммер не подумал, что это странно, что ты привёл моего сына к доктору?

— Я сказал ему, что мы друзья, и что ты здесь пациент, а я пытаюсь помочь тебе, потому что твоему сыну был назначен приём.

— Ты работаешь с этим человеком!

— Я знаю.

— И ты не сказал ему, что мы обручены, и что ты тоже будешь отцом Ноя?

— Нет.

— Так что они сделали? — спросил я.

— Кучу тестов. Анализ крови. Физическое обследование. Они просили меня переводить.

— И?

— Кеммер задавал много вопросов о его домашней жизни. Ничего ли не происходит? Никто ли ему не вредит? Не хочет ли он что-нибудь рассказать? Не пугает ли его что-нибудь? Всё такое.

— И что?

— То, как Ной продолжал смотреть на меня, пока я переводил ему…

— Что об этом?

— Я не знаю, Вилли. Это было неловко. Я мог сказать, что он не честен.

— Зачем ему это?

— Ты мне скажи.

Несколько долгих мгновений я смотрел на него в тишине. Почему бы Ною хотеть скрыть что-то от Джексона Ледбеттера? Если, конечно, то, что он скрывал, не было связано с самим Джексоном Ледбеттером.

— Думаю, у Ноя проблемы со мной, но он не хочет говорить, в чём дело.

— Какие проблемы? — спросил я.

— Откуда мне знать? Я спросил его позже. Он притворился, будто всё в порядке. Но я видел, что он нервничает. Он что-то скрывает. Я думал, мы приятели, но сейчас… Я не знаю. Я, должно быть, как-то его разозлил, или как-то расстроил, или сделал что-то, о чём он не хочет мне рассказывать. Так что тебе придётся спросить у него, выяснить, что такое.

— А недержание мочи, головные боли и всё остальное?

— Полагаю, узнаем, когда придут анализы.

— Кеммер не сказал, что есть физическая проблема?

— У меня такое чувство, что Ной довольно здоров. С ним нет ничего плохого физически, по крайней мере, на первый взгляд ничего. Они посмотрят его анализ крови и другие тесты. Он напуган, Вилли. Я знаю достаточно о детях и о других пациентах, которых видел, чтобы понимать это.

— Почему бы ему быть напуганным?

— Я не знаю.

Я подумал о Ное и Кики, и об их тайных жестах, странном скрытном смехе, таинственных взглядах в их глазах, когда они были вместе.

— Я могу сказать, судя по некоторым вещам, которые он сказал, что Кики забивала его голову… чем-то, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду?

— Недавно Ной спросил меня, почему он глухой, и сказал, что Кики сказала ему, что я разозлюсь, если он спросит. У меня было чувство, что кто-то рассказал ей о “Крэковом малыше”.

— Оу, — произнёс Джексон.

— Может быть, она рассказала ему, что мы с Кайлой курили мет, — добавил я. — Как она забеременела. О врождённых дефектах. Всё это.

— Это бы его расстроило, — признал Джексон.

— Так что, может быть, он злится на меня, — добавил я.

— Может быть, — сказал Джексон. — Но он может и на меня за что-то злиться. И, опять же, может быть, где-то происходит что-то другое, о чём мы не знаем. Мы разберёмся, в чём тут дело.

Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга в тишине.

— У тебя перерыв? — спросил я.

— У меня выходной. Я сказал твоей маме, что останусь с тобой, чтобы она могла пойти домой и отдохнуть. Она истощена. Билл утром везёт её в похоронную службу, чтобы организовать всё для твоего дедушки. Мне жаль, Вилли. Я знаю, ты очень его любил. Конечно, я никогда не понимал, почему, но это другая история.

— Он был моим дедом.

— Я знаю.

Я оглядел палату, испытывая необходимость подняться, помочиться, присоединиться к миру живых.

— Не напрягайся, — предупредил Джексон.

— Мне нужно отлить.

С помощью Джексона я выбрался из постели и встал, ощущая ногами холодную плитку пола.

— Видишь? — произнёс я. — Всё ещё не умер.

— А мог бы, — довольно едко отметил он. — Какого чёрта ты пошёл обратно в дом?

— Я пытался спасти деда. Я сделал бы то же самое ради тебя или Ноя, или кого-то ещё.

— Знаю, — сказал он, недовольно поджимая губы. — Но ты мог бы оставить Ноя сиротой. А меня вдовцом. И раз мы не женаты, я бы потерял опеку над Ноем в пользу твоей семьи. И даже если бы мы были женаты, твой брат забрал бы его у меня.

Я не думал об этом.

— С другой стороны, ты, наверное, спас нам всем жизни, так что, думаю, я не должен жаловаться. Уверен, я не знаю, почему твоя мама заперла убежище в такой день.

— Она иногда немного забывчивая, — признал я.

— Немного?

— По крайней мере, она не реинкарнация Сатаны, как твоя мать, — отметил я.

— Достаточно честно.

— Твои родители в порядке?

— Их немного встряхнуло, но теперь у моей мамы есть большая история — она не может дождаться, когда вернётся в Бостон и расскажет об этом всем своим друзьям. Мой отец и близко не был так счастлив. Он хочет пораньше закончить этот визит и уехать домой.