Раздел, в котором представлена генделевская малая проза, ни в коей мере не претендует на полноту. В первой половине 1990-х годов Генделев выступал как колумнист, политический обозреватель и фельетонист в ведущих русскоязычных газетах Израиля. Из-под его пера в тот период вышли сотни материалов самых разных жанров, от очерков до кулинарных этюдов. Их неподражаемый стиль зачастую портят небрежность и дежурная риторика (что вполне закономерно при изматывающей газетной гонке). Но в иных случаях, захваченный избранным предметом или эффектным стержневым приемом, Генделев с головой уходил в сочинительство, сполна раскрывая и свой дар увлекательного и ироничного рассказчика, и свое обаяние собеседника, столь памятное многочисленным приятелям и друзьям, но лишь в отдаленной мере ощутимое для не знавших автора лично читателей его стихов. Именно с такими очерками и фельетонами мы стремились познакомить читателя.

Включенные в сборник сочинения Генделева замыкает раздел эссеистики. Сюда вошли избранные статьи по литературно-эстетическим, идеологическим и иным вопросам.

Раздел, посвященный изучению генделевской поэтики, составили исследования, весьма разнящиеся между собой не только по методу, но и по охвату: одни стремятся дать общую характеристику поэзии Генделева в ее концептуальном, тематическом и риторическом аспектах; в других рассматриваются отдельные лейтмотивы или анализируются и интерпретируются конкретные произведения. Общей характеристикой этих материалов, обусловившей их включение в сборник, послужила их преимущественная фокусировка на вопросах, входящих в компетенцию филолога-аналитика. Многие помещенные в сборнике статьи, опубликованные ранее, были заново пересмотрены и существенно дополнены, а одна из них, положившая начало академическому интересу к творчеству Генделева, переведена для настоящего издания с английского оригинала. Обозревая сделанное на сегодняшний день, хотелось бы особо отметить выявленные исследователями базисные характеристики и динамику тематического развития поэзии Генделева, а также внушительное количество обнаруженных и проанализированных интертекстуальных связей – генетических и типологических. Разумеется, это только почин и залог продуктивности дальнейших поисков в тех же направлениях. Возможно, не менее перспективными, но пока совершенно неизведанными направлениями представляются, во-первых, изучение ритмики и фоники, достигающих у позднего Генделева головокружительной изощренности и резкой самобытности, в их сочетании со смелыми опытами в области метрической семантики (кстати сказать, к соответствующей отрасли стиховедения поэт испытывал живой интерес), а во-вторых – экспликация прямого смысла генделевской поэтической речи в виде линейного непрерывного сообщения – кропотливая, но насущная задача, имеющая ключевое значение для интерпретации текстов Генделева, чей синтаксис с годами становился все более трудным для понимания, изобилующим инверсиями, купюрами и «телеграфизмами». В целом, анализ поэтической системы Генделева, движущийся от узких вопросов в сторону все более фундаментального, панорамного, разноаспектного и нюансированного описания, видится благодарной задачей для будущих исследователей.

Текстологический раздел сборника преследует главным образом обзорно-иллюстративные цели. Он содержит краткое описание основных архивных собраний генделевских рукописей и других бумаг, а также знакомит читателя с рядом разновременных стихотворных отрывков и черновых вариантов, в дальнейшем разошедшихся по разным законченным и включенным в книги стихотворениям. Генделев, по его собственному признанию, обычно писал «медленно и тяжело, с неподъемными, жирными черновиками и развесистыми вариантами». Свои черновики поэт, как правило, выбрасывал. Лишь в считаных случаях вереницы все новых вариантов, то последовательно вытесняемых один другим, то ветвящихся, дошли до нас практически в полном объеме. Реконструкции некоторых таких последовательностей, публикуемые в этом разделе сборника, дают уникальную возможность понаблюдать за генделевским текстом в процессе его становления.

В начале книги читатель найдет посвященный поэту краткий биографический очерк, составленный по различным печатным, архивным и изустным источникам. В этой связи нельзя не упомянуть о том, что жизнь Михаила Генделева изобиловала парадоксальными коллизиями, острыми впечатлениями, авантюрными приключениями. Оставаясь прежде всего поэтом, Генделев – донжуан и щеголь, безработный литератор и военный врач, любимец друзей и душа компании – пребывал во множестве колоритных ипостасей. Мы надеемся, что однажды появится полноценная биография Генделева. У нее имелись бы все шансы стать бестселлером в своем жанре.

Мы сердечно благодарим наследников Михаила Генделева за предоставленную нам свободу распорядиться его текстами, Хаима Гури, Авиву и Рами Цалку и Хану Амихай – за любезное позволение включить в книгу ряд выполненных Генделевым переводов, адресатов генделевских посланий – за разрешение предать печати эти давние подношения, авторов и правообладателей статей о Генделеве – за согласие на их включение в сборник, сотрудников издательства «Новое литературное обозрение» – за юридические хлопоты и организационные усилия. Мы также глубоко признательны Фонду памяти М. Генделева (Иерусалим) и лично исполнительному директору фонда Е. Львовской-Пастернак за помощь в работе, включая предоставленные материалы из архива поэта, а также всем тем, кто посодействовал в разрешении отдельных библиографических и фактографических затруднений.

Михаил Генделев родился 28 апреля 1950 г. в Ленинграде (Санкт-Петербурге) в семье А.М. Слозиной и С.М. Генделева.

Предки поэта по отцовской линии происходили из старинного городка Торопец под Великими Луками, с XVIII в. относившегося к Псковской губернии. На городском кладбище сохранились еврейские могилы конца XVIII в. Как считал Генделев, его предки обосновались в Торопце еще во времена Екатерины II. Дед поэта, Мендель, был бедным ремесленником, красильщиком, резчиком надгробий. Возможно, именно от него Генделев унаследовал некоторые способности к рисованию и скульптуре. «По семейному преданию, был он, дед, талмудистом, полиглотом и умницей, чему я почему-то верю», – писал Генделев в набросках автобиографии.

Престарелый красильщик Мендель и его жена Бася были расстреляны немцами во время пятимесячной оккупации Торопецкого района (август 1941 – январь 1942 г.). По свидетельствам очевидцев, расстрелы производились в ноябре 1941 г. у двух ям, вырытых во дворе общежития рабочих льнозавода, куда предварительно согнали все небольшое еврейское население городка.

Материнский род Слозиных относился к кантонистам-поселенцам Новгородской губернии. Семья переехала в Ленинград в 1929 г. Дед по материнской линии, Шмай Шмуэлевич Слозин, попал под коммунистические репрессии, вышел из лагеря смертельно больным и умер от туберкулеза в возрасте пятидесяти лет.

Отец поэта, Самуил Менделевич Генделев (1912–1991), сельский учитель, позднее студент ленинградского техникума, в 1941 г. был призван в ополчение. Военная служба продолжалась недолго: едва обученный новобранец участвовал в боях с муляжом винтовки или с катушкой провода связи на спине, уже во второй или в третьей атаке поздней осенью 1941 г. был тяжело ранен взрывом мины, лишился обеих ног, была повреждена рука и сетчатка глаза.

«Без сознания отец пролежал двое суток измочаленными культями в крошеном льду мартовской Невы. Ледяная вода стянула сосуды – он не истек. Спасли отца часы – на них, дедовский презент, позарились мародеры, они же санитары. Снимая с остатков отца часы, человеколюбивые мародеры обнаружили, что – пульс!..» – писал М. Генделев в романе «Великое русское путешествие».

С.М. Генделев был награжден орденами Великой Отечественной войны I и II степени и орденом Красной Звезды. Оправившись после ранения, встал на протезы, получил должность инженера-технолога на ленинградском заводе «Вибратор», где проработал всю жизнь. Мать поэта, Ася Маевна Слозина (1915–2007), была химиком-лаборантом на военном заводе штурманских приборов. Семья жила в маленькой двухкомнатной квартире на Черной речке.