— Ну что, кто хочет попробовать забрать эту награду? — завопила я им, размахивая дробовиком над головой и дико смеясь.

Желающих не оказалось. Если честно, сейчас даже П-21 смог бы вырубить меня с тремя копытами, связанными за спиной. Источником радиации в пещере был, как ни странно, дракон. Так что ползание по его радиоактивному телу оказалось такой же хорошей идеей, как и купание в бочке с магическими отходами. Я была облучена, когда вылезла из этой дыры. Святая Селестия, теперь радиация сочилась и из моих дыр. Казалось, что сейчас я смогу помочиться огнем. Но в голове крутился другой вопрос: что лучше, умереть или стать гулем?

К счастью, на Скотном Дворе был свой медик. Ладно. Она оказалась ветеринаром, но сейчас я бы приняла помощь даже от Деуса. Её смесь из молока брамина, Антирадина и Рад-Икс с лечащим зельем сделала свое дело. О’кей. Она отвела от меня смерть и остановила контузящие побочные эффекты радиационного заражения, прежде чем я успела обделаться. Несомненный плюс. Серьёзно. И я была абсолютно уверена, что мне не придётся иметь дело с толпой нищих отчаянных пони, когда вести разойдутся по округе.

Мне очень не хотелось убивать этих несчастных пони. О, Селестия, сделай так, чтобы мне не пришлось этого делать!

Раундап, жеребец со штурмовыми винтовками, которого мы встретили раньше, был главой Скотного Двора. Он пробурчал нам что-то в благодарность и извинился перед Крестоносцами, но затем всё-таки попросил меня уйти. Учитывая, что он не стал стрелять мне в спину, это был справедливый обмен. Напоследок у меня была одна просьба. Я забрала его крутые солнцезащитные очки и спрятала за ними свои горящие глаза.

— Спасибо, Босс, — сказала я, перед тем как мы всемером продолжили свой путь.

— А она такая «Сдохни сдохни сдохни!», а дракон ка-а-ак заревёт во всю глотку, а она такая «Кто ещё хочет!», а они все такие «не я, не я», и это было потрясно! — восхищённо тараторила Соната, прыгая вокруг меня на кончиках копыт. Очевидно, для неё это было настоящим событием. Адажио тихо подпевал Сапфире Шорс, чья песня звучала из радиоприёмника.

— Мы в курсе, Соната. Мы были там, забыла?

Бледно-зелёная кобылка больше не заикалась о том, чтобы сдать меня и купаться после этого в заработанных крышечках. Теперь, когда моё тело было намного менее радиоактивным, я вынуждена была признать, что сражение с этими драконами прошло не так уж плохо. Может, я и была побита и покрыта синяками, но, по крайней мере, не сожжена или изжёвана.

— Знаете, я всё пытаюсь понять… как вы четверо могли узнать о награде за мою голову? Прошло ведь всего два дня.

Я не могла поверить, что эта новость распространилась так быстро.

— Ах, это. Рыжая Борода рассказывал об этом по Радио Парадиза. Здесь на юге ты можешь поймать его сигнал, — ответил Аллегро, указывая на мой ПипБак. — Должен предупредить тя, он редкостный подонок. Мы слушаем его тока потому, что иногда он рассказывает о больших наградах. Мы должны быть уверены, что эти награды не за наши головы.

Я нахмурилась и начала перебирать каналы, получив вздох разочарования от Адажио. На первых двух не было ничего, кроме сильных помех, а затем в эфир прорвался суровый и скрипучий голос какого-то жеребца:

«…хотите знать, что я думаю? Это всё обман, вот что я думаю. Здесь в Хуффе всё совсем неплохо. У нас лучшие технологии, лучшая еда, лучшая вода, да всё лучшее. В самые трудные времена мы находимся в авангарде. И что же делает Тенпони? Они откапывают какую-то пизду, наряжают её и засылают к нам, чтобы мутить воду. Мало нам того, что Анклав постоянно пытается наложить копыта на то, что им не принадлежит. Да ещё и Стальные Рейдеры… то есть Рейнджеры… угрожают взорвать полгорода. Теперь ещё один чужак заявляется сюда, чтобы портить нам жизнь.

Что касается Охранницы. Она либо Мэйнхеттенский головорез со страстью к кровопролитию, либо одна из этих двинутых пони из Стойла, которая выбралась в большой мир и не может не вмешиваться в наши дела. Но это наш дом! Наша жизнь! Она вырезала команду Розы, вырвала ей рог, а затем дала пятисекундную фору, прежде чем натравить на неё её же товар. О, да, Охранница всегда готова с оружием в копытах противостоять всему плохому, что случается с пони, если только вы не пони, который ей не нравится. В этом случае она просто забъёт на вас! Вот почему я рад, что Ростовщица не просто выплачивает награду, назначенную Дэусом, но и увеличивает её вдвое. Чем скорее эта лицемерка оставит нас в покое, тем лучше. Итак, тот, кто покончит с Охранницей, заработает сто тысяч крышечек. А если, что ещё лучше, доставит её уродливую задницу Дэусу, то удвоит награду! Ну, что вы на это скажете? Что вы, мать вашу, на это скажете?»

Ему ответили восторженными криками и топотом копыт. Я выключила радио, чувствуя себя препаршиво. Ладно, это было неожиданностью. Мне казалось, что бредней Диджея Pon3 было достаточно.

— Двести тысяч крышечек…

— Ага. Вообще, это удивительно, — лениво произнёс Адажио. — Я думал, что десять тысяч за Билла-Потрошителя — это много, но теперь это просто мелочь.

Честно говоря, я понятия не имела, сколько монстров мне нужно убить, чтобы это стало средством устрашения для пони, охотящихся за моей головой. Пони, ждущих момента для удачного выстрела. Пони, готовых убить меня во сне. Хуже того… я вынуждена была согласиться с Рыжей Бородой: если вы были красной меткой на моём ПипБаке, вы не могли рассчитывать на мою жалость или, хотя бы, уважение. Я угрожала смертью каждому работорговцу, но как сказала Роза: у неё был ребёнок.

П-21 огрел меня по загривку. Больно. Гладя свою пульсирующую черепушку, я прошипела:

— За что?

Он оглянулся и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я знаю этот взгляд. Я не хочу, чтобы ты опять грохнулась в обморок, — его голубые глаза сузились. — Чем мисс Роз занималась, пока ты не «вырезала» её группу?

— Работорговлей…

— Насколько я помню, она пыталась убить тебя, Блекджек. Помнишь, тот пулемёт? Но да, она была также работорговкой, — тяжело дыша сказал он, сидя на моём пути. — Таким образом, подытожим, она пыталась убить тебя, будучи работорговцем. Неужели ты считаешь, что, когда она выбирала карьеру, она осознавала, что кто-то, возможно, убьёт её за это. Или какой-то пони выдал ей работорговую лицензию, которая предоставляет иммунитет?

— Вообще-то, Парадайз этим промышляет. Работорговцам запрещено стрелять в работорговцев с лицензией Парадайза, — добавила Пурри с улыбкой. Её одарили множеством косых взглядов, и юная единорожка обиженно воскликнула: — Что? Это на самом деле так!

П-21 глубоко вздохнул.

— Хорошо. Следовательно, пока ты не начала работать с работорговцами Парадайза, у тебя нет причины винить себя за что-либо подобное. Ты не ответственна за то море крови и горя, что другие навлекут на себя из-за собственной жадности, жестокости или глупости.

— Я не хочу убивать пони, которые просто хотят лучшей жизни.

— А я убиваю! Особенно, если они хотят достичь лучшей жизни, убивая моих друзей! — крикнул он мне в лицо. — Любой, кто выстрелит в нас, утрачивает какое-либо право на жизнь, Блекджек. Ты должна запомнить это!

— Нет! — выпалила я в ответ. — Я не могу просто убить пони, только потому, что он красная метка на моём ПипБаке.

Я немного отступила, пытаясь взять под контроль дыхание и сердцебиение.

— Если кто-то идёт по мою душу… я убью его, если придётся. Если я могу отступить… запугать их… или хоть что-то… «Красного убей» не должно быть единственным решением, П-21!

Он прикрыл своё лицо копытом, качая головой. Когда он опустил его, лицо П-21 озаряла улыбка.

— Ты абсолютно удивительная пони, ты знаешь об этом?

— И говорит это тот, кто согласился обрушить потолок, — возразила я, а потом запинаясь и перебирая копытом потрескавшийся асфальт, спросила. — Ну… ммм… теперь мы друзья?

Он закашлялся, взгляд его засиял, и теребя себя копытом по затылку он произнёс: