— Ты пожалела ту рейдершу и получила выстрел в спину, — тихо сказал он.

— Ага. А этой я пыталась помочь и получила выстрел в лицо. Тем не менее, я не вижу причин связывать её и держать, как пленницу. Если она хочет уйти, пусть идёт.

Я почесала ожог, чувствуя, как магия быстро заживляет рану. Я прикинула, сколько уже задолжала жеребцу за одни только лечебные зелья, которые он отыскивал в тайниках или извлекал из запертых ящиков. Затем повернулась к терминалу.

— Итак… есть соображения, что это за штука?

— Ни единого, — ответил он.

Я откупорила свою последнюю Спаркл-Колу. Блин, я подсела на эту штуку! Наслаждаясь её богатым морковным вкусом, я выглянула в коридор. Наша пегаска убежала совсем недалеко. Похоже, она наткнулась на тела других пони.

— Он защищён блокировкой от несанкционированного доступа, — снова подал голос П-21. А потом, оглядев кучки пепла, и станции подзарядки роботов, добавил: — Я так понимаю, они не смогли подобрать правильный пароль, и это активизировало часовых.

И это означало, что взломать терминал было невозможно, не сняв предварительно блокировку.

— Ну, здорово… — пробурчала я и обратила внимание на скелет ещё одного пегаса в углу… В нём не было ничего примечательного, хотя, кое-что меня всё-таки заинтересовало: видавший виды диск с данными, погребённый под костями. Я осторожно левитировала его к себе и подсоединила к ПипБаку.

— Возможно, кто-нибудь мог случайно упомянуть, как обойти охранную систему, — сказала я, включая воспроизведение.

Запись была явно старая, но я расслышала глупое хихикание.

— Да уж, чувак. Реинбоу может и горячая штучка, но у тебя определённо нет шансов. Чувак, разве она не одна из тех, кто любит оседлать других кобылок? Хе-хе… ага, я слышал об этом. Так ты в курсе сколько очков я набрал в последнем баскетбольном матче? Так вот, благодаря твоему покорному слуге, мы надрали им хвосты. Эй, что происходит?..

Внезапно, я услышала раскатистый грохот и чмокающий звук, который быстро перерос в ужасающий рёв.

Запись заполнилась щелчками и треском статических помех и гулом голосов. Внезапно возник напряжённый низкий голос жеребца:

— …безумие. Хуф исчез к ебеням, приятель! Его, блять, больше нет! Это зелёное… огненное дерьмо… похоже… повсюду! Никто не знает, что происходит. Это конец, приятель! Игра окончена!

Запись оборвалась громким треском, который заставил меня вздрогнуть. Через некоторое время статические помехи вновь сменил тот же голос.

— Мне доставили целую кучу детей из клиники Флаттершай к югу отсюда! Нам нужны пони, чтобы вывезти их! Может в Башню Шэдоуболтов? Или на «Циклон»? Да куда угодно! Ну же, суки, я знаю, что вы можете нас слышать. У меня есть передатчик и энергия! Вашу мать! Отвечайте мне, суки! — кричал он в микрофон, его голос прерывался статическим звоном. — Чёрт. Снаружи так тихо. Я думаю, эта долбаная радиация как-то проникает внутрь. Если кто-нибудь слышит меня, это Бролли с Хуффингтонской Метеорологической станции номер 4. Я связался с «Циклоном», но они не прислали нам помощь. Вместо этого, они приказали мне возвращаться домой. Здесь дети, которых необходимо эвакуировать. Кто-нибудь слышит меня? Это Бролли с Метеорологической номер 4!

Последовала продолжительная пауза и он закричал снова:

— Суки, отвечайте мне!

Я посмотрела на свой ПипБак, ощущая, как мурашки пробежали по моей спине. На записи ещё какое-то время был слышен только белый шум. Когда голос вернулся, он был уже скрипучим шёпотом.

— Дети едва держатся. Я едва держусь. Блять. Теперь я даже не смогу добраться до «Циклона» если захочу. Просто пиздец. Я связался с Джеком Найфом на Первой Метеорологической и Блубэлсом на третьей станции. Им тоже сказали уходить. Похоже, что Джек свалил. Больше никто не отвечает. Кто-нибудь помогите нам. Кто-нибудь.

На записе снова послышались помехи.

— Чёрт, они же дети… Блять…

Какое-то время запись молчала, и я уже подумала, что это всё. Но вдруг на ней послышался металлический скрежет, который становился то выше, то ниже. Это не было просто фоновым шумом.

— Суки… просто бросили нас… просили меня… просили перестать выходить на связь… переключались, когда я выходил в эфир… суки… их даже не волнуют дети.

Его речь оборвалась от приступа кашля.

— Это что, кровь? Твою мать… Дэш была права… я думал… блять… охуенно права… чёрт…

После этого ещё несколько минут висела тишина и я выключила запись.

Чёрт! Было бы лучше, если кости оставались просто костями. Я не хотела думать о дюжинах жеребят, умирающих от радиации, пока кто-то где-то случайно позволил им умереть.

— Как они могли?

П-21 уставился на свои копыта с его загадочным выражением.

— Быть может… быть может был такой хаос, что…

— Они сказали ему прекратить передачу. Они сказали ему заткнуться и умереть вместе с этими юными пони! Они были готовы к этому! — вздохнула я, потирая зудящие от жжения мутировавшие глаза и чувствуя, как начинали течь слёзы. — Дерьмо. Похоже, придётся рыть ещё могилу.

Я заметила пегаску, сидящую в дверном проёме. Её взгляд был направлен вниз.

— Они ничего не могли поделать, — тихо сказала она, растягивая слова. — Когда посыпались бомбы… все пегасы, которые могли вернуться были отозваны. Мы должны были спасти как можно больше жизней.

Я почувствовала бешенство, но П-21 прихромал ко мне и покачал головой. Проглотить то, что я собиралась сказать было как проблеваться наоборот. Он присел, растянув свою повреждённую ногу и вздохнул.

— Заходи, мы не причиним тебе вреда, — произнёс он, и я тоже заставила себя расслабиться.

— Да, — сказала я, убирая пистолеты. Когда пегаска шагнула внутрь, я удивилась, насколько маленькой и хрупкой она выглядела. Её шерсть была светло-серого окраса, а её фиолетовая грива была коротко пострижена, что говорило о её возможной принадлежности к военным. Я посмотрела на её униформу и вспомнила слова Скудл.

— Ты из Анклава?

— Монин Глори, индивидуальный номер 221-12-992, первый Добровольческий Корпус, — отчеканила пегаска. Она то и дело облизывала сухие губы, и я леветировала ей остатки Спаркл-Колы. Кобылка взяла её и нерешительно сделала несколько глотков. По крайней мере, это заставило её улыбнуться, а я, наконец, смогла расслабиться…

— Спасибо, — прошептала она.

— Добровольческий корпус? — переспросила я.

— Добровольческий корпус был набран Анклавом для того, чтобы помочь пегасам восстановить контакт с землёй. Этого не… этого не должно было произойти. Они предупреждали нас… — она посмотрела на кучки пепла, её голос дрожал. — Но я не поверила им.

— Предупреждали? — П-21 заинтересованно взглянул на меня.

— Что поверхность беспощадна и жестока, — тихо сказала она, потирая лицо копытом. — Что всё, чем занимаются пони на поверхности, это насилуют, убивают, а потом насилуют то, что убили. — она снова взглянула на кучки пепла с дрожью. — Я… все мои друзья… нас послали на контакт… у нас были подарки… были плохо вооружены. Плохо защищены. — она затряслась и зажмурила глаза. — О, Селестия! Они… они делали ужасные вещи!

— Похоже, что вы нарвались на рейдеров, — ответила я.

— Половину из нас они зарезали и съели. Некоторые были ещё живы. Мы отступили сюда, когда засекли передачи, но не смогли получить доступ к системе, и тогда охрана включилась. Я… — она зажмурилась ещё сильней. — Я забилась под провода. Я слышала, как они все умирали.

Её снова начало трясти.

— Эй-эй, дыши, Глори… просто сделай несколько глубоких вдохов, — я пристально посмотрела на П-21, прежде чем продолжить успокаивать кобылку. — Звучит очень похоже на то, через что пришлось пройти нам двоим. Похоже, Пустоши нравится бросать на пони один кошмар за другим. Так почему ты просто не… ну, ты знаешь? — я кивнула рогом в сторону неба.

Она покраснела и отвела взгляд.

— Я… Я просто не могу.

Ладно. Психологическая травма и недоверие. Я точно знала, к чему это ведёт.