- А почему бы и нет, - ответил я. - Условия там необычные, они могли вызвать большие изменения Злючке досталось больше, она умирает. А Зорька как бы прошла по острому лезвию и удачно избежала опасности.

- Злючка прошла через два пояса радиации Земли, тогда как Зорька не достигла их. Где же тут необычное? Разве только давление и состав атмосферы могли повлиять на нее?

Я не нашелся, что ответить. К сожалению, мы у себя не занимались подробным изучением верхних слоев атмосферы. А ты, Ласкар, как-то не нашел времени поделиться со мной своими знаниями на этот счет.

Анализы сделали. Знаешь, что они показали? Щитовидная железа Зорьки поглощает сейчас значительно больше йода, чем перед полетом. Увеличилось общее количество воды в организме, увеличился мозговой кровоток. Удивительное дело! Материалы второго анализа становятся в один ряд с первыми и создают общую картину быстрого улучшения деятельности организма. Я затрудняюсь пока делать выводы, но факты очень интересны. Что ты на это скажешь, дорогой физик?

Разговор о Зорьке недавно зашел в кругу видных советских биологов. Некоторые из ученых склонны приписать изменения в организме простой случайности. Другие отнеслись к результатам анализов с большей серьезностью. Институт решил повторить опыт еще с несколькими животными. Загадка должна быть и будет расшифрована.

Вспомни, Ласкар, ведь мы с тобой не раз говорили, что только расшатанный организм способен воспринимать новое. Может быть, это и случилось с Зорькой? Если так, то последующие опыты должны дать идентичный материал. Постараюсь прояснить историю до конца.

А теперь немного о личном. Не буду кружить вокруг и около, скажу тебе прямо о том, что думаю.

Кажется, я люблю Полину. Тебе-то я могу открыться. Все, что случалось со мной до сих пор, не идет ни в какое сравнение с моим чувством к этой девушке. Мне без нее уже трудно пробыть даже час, даже несколько минут. Она все понимает. Есть надежда, что и для Полины я не безразличен.

Она изумительна, Ласкар. Не найду иного слова, но боюсь, что и это слово не способно выразить всю правду о Полине. Изумительна!

Случай, о котором я сейчас расскажу тебе, сблизил нас еще больше…

Как-то я увидел в ее руках письмо с родины, из Варшавы. На конверте стояло: Полине Сокальской (это ее фамилия). Полина была задумчива. Г лаза ее грустно смотрели на меня.

- Из дома? - спросил я, не в силах преодолеть вполне понятное любопытство.

Они покачала головой: нет. И вдруг сказала:

- От жениха.

У меня потемнело в глазах. У Полины - жених?! Жених! Вид у меня, вероятно, был отчаянный, потому что она испуганно дотронулась до моей руки и спросила:

- Ты что, Карел?

- У тебя жених?! - переспросил я, на что-то надеясь.

- Да, - тихо сказала она.

- И ты любишь его?

Она покачала головой.

- Я люблю другого, - сказала она и опустила голову.

Разговор происходил в ее комнате. Я стоял у дверей, ноги у меня стали совсем каменные. Полина положила руки на мои плечи, я видел, как она закусила губы, чтобы не расплакаться. Мгновение, и я понял, кого она любит. Это мое счастье, Ласкар! Впервые я поцеловал Полину.

Что ты скажешь на это? Усмехнешься, размяк твой братец, оплошал? Вспомнишь, как я похвалялся своей твердостью, как давал клятву остаться холостяком? Да, теперь ты можешь вволю посмеяться надо мной. Я не выдержал. Но ведь я люблю ее, понимаешь? Она для меня дороже всех на свете.

Я сделал Полине предложение, она приняла его. И знаешь, что мы решили? Мы обвенчаемся здесь, в Москве. Пойдем в наше посольство, потом в польское, оформим документы и приедем в Санта-Рок вдвоем. Карел и Полина Долли! Как, звучит, а?..

До чего же я счастлив! Ты даже не можешь себе представить, дорогой Ласкар!..»

Прочитав это письмо, Ласкар задумался.

Он сидел в своем кабинете. На письменном столе горела неяркая настольная лампа. Она освещала лишь часть стола, бумаги на нем, грустно-задумчивое лицо физика.

Воистину, не знает человек, что потеряет, что найдет. Думал ли Карел, что научная поездка в Москву принесет ему не только удовлетворение постоянной жажды к знаниям, но и личное счастье? Конечно, нет! Младший брат всегда при случае бравировал своей независимостью. Он и не помышлял о семье. И вот… Как хочется, чтобы он был счастлив!

Чуть слышно скрипнула дверь. Ласкар не обернулся, не услышал этого звука.

- Можно к вам? - Памела уже стояла в дверях.

Он очнулся, оживился.

- Да, пожалуйста. Я сейчас зажгу свет…

Ласкар встал, но она уже щелкнула выключателем.

- Вы заняты?

- Размышляю над письмом Карела. Он женится. Мой брат приедет сюда с женой. Подумайте только, мадам Памела!.. С женой!

- Можно лишь радоваться… Счастливых людей так мало. Еще меньше счастливых семей.

Она села на кончик стула, строгая, собранная, холодная. Лишь в серых, немного увлажнившихся глазах ее можно было заметить тепло.

- Будем надеяться, что это событие не помешает биологу Долли, - сказала она.

- О, нет. Письмо не только о Полине.

- Ее звать Полина?

- Она из Варшавы. Тоже биолог. Они работают вместе.

- Ну, тогда… - Памела не договорила. Но Ласкар понял, что она хотела сказать. - Что нового в Москве, он не пишет?

- Если хотите… - Ласкар протянул ей письмо.

- Удобно ли? - она колебалась, стоит ли брать.

- Прочтите.

- Спасибо. Я пойду к себе. А через час у нас укол. Вы не забыли?

Памела вышла с письмом, а Ласкар посидел минуты две в задумчивости, хотел писать, но передумал, встал и, заложив руки за спину, принялся ходить по кабинету.

Карел многого еще не знает. К сожалению, подавляющее число биологов пока что плохо осведомлены обо всем, что касается космического излучения. Сейчас только рождается, возникает целое созвездие новых, необычайно интересных наук: космическая медицина, космическая биология, даже космическая геология. Что сулят человечеству новые науки, трудно даже представить. Твердо известно одно: разуму тесно на планете, он устремился к далеким мирам, он обрел крылья. Лишь бы на пользу людям!

Да, Карел многого не знает. Он, видимо, убежден, что Зорьку не затронули активные космические лучи.

Из научных сообщении известно, что первый пояс радиации находится где-то на высоте 300-400 километров от Земли. Но физики лишь недавно открыли и другое. Они узнали, что на высоте 18-50 километров тоже наблюдается интенсивное космическое излучение. К частицам высокой энергии, приходящим из космоса, здесь присоединяются вторичные космические излучения, здесь царство мезона - элементарной частицы, возникающей при взаимодействии первичных частиц с молекулами воздуха.

Еще мало изучено действие вторичного излучения на живой организм. Но что такое действие имеет место - спорить не приходится. Мезон резко и активно вторгается в живой организм. Зорька побывала в стратосфере. Ее организм как-то отозвался на излучение. Благотворное это действие или нет? Вполне возможно, что - да. Малые дозы излучения действуют на живые клетки стимулирующе, средние дозы - тормозяще, сильные - разрушающе. Правило Арндта-Шульца. Совпадение случайностей - и вот Зорька получает как раз столько, сколько надо для хорошей встряски организма. Анализ свидетельствует о каком-то обновлении, может быть, временном, а может быть, и длительном.

Из письма видно, что поездка Карела в Советский Союз и встречи с коллегами разбудили в нем новую страсть к широчайшим экспериментам. Ласкар хорошо знал брата. Карел теперь готов перевернуть горы, лишь бы пробиться к загадке жизни и смерти. Ну что ж, остается только помочь ему в этом благородном стремлении.

Если что и беспокоило Ласкара Долли, так это деньги. Карелу придется расширить объем работы, увеличить лабораторию. Хватит ли у них средств? Дело в том, что до сих пор Карел содержал лабораторию за свой счет. Академия наук страны не могла оказать ему денежную поддержку, и он, наряду с исследованиями, вынужден был заниматься медицинской практикой, даже изготовлением лекарств, чтобы иметь средства хотя бы для оплаты специалистов и содержания лаборатории. Стоит ли говорить, что Ласкар Долли постоянно помогал брату. Пока Им везло: три года назад вместе с группой физиков старший Долли был удостоен Нобелевской премии. Эта премия в значительной части была истрачена на расширение биологических опытов Карела.