И тут начинается камнепад.

Я прихожу в сознание и вижу лицо склонившегося надо мной Тека.

Он показывает пальцы.

Да, вижу.

Воздух вокруг теплый и плотный — не думал, что на Марсе такое возможно! Мой ангел беспрерывно подает сигнал тревоги. Я приподнимаюсь на локте и оглядываюсь. Снежное одеяло, покрывающее равнину, усеяно черными крапинками камней — где булыжники размером с мой кулак, а где и валуны с человеческую голову. Прилетели за сотни километров отсюда.

Некоторые до сих пор дымятся после удара.

Тут и там пузырятся лужицы воды. Бурлят словно гейзеры в Йеллоустоунском парке. Обалдеть!

Мы на планете Перье!

Я пытаюсь сказать это вслух, дать понять Теку, что мне не отшибло мозги и я в состоянии шутить. Но я прикусил язык, пока падал, и когда открываю рот, то забрызгиваю экран кровью.

Тек мотает головой и показывает мне два пальца. Я поднимаюсь на ноги — надо искать остальных. Диджей застрял в сугробе, мы разгребаем снег и лед и помогаем ему выбраться. Он заметно хромает, но присоединяется к поискам. Следующим мы находим Казаха. Тот полон энергии, как после освежающего сна, бодро выскакивает из расщелины в камнях и отряхивается от снега и пыли.

Мишлен жив, но ударился головой о камень, и его шлем треснул. К счастью, герметичность не нарушена. Никто из нас не порвал гермоскаф — вот уж чудо из чудес!

Цель номер один — разыскать палатки. Надеюсь, хотя бы одна уже надулась. Если же нет, или если обе из них провалились в трещину или пробиты камнями, то нам крышка. Удивительно, как это мы продержались до сих пор! Должно быть, включился автопилот, и мы машинально, словно роботы или дрессированные собаки выполняли все необходимое, чтобы наши души не покинули свои бренные оболочки прежде времени.

Вот и палатка. Надута, но продырявлена камнями в нескольких местах. Мы вынимаем из нее воздухонакопители и заряжаем от них гермоскафы. Теперь кислорода хватит еще на несколько минут.

Где же Ви-Деф? Где Ними?

Находим вторую палатку. Перед глазами сгущается пелена, словно кто-то подкрался сзади и закрыл мне лицо ладонями. В легких бушует пожар.

Тек надувает палатку. Звуки вокруг слышны с прежней силой. Марс скулит как космическая сука: шипит, вздыхает и стонет на все лады, а потом и вовсе разражается пронзительным хриплым воем.

Ждать ли падения еще какой-нибудь громадины? Без понятия. Серая завеса облаков выглядит непроницаемой, лужи пузырятся и выплевывают фонтаны грязи. Воздух по-прежнему кажется густым, но все стремительно остывает, вода превращается в хрустящий испаряющийся лед, впитывается в пыль или уходит в почву.

Внезапно на равнине сгущается туман, словно диснеевский мультипликатор растушевал все вокруг волшебной кистью. Видимость нулевая. Я ощупываю свой шлем, размазывая пыль и воду по экрану. Вода испаряется с кончиков пальцев так быстро, что не успевает даже смешаться с пылью и превратиться в грязь.

Я проталкиваюсь вперед сквозь сугробы. Снег испаряется, не успев растаять. Это не вода! Сухой лед или вроде того. Странное вещество.

Какая-то часть моего сознания вспоминает, где я видел Мишлена в последний раз, я разворачиваюсь и прихожу прямиком к нему. Мишлен пытается встать. В меня врезается Тек, вместе мы ощупываем гермоскаф Мишлена. В глазах нашего товарища застыл испуг.

Тек показывает пять пальцев.

Я гримасничаю так, что скулы сводит.

Призрачные клубы тумана начинают рассеиваться, и кое-где сквозь них проглядывают черные заплатки неба. Странно, что я не замечал этого звука до сих пор, но со всех сторон раздается мерный рокот, сопровождающийся иногда громкими хлопками. От гула у меня болят уши.

А потом на равнину опускается тишина. По мне, так от этого ничуть не легче. Мы стоим обнявшись за плечи, поддерживая друг друга, поддерживая Мишлена. Тот постепенно приходит в себя, обретая вновь чувство равновесия и силу, и недоуменно ощупывает свой экран. Удивляется, почему он до сих пор жив.

Из тумана выходят Ви-Деф и Ними, замечают нас и неловко ковыляют в нашу сторону. Тек показывает семь пальцев. Хвала небесам! Мы собираемся вокруг уцелевшей палатки, отряхиваемся и по одному заползаем внутрь. У нас нет инструкций. Некуда идти. Мы словно измученные, заплутавшие, побитые щенки. Механический голос предупреждает, что палатка не рассчитана на такое количество людей. Плевать. Главное, у нас есть воздух и вода.

Равнина все еще вибрирует, но мне кое-как удается заснуть. Через пять минут нас будит свет фонарика. Мишлен сидит посреди палатки, волосы дыбом, и видно, что его распирает от совершенного открытия.

— Этот лед — смесь двуокиси углерода, метана и аммония. Он охрененно древний!

— И что с того? — раздраженно спрашивает Казах.

— Долбаные антаги сбросили на нас комету! — заключает Мишлен, по очереди обводя нас взглядом.

Он так поражен собственной догадливостью, что у него аж челюсть отвисла.

Мы пялимся на Мишлена в ответ. А ведь он прав, черт возьми!

— Во дают, — восхищенно бормочет Ви-Деф. — Ну прям заявка на победу.

Заря расцвечивает пустыню неземными красками. Проснувшись, мы садимся и по очереди выглядываем через прозрачные панели. Лицо Тека в лучах восходящего солнца светится как раскаленная бронза.

До сегодняшнего утра я не представлял, что рассвет на Марсе может быть настолько красив.

Небо пылает яркими красками, точно на открытке с тихоокеанского острова, а песчаная равнина переливается всеми оттенками оранжевого, красного и золотого. Запасы воздуха и воды на исходе, плюс чертовски хочется есть. Мы не жалуемся, но пустые желудки дают о себе знать.

Надеваем костюмы и выбираемся из палатки. Мир снаружи ничуть не изменился после вчерашних событий, даже коричневое пятно по-прежнему маячит на горизонте. Разве что небо чуть посветлело. Снег испарился, а от шипящих луж не осталось и следа. Перед нами до боли знакомый пейзаж — сухая безликая пустыня.

На Марсе пыль оседает мгновенно, стоит ветру утихнуть.

Мы приплясываем от холода, обхватываем себя руками, хлопаем по плечам. Когда уже нас спасут? Когда произойдет хоть что-то хорошее? Космодесантников трудно удивить. Хотя… если бы сейчас передо мной открылся портал в кафешку — пиво, бургеры, картошка фри! — я бы конкретно охренел. Как же хочется есть…

Казах навострил уши.

— Слышите, как будто комар пищит?

— Это «скелл», — говорит Ви-Деф.

У него самый тонкий слух из нашего отряда. Самый глазастый — Тек, с тех пор как ему вернули зрение. Но я замечаю машину первым — тарахтящая букашка маячит на горизонте. К джипу привязан яркий флаг. Цвет спелого лайма — зеленый с желтым — бросается в глаза на фоне унылого марсианского пейзажа.

«Скелл» петляет, объезжая ямы, и тормозит прямо перед нами. Хвала небесам! Заместитель командира дивизии собственной персоной! Машиной управляет подполковник Гарри Руст, также известный как Бойцовый Петух, рядом сидит соянг — генерал-майор Объединенной корейской армии, на груди — нашивка с двумя звездами, в руках — гранатомет «Фасилитатор». На поясе у генерала два пистолета «Чикои», стреляющие металлическими дротиками, оба замотаны в прозрачную полиэтиленовую пленку с дырками для пальцев. Последний писк моды в Красной пустыне.

Парочка приветствует нас — угрюмо, сухо, без лишних эмоций.

— Режим радиомолчания никто не отменял, — замечает Руст.

Виноваты! Но в сложившихся обстоятельствах нам все-таки разрешено общаться через ангелов и просто кричать погромче, авось услышат и через шлем. Бойцовый Петух прибегает ко второму варианту и сообщает, что наши войска временно находятся в беспорядке.

— Все корабли уничтожены, вы, наверное, видели зарево. Чертовы антаги звезданули в нас ракетами класса земля-орбита.

Теперь понятно, почему капсулы отделились от фреймов слишком рано.