Мне потребовалось немало лет, чтобы понять это. Но в конце концов я пришла к выводу, что с самого начала были правы фаранги, которые говорили мне: «Твоя мать обращается с тобой так же, как ты со своими клиентами, – как с ходячим банкоматом». В последние семь лет я была всего лишь неиссякаемым источником денег для матери и моих сестер. Я могла бы стать богатой, если бы моя семья проявила хоть малую толику финансовой ответственности, вместо того чтобы сорить моими деньгами.
Мысли об Испании – снова
Сейчас май, и в Швеции становится теплее; днем температура поднимается до четырех-пяти градусов. Швеция – очень гостеприимная страна, и я надеюсь в следующем году получить шведский паспорт. Только немногие иностранцы, может быть, человек сто в год, получают тайский паспорт, и лишь единицы из них – уроженцы Запада. Это одно из многих различий между нашими странами. США и европейские страны предоставляют многим иностранцам право на гражданство. Азиатские страны позволяют уроженцам других стран становиться своими гражданами далеко не так охотно.
Получив шведский паспорт, я смогу работать в Испании – еще одном государстве, входящем в ЕС. Швеция – страна замечательная, и я очень благодарна за ее либеральные иммиграционные законы, уровень здравоохранения и образовательную систему. Однако виза, хорошая медицинская страховка и языковая школа не могут защитить от свирепого, безжалостного холода. Испания обещает много преимуществ, два из которых – теплый климат и Майорка, туристический город, похожий на Паттайю, где сущее раздолье истинным «совам». Испанцы любят веселиться всю ночь напролет, изо дня в день. У нас с ними определенно есть что-то общее. И нет ничего невероятного в мысли о том, что я, возможно, когда-нибудь смогу получить и испанский паспорт.
Еще одно преимущество Испании – туристы тратят там много денег, особенно в стрип-клубах. Я могла бы легко приспособиться к испанскому образу жизни. Я танцевала бы там так, как делала это в Таиланде, а не в Швеции, и мне не нужно было бы снова приспосабливаться. Я часто думаю о легких деньгах; перед притягательностью туристических денег почти невозможно устоять. Но я понимаю, что это был бы шаг назад от моих долгосрочных целей. А они значат для меня гораздо больше, чем любые деньги, которые я могла бы заработать. Иначе я бы просто стала в Швеции проституткой и гребла деньги лопатой. Ясное дело, будущее вызывает у меня растерянность и даже противоречивые мысли. Я знаю, чего хочу для своей жизни. Но достичь этих целей, не используя прежних навыков, – самая большая трудность.
Я была занята в индустрии, где подвизались молодые сексуальные девушки, и заработала больше денег, чем могла мечтать. Тем не менее я знаю, что жизнь не ограничивается этим. Сюда, в Швецию, приезжают девушки из Восточной Европы, Южной Америки, Таиланда и Филиппин – всех нищих регионов мира. В Таиланде девушки с севера и северо-востока страны едут в Бангкок. Таиланд кажется мне теперь всего лишь частью мировой торговли сексом. Эти девушки, как и я, родом из одинаковых гетто.
Йохан в кризисе
Йохан потерял работу. Поскольку он – профессиональный программист, на которых обычно есть спрос, это стало для него огромным ударом. Все свое время он тратил на поиски нового рабочего места – увы, безрезультатно. Вполне понятно, что он становился все более раздражительным, с ним стало трудно жить, а самое главное, он впал в депрессию. Йохан привык к комфортной жизни молодого специалиста, чьи доходы позволяли покупать все, чего душа пожелает. Но теперь он истратил свои сбережения и больше не мог содержать нас.
Мне всегда было некомфортно из-за того, что Йохан оставался единственным добытчиком и к тому же был очень щедр. Мне нужно удовлетворять свои основные потребности, к тому же я искренне хочу помочь ему пережить этот кризис. Я вернулась к экзотическим танцам, утешая себя тем, что танцы в Европе – не то же самое, что танцы в Таиланде. В Швеции я продаю только сексуальную фантазию; я больше не торгую сексом.
Чуть позже
Йохан очень злится из-за того, что до недавнего времени я посылала домой так много денег. Хоть я и уменьшила денежные перечисления родственникам, но похоже, сделала это слишком поздно. Йохан остро реагировал на эти траты, а теперь еще лишился работы. Все это привело к нашему разрыву. Я потеряла лучшего в своей жизни бойфренда из-за запросов моей матери. Я несу полную ответственность за то, что соглашалась утолять ее ненасытную жажду денег и уступать ее хищническому желанию «делать лицо».
Йохан сдал в субаренду свою квартиру и перебрался к родителям, потому что больше не мог позволить себе снимать отдельное жилье. Я переехала в маленький домик в ближнем пригороде Стокгольма, принадлежащий тайке, менеджеру моего клуба. Она приехала в Швецию около двенадцати лет назад примерно таким же путем, что и я. Она хотела накопить денег и улучшить свою жизнь и жизнь родственников. Теперь ей принадлежат несколько домов и прибыльный клуб. Мне хотелось бы когда-нибудь повторить ее успех.
Я в кризисе
Текстовые сообщения Дэйву от Йохана перед отъездом в Испанию:
Лон то и дело заговаривает о самоубийстве. Ее поведение часто бывает маниакально-депрессивным, хотя такой диагноз ей не ставили. Она то экстатически радостна, то хочет покончить с собой. На шоссе пыталась открыть дверцу машины. В другой раз я застал ее у открытого окна моей квартиры на пятом этаже. Это не смешно.
Не так давно она поехала навестить подругу, которая живет примерно в ста пятидесяти километрах от Стокгольма. Я пошел встретиться с другом и был рядом с баром отеля, когда она мне позвонила. Она взбесилась из-за того, что ей показалось, будто я к ней равнодушен; сказала подруге, что пойдет прогуляться, и исчезла. Подруга забеспокоилась и позвонила в полицию. Мне рано утром позвонили из полиции, когда забрали ее из дома посторонней женщины. Очевидно, она просто бесцельно бродила, разбрасывая все, что у нее было при себе, включая золото и деньги. Какая-то женщина нашла ее, забрала к себе домой и тоже позвонила в полицию. Она сказала, что Лон говорила о желании броситься в холодную реку. Лон дала полицейским мой адрес в Стокгольме.
Позже, мои записки Дэйву
Йохан уехал в Испанию, чтобы помочь своему другу создать бизнес. После его отъезда я осталась в одиночестве и ужасно по нему скучаю. У меня острая депрессия, и я начала курить. Моя жизнь состоит из двойных смен на работе, и я танцую по шестнадцать часов в день. Ненадолго возвращаюсь домой, чтобы поспать, а потом снова ухожу. Поскольку я больше не живу с Йоханом, то не испытываю желания возвращаться домой. Часто дремлю на работе, между танцами, когда клиентов мало.
Я потеряла контроль и больше не могу заботиться о себе. Я безутешна из-за того, что Йохан оставил меня, чтобы отправиться на работу в Испанию. Я чувствую себя брошенной, хоть и знаю, что это не входило в его намерения. Меня кладут в больницу Каролинского университета в Солне, Стокгольм, и я пробуду там несколько недель. Я принимаю сильнодействующие лекарства, и так будет продолжаться еще несколько месяцев, даже после выписки из клиники. Я совершенно не в состоянии работать. Диагноз: клиническая депрессия и шизофрения.
В конце августа 2003 года я наконец приняла решение вернуться в Таиланд. Похоже, у меня нет причин оставаться в Швеции; Йохан уехал, а работать я больше не могу. Надеюсь, возвращение на родину исцелит мое сердце и поддержит душу. Мне нужно продолжать жить. Никогда еще в моей жизни все не складывалось так удачно – чтобы так быстро развалиться на части.
Шведское правительство заботилось обо мне пару месяцев и будет продолжать делать это, пока я не почувствую себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно путешествовать. Я никогда не получила бы такого лечения в родной стране, а ведь я даже не заслужила постоянного вида на жительство в Швеции. Я всегда буду благодарна Швеции за то, что эта страна позволила мне вновь обрести достоинство, зарабатывать и копить деньги без необходимости торговать своим телом; за медицинскую помощь и систему социального обеспечения, а также за экономическую помощь, которая поступала в течение первого месяца моего пребывания в Таиланде. К моему удивлению, на мое имя был оформлен вклад; я выяснила это, когда прилетела домой. Щедрая система соцобеспечения Швеции позволила мне получать медицинский уход и страховку по инвалидности, эквивалентную сорока тысячам батов в месяц, пока я остаюсь резидентом Швеции. Но теперь на мне висит ярлык клинически депрессивной шизофренички. Я физически нездорова и сильно набрала вес после употребления многочисленных лекарств. Пора возвращаться домой; Йохан уехал, а я не могу оставаться одна. Мне нужна помощь даже в простейших делах.
