Мама сидела на кушетке и, подперев голову ладонями, неотрывно смотрела в окно. Мирт вгляделся в её бледное лицо, и ему показалось, что падавшая ей на лоб тень от шторы закрывает солнце.

- Мама!

Она обернулась на голос, но глаза её по-прежнему оставались неподвижными, точно она не видела сына.

Мирт сделал шаг в её сторону и ещё раз вполголоса окликнул её.

- А, Мирт, - вздохнула мама, словно проснувшись. Тень со лба скользнула на пол.- Ты сегодня что-то рано…

- Всю дорогу бежал…

Мама подошла к нему, нагнулась, взяла его набитый учебниками портфель и положила на стол, за которым он всегда делал уроки.

- Мам, тебе сказали что-нибудь? - не утерпев, спросил Мирт.

Только сейчас она окончательно пришла в себя. Тень, незадолго перед тем упавшая с её высокого лба на пол, была уже у неё за спиной.

- Да, сказали… Позвонили… Сегодня мы можем пойти к нему. В час нам надо быть в больнице… Пойдём, пообедаешь…

- Мама!

Она остановилась.

- Значит, отцу лучше?

- Ты же слышал, что нам сказали десять дней тому назад, когда мы были там последний раз… Нас бы не пустили, если б ему не стало лучше…

И она поспешила в кухню разогревать обед. Мирт пошёл за ней.

- Для папы я уже всё приготовила,- тихо сказала мама.

- У меня тоже есть кое-что для него… В воскресенье я сфотографировал черешни за нашим домом… Помнишь, он в последний раз спрашивал, расцвели ли они…

Мирт повернулся к окну.

На просторном дворе росли три молодые черешни, все в цвету.

Первый раз за свою недолгую жизнь они цвели так буйно. Мирт вдруг вспомнил, что отец ещё не видел их цветущими.

И ему стало грустно.

Он равнодушным взглядом проводил своих преследователей, удалявшихся от дома. И даже не слышал, как мама сказала, что обед на столе.

Автобус был набит битком. Казалось, все едут до больницы. Мирт пробрался вперёд, к самому водителю, а мама застряла где-то в середине. Он любил стоять за спиной шофёра и смотреть на бегущую навстречу дорогу. В такие минуты он мысленно садился за руль и гнал машину так, что дух захватывало. Мирт учился в восьмом классе. Это был рослый, широколицый парень с жёсткими, непослушными вихрами. Большие доверчивые глаза его смотрели то грустно, то весело, а порой не по-детски озабоченно и серьёзно. Он не был отличником, на уроках сидел тихо, вопросов не задавал, и всё же учителя знали, что на него можно положиться.

Сейчас Мирт думал об отце. Они не виделись уже целый месяц: не разрешали врачи, считая, что это может повредить больному. В голове Мирта это не укладывалось. Ему казалось, что он бы ещё сильнее разболелся, если б к нему никого не пускали.

Значит, отцу лучше, раз им разрешили навестить его.

Мирт был очень привязан к нему. С тех пор как он помнил себя, отец часто и охотно разговаривал с ним, интересовался его делами. Когда Мирт пошёл учиться, отец был в курсе всех школьных событий, знал про все мальчишеские подвиги. Потом Мирт увлёкся книгами о войне, и отец много рассказывал ему про последнюю войну, а за несколько дней до того, как отцу в последний раз лечь в больницу (почти каждый год он проводил месяц в больнице), они допоздна проговорили о положении негров в Америке.

Негры не могут ездить в одних купе с белыми, не могут учиться с ними в одних школах. (Мирт только что прочитал «Хижину дяди Тома».) После этого разговора он долго лежал без сна, представляя себе, как он на самолёте прилетает в Южные Штаты и начинает героическую борьбу за равноправие негров.

- Мирт! - окликнула его мама.- На следующей остановке выходим.

Мирт оглянулся и, улыбнувшись, кивнул.

У него было такое чувство, будто он не видел отца целую вечность. Пытаясь представить себе отца, его улыбку, он вспомнил, какие удивительно белые руки были у отца последний раз. Тогда отец встретил их на улице, у больничных ворот, а когда они уходили, неподвижно лежал в постели.

Мама протиснулась сквозь толпу и положила руку ему на плечо. Автобус замедлял ход.

На остановке сошли почти все пассажиры.

Мирт и мама, увлекаемые общим потоком, зашагали к больнице.

Мирт взялся за ручки маминой сумки, чтоб помочь ей нести.

Мама, как и всегда, приготовила отцу всякую всячину. Перед уходом она выкладывала всё на тумбочку около его кровати и строго наказывала: «Вот печенье, шоколад, апельсины. Смотри, чтоб всё съесть…» Отец улыбался и кивал головой. Но в последний раз они нашли в тумбочке всё в целости и сохранности, он даже не притронулся к своим припасам.

По обыкновению, у ворот мама остановилась. Мирт уже ждал, что, как всегда, она ему скажет: «Мирт, не утомляй отца расспросами. Лучше сам расскажи что-нибудь… что-нибудь весёлое…»

Но на сей раз Мирт ошибся.

Мама лишь молча посмотрела на него, и повлажневшие глаза её сверкнули, как листья после дождя. Потом убрала с его лба непослушный чуб и быстро прошла в ворота.

Мирт поспешил за ней.

Мама, как-то вдруг съёжившись и словно похудев, торопливо пересекла большой двор.

Всё в больнице было белое-пребелое: двери, окна, стены, коридоры, сёстры. Только рассыпавшиеся по всему зданию посетители несколько нарушали эту белизну.

Мирт едва поспевал за мамой. На четвёртом этаже её остановила сестра. Она улыбалась, как фарфоровая статуэтка, изображающая богиню Утешения. Отца перевели в другую палату, и сестра проводила их туда.

Палата была маленькая, узкая и длинная, как коридор. В ней стояли четыре кровати. Одна была не занята.

В углу у окна Мирт увидел отца.

Мама кинулась к нему. Мирт, напуганный его видом, замялся в дверях.

Отец очень изменился. В прошлый раз он выглядел куда лучше, хотя был угнетён, мало говорил и за всё свидание ни разу не улыбнулся. Сейчас в лице его не было ни кровинки, глаза провалились, скулы выступили ещё резче, волосы совсем поседели. Но он улыбался и был в самом весёлом настроении. Отец поднял правую руку и поманил Мирта, как бы говоря: Сын мой, чего же ты ждёшь? Не узнал разве?»

Мирт долго не мог прийти в себя от удивления. Они с мамой сели у его постели.

Мама тоже улыбалась, светлые капельки в её глазах обернулись солнышком.

- Ну как ты? - заговорила мама.- По-моему, тебе гораздо лучше… Как в прошлом году… Почему нас так долго не пускали к тебе?

Отец пожал плечами и спросил:

- Мирт, ты принёс фотографии?

- Конечно,- торопливо ответил Мирт, вытащил из внутреннего кармана конверт с фотографиями и стал вынимать по одной.

Отец сначала быстро посмотрел все, а потом начал внимательно разглядывать каждую в отдельности. Мама и Мирт молча следили за его взглядом.

- Сколько же раз ты фотографировал черешни! - воскликнул отец, не отводя глаз от снимков.

- Ты же хотел посмотреть, как они цветут…

У отца задрожали руки, фотографии упали на одеяло. Мама собрала их.

После некоторого молчания отец спросил:

- Сам, говоришь, проявлял?

- Сам… В школьном кружке… Знаешь, мы в одном кабинете устроили фотолабораторию.

- А ты здорово набил руку.

- У нас хороший учитель…

Больной на соседней койке разразился громким кашлем. Все повернулись к нему.

- Позвать сестру? - предложила мама.

- Не надо. Сейчас пройдёт,- сказал отец.

Больной и вправду вскоре успокоился и закрыл глаза.

- Может быть, поешь? - мягко спросила мама.- Смотри, я принесла тебе яблочный рулет.

- Спасибо, Ана, сейчас не хочется…

- Ты же любишь его.

Отец держал в руке сложенные в пачку фотографии.

- Когда я выпишусь,- сказал он Мирту,- мы поедем на несколько дней в Каринтию… В Поляну… Давно я не был на родине…

- Кристина в каждом письме зовёт… И как это я забыла письмо! Ведь нарочно положила на видное место…