— Сначала исполни мой приказ: прекрати пустую болтовню.

— Ситарам[80]! — воскликнул Маниклал. — Вы только поглядите, сколько у нее спеси!

— Почему Удипури-бегум без моего разрешения сидит на слоне в башенке с пятью минаретами? — воскликнула Нирмал. — Пусть она предстанет предо мной.

Не успела она договорить, как Маниклал приказал снять со слона Удипури. Прячась под покрывалом, Удипури с плачем сошла на землю. Маниклал освободил одни носилки и послал их к слону, на котором ехала Удипури. Затем он сказал на ухо Нирмал:

— Госпожа Хамли-бегум! Еще одно…

— Замолчи, невежа! Ко мне следует обращаться «Ваше Величество Имли-бегум».

— Хорошо, будь бегум, если хочешь. Ты знаешь Зеб-ун-нису?

— Как не знать. А ты ее не знаешь? Она для меня как родная. Взгляни на слона, на спине которого сверкают три золотых кувшина. На нем и сидит Зеб-ун-ниса.

Маниклал приказал снять со слона и посадить в носилки и Зеб-ун-нису.

В это время одна из жен падишаха отвела рукой занавеску из золотых нитей и, выглянув из башенки, окликнула Нирмал.

— Тебя кто-то зовет? — сказал Маниклал.

— Да, — ответила Нирмал. — Это джодпурская принцесса. Но ее вы не должны увозить. Пусть меня отнесут к ее слону. Я узнаю, чего она хочет, и вернусь.

Маниклал исполнил ее просьбу. Поднявшись на слона, на котором сидела Джодпури, Нирмал забралась к ней в башенку, подобную трону Индры.

— Возьмите меня с собой, — взмолилась Джодпури.

— Зачем? — спросила Нирмал.

— Я не раз объясняла тебе, зачем. Я больше не могу оставаться среди погрязших в грехах иноверцев.

— Это невозможно, ты не можешь уехать. Если на этот раз могольская империя не рухнет, твой сын станет делийским падишахом. Мы попытаемся это сделать. В его царствование мы будем благоденствовать.

— Не произноси этого вслух, мое дитя! Если падишаху станут известны твои слова, мой сын не проживает и дня. Его отравят.

— Я имела в виду будущее. В свое время сын падишаха обретет свои законные права. Если вы отправитесь с нами, ваш сын может от этого пострадать.

— Ты права, — после некоторого раздумья согласилась Джодпури. — Я последую твоему совету и останусь здесь. Поезжай одна.

Нирмал совершила пронам и удалилась.

Удипури и Зеб-ун-нису под конвоем отправили в Удайпур, к Чанчал-кумари. Вместе с ними поехала и Нирмал.

Остальных обитательниц падишахского гарема вместе со всеми слонами, паланкинами и лошадьми, на которых те восседали, Радж Сингх беспрепятственно пропустил в ущелье, куда он заманил Аурангзеба. После того как они вошли в ущелье, оба войска застыли на месте. Часть армии Аурангзеба, находившаяся позади, не могла двигаться вперед, потому что Радж Сингх преградил дорогу. Неисчислимые конные полчища моголов стали готовиться к бою. Воины повернули коней навстречу раджпутам. Немного отступив, Радж Сингх освободил им путь, не приняв боя. С возгласами «Дин! Дин!» они, следуя приказу падишаха, ворвались в узкое ущелье. Радж Сингх тотчас же снова продвинулся вперед.

Затем к ущелью приблизилась та часть колонны, которая везла гардероб падишаха. Его почти некому было защищать, и он достался раджпутам. Следом за гардеробом ехали обозы с продовольствием. То, что годилось в пищу для индусов, пополнило запасы Радж Сингха, а остальное раздали «неприкасаемым» и разбросали по горам на съедение шакалам, собакам и прочим зверям. Раджпуты сбросили со слонов канцелярию падишаха, часть бумаг сожгли, а остальное пустили по ветру. Сокровищница падишаха таила богатства, равных которым не было в мире. Раджпутские военачальники знали об этом, и их обуяла жадность. Но за казной падишаха двигалась тяжелая артиллерия. Поэтому Радж Сингх остановил их.

— Успокойтесь, — сказал он. — Это все ваше. Но пока не трогайте их. Еще не время вступать в сражение.

Радж Сингх продолжал бездействовать, и тяжелая артиллерия вместе со всеми остальными войсками вошла в ущелье.

— Я очень доволен твоим моголом, — сказал Радж Сингх Маниклалу, когда они беседовали с глазу на глаз, — я не ожидал, что у нас все так хорошо получится. Я рассчитывал разгромить моголов в бою, а теперь смогу уничтожить их без кровопролития. Пришли ко мне Мубарака. Я хочу его отблагодарить.

Читатели, возможно, не забыли, что воскрешенный Маниклалом Мубарак вместе с ним отправился в Удайпур. Радж Сингх был наслышан о его храбрости и назначил его на достойную должность в своих войсках, но, конечно, не мог ему всецело доверять из-за того, что он был могол. Мубарака это очень огорчало, и он решил завоевать доверие, исполнив какое-нибудь важное поручение Радж Сингха. Читатели знают, насколько хорошо это ему удалось. Они, должно быть, уже догадались, что роль могольского купца сыграл переодетый Мубарак.

По приказу Радж Сингха Маниклал привел Мубарака. Радж Сингх осыпал его похвалами.

— Если бы не твоя смелость и храбрость, нам не удалось бы заманить в ущелье могольское войско, и пришлось бы пролить немало крови. Но если бы тебя узнали, тебе бы несдобровать.

— Махарадж! — ответил ему Мубарак. — Никто не узнал бы человека, который для всех умер, которого закопали у всех на глазах. Да если кто и узнал бы, то решил, что ему померещилось. Вот почему я без страха отправился туда.

— Если теперь я не добьюсь победы, это будет уже только моя вина, — сказал Радж Сингх. — Я дам тебе любую награду, которой ты пожелаешь.

— Махарадж! — воскликнул Мубарак. — Простите мне мою дерзость. Я, могол, нашел средство уничтожить могольскую империю. Я, мусульманин, помог усилению индусского княжества. Я, правдивый человек, пошел на ложь и обман. Я нарушил присягу, которую дал падишаху, и совершил измену. Я испытываю муки, которые страшнее мук смерти. Мне не нужно никаких наград. Молю вас только об одной милости. Прикажите привязать меня перед жерлом пушки и расстрелять. Мне больше не хочется жить.

— Если тебя так мучает твой поступок, зачем ты его совершил? — спросил удивленный Радж Сингх. — Почему ты не сказал мне об этом? Я мог бы послать другого человека. Я не хотел никого тиранить.

Кивнув в сторону Маниклала, Мубарак сказал:

— Этот благородный человек подарил мне жизнь. Он очень просил меня это сделать. Кроме меня это никому бы не удалось, потому что моголы могли поверить только моголу, а не индусу. Если бы я отказался, то совершил бы тяжкий грех неблагодарности. Поэтому я и исполнил ваше поручение. А теперь я решил покончить счеты с жизнью. Прикажите расстрелять меня из пушки, или же свяжите и отошлите к падишаху, или разрешите мне попытаться пробраться к могольским войскам и встретить смерть, сражаясь против вас.

Радж Сингх с радостью согласился.

— Завтра я разрешу тебе пробраться к моголам, — сказал он. — Подожди только день. А за что тебя казнил Аурангзеб?

— Об этом не следует говорить махараджу, — ответил Мубарак.

— А Маниклалу?

— Маниклалу я рассказал.

— Ну хорошо, подожди еще один день.

С этими словами Радж Сингх отпустил Мубарака.

— Если вам так хочется умереть, зачем вы просили меня задержать дочь падишаха? — спросил Мубарака Маниклал, когда они остались одни.

— Это была ошибка! — ответил Мубарак. — Увы, это была ошибка. Я, правда, думал, что отомщу дьяволице, которая в ответ на мою любовь бросила меня к черным кобрам. Но нередко человек становится равнодушным к тому, чего он желал только вчера. Я решил умереть. Не все ли мне равно теперь, отомщу я дочери падишаха или нет. Мне теперь все безразлично перед лицом смерти.

— Если вы не хотите, — сказал Маниклал, — я могу вернуть ее падишаху за хороший выкуп.

— Мне хочется еще раз взглянуть на нее. Мне хочется спросить ее, верит ли она в то, что на земле существует справедливость! Мне хочется услышать, что она скажет, когда меня увидит. Мне хочется узнать, что она сделает.

— Значит, вы все еще к ней неравнодушны?