– Ты нужен мне, Крон, – заявил кощей. – Такой дар, как у тебя, даже среди великанов – редкость.

– А у гоблинов отсутствует напрочь, – досказал Светлан. – И занять в здешних краях негде. Любопытно, любопытно…

У чьих же рук хватило длины, чтобы дотянуться до средневековья? Или наш царек прибедняется? Вроде ни к чему.

– С тобой я наконец смогу достать Скитальца, трусливо сбежавшего в заоблачную высь, – продолжал Мифей. – Там-то он не ждет удара…

– Кого же Он испугался? – перебил великан. – Уж не тебя ль?

Но такие уколы не прошибали шкуру, закалявшуюся миллионы лет, – тут требовались шипы поострей. Царь попросту пропускал дерзости гостя мимо ушей, списывая, верно, на огрскую неотесанность. Впрочем, и давящий взгляд Мифея, который сам он, видимо, полагал бронебойным и от которого бросало в дрожь его слуг, совсем не тревожил Крона – так что здесь счет по нулям.

– Мне известно, что вы проигрываете Ему, – снисходя, сообщил правитель. – Его бесчисленные рабы загоняют вас все дальше в горы, убивая одного за другим, ибо вы разрозненны и уязвимы, несмотря на вашу силу. А самое худое, что слабеет ваш дух и замутняется кровь, потому что и среди вас, могучих бесстрашных исполинов, нашлись соглашатели. С каждым поколением ваша порода мельчает, теряя первородную чистоту. Даже лучшие из вас стали проявлять постыдную жалость, отказываясь истреблять расплодившихся солнцелюбов как должно: при каждой встрече, невзирая на возраст и пол. А иные, я слышал, пытаются защищать их от своих же – возможно ли большее падение!

– Вот это уже намек, – зашептал опять Светлан. – И на чью мельницу льют братцы Грэги?

– Пусть болтает, – проворчал великан одними губами. – Может, ляпнет еще что-то.

Мифей и не думал тормозить:

– Вам не победить без своих братьев, брошенных после Большой Битвы, как забывают щенков во время пожара, и вынужденных собирать по крохам, что уцелело после Великих. Нам пришлось тяжело, да, – особенно поначалу. Зато с тех пор мы ушли куда дальше вас. Каждую вашу тысячу лет мы можем закрыть миллионом, и пока вы мельчали, мы росли, делались сильнее, многочисленней. Ныне гоблины вовсе не тот хилый и безобидный народец, каким был до Сражения, теперь мы – сила, с которой придется считаться всем, от гордых эльфов до самого Скитальца. И мы поможем вам, великанам, хотите вы того или нет, мы защитим вас против Него, а если потребуется, то и против самих себя. Мы возвратим вас на путь истины, как лавина увлекает за собой валуны. С нами вы вновь станете великими и грозными.

– Уж мама знает, что лучше для ее сыночка, – вставил Светлан. – А еще есть термин «Большой Брат». Подразумевается, что все остальные – недоумки.

Судя по ширящемуся оскалу, Крон не пропустил этот подтекст, а раздражал он великана не меньше.

– Для того и таскаете у нас, что плохо лежит? – грозно справился он. – А не боитесь, что оторвем руки?

Светлан покачал головой. Слишком уж в лоб – тоньшее, тоньшее надо!.. Скажем, по лбу, да?

Кощей впрямь пренебрег вопросом, перенацелив свои лазеры на эльфку. И бедная кроха затрепетала под его взглядом. Впрочем, лишь в первую секунду – сосредоточась, Светлан выстроил перед ее клетью небольшой Щит, с легкостью поглотивший весь магнетизм оркского царя.

– Благодарю, – тихо шепнула Лэлли.

– Рад и тебе, сестра, – не дождавшись эффекта, заговорил Мифей. – Хотя не ждал, честно скажу.

Прямо-таки воссоединение семьи! – умилился Светлан. Братья, сестры… но уж никак не «во Христе».

– Надеюсь, по пути тебя никто не обидел?

– Ну, если не считать, что сперва твои слуги завалили меня хламом, поскольку не хватило мозгов насолить больше, а затем пытались похитить – невесть по чьему наущению…

Не прекращая сверлить гостью глазами, правитель ощерился. Врать он, видимо, не научился еще, но и откровенничать не желал. Сказал лишь:

– Насколько понимаю, наказывать некого?

– Это уж точно.

– Если б меня известили, я подготовил бы встречу, достойную тебя.

– Я представляю! – фыркнула Лэлли.

– Странно, что о твоем приходе не уведомили. Прежде эта связь работала без сбоев.

Невольно Светлан присвистнул.

– Это как же понимать… Старшая? – зашептал он эльфке, воспользовавшись паузой. – Выходит, сказка про элоев и морлоков не такая глупая? И кто-то из ваших сдает лучших, чтоб уберечь многих. Такова плата за мир, да? Конечно, я пацифист в глубине души, но торговать близкими…

– Ой, Светик, не трави душу! – бросила девушка, покривившись. – Извини, что цитирую тебя…

– Лишь бы не было войны, гм… Как это знакомо! А за ценой мы не постоим. Пожалуй, у эльфов мельчают не только тела, – прибавил он. – С этим надо что-то делать, не думаешь? Размер таки имеет значение.

– Вот именно.

– И какой сюрприз ты готовила Мифею? – спросил он. – Взорвать его изнутри?

– Да какая разница – теперь? Все переменилось.

– «Что сделаю я для людей», да? Точнее для эльфов. Оказывается, и тут любят выезжать на героях-одиночках. А я думал: это достижение человечества.

Царь-жрец продолжал пялиться на Лэлли, словно пытался разобрать, что она бормочет. Вот на Светлана он не глядел, а потому мог вообразить, будто у эльфки поехала крыша. А та явно не горела желанием продолжать беседу с гоблином-переростком. От одного его вида малышке делалось плохо, даже несмотря на Щит. Конечно, намерения у нее были геройские – с отчаяния на что не решишься. А когда доходит до конкретики, и у больших парней могут затрястись поджилки. Светлан прямо-таки кожей ощущал, как хочется Лэлли укрыться за огромной спиной великана… а может, путал ее желания со собственными. Этот вечноживой маяк с глазами-прожекторами, восседающий на царской горке, на кого угодно способен нагнать дрожь.

– Давайте я с ним побазланю, – предложил Светлан без особой охоты. – В конце концов, я дипломат или кто? Надо ж мне набивать руку!.. Или хотя бы морду, если по-другому не выйдет.

Болтаю, опять болтаю! – одернул он себя. Нервишки-то – шалят.

– Да уж, дипломат из тебя – ух! – фыркнула Лэлли.

А Крон гулко гыгыкнул, подтверждая оценку. Спелись, ишь… родственнички.

– Зато я обаятельный,– возразил Светлан. – И в доверие умею втираться, разве нет?

– К тем, кто самому приятен, – уточнила эльфка.

– Н-да, здесь случай не тот – явно, – вынужден был признать он. – Но и терпеть уж нету сил, душа просит… э-э…

– Ругани? – подсказала Лэлли.

– Точно, – опять согласился Светлан. – По себе судишь?

– Ага.

– Вообще я не думаю, что истина рождается в сварах, – но почему не попробовать?

Наконец Мифей заметил, что рот открывается не у одной Лэлли, – хотя Светлан, как и прежде, шептал в ладони, переправляя звуки словно по рации. Царь попытался было пригвоздить наглеца взглядом, полыхая пронзительными глазами. Но опять не преуспел и перевел их на Крона.

– Ты распустил своих слуг, – объявил он. – Им следует укоротить языки. Или даже вырвать, чтобы не встревали в разговор хозяев.

– Это не слуги, – возразил великан.

– А кто же тогда: спутники?

– Не только.

– Соратники, стало быть? Еще лучше!.. Плечом к плечу с последышами Скитальца – замечательно. И это – лучшая линия великанов, любимец Праматери!.. Далеко же вы зашли в своем предательстве!

– Кудых, кудых, – пробурчал Крон. – Раскудахатался!.. Один ты правильный?

– Да это же люди, разве не видишь? Дух от духа Скитальца!

– И что? Мне они нравятся. По крайней мере не орут, как ты.

– Вы – отступники, – заклеймил царь-жрец. – Вы смирились с Ним, впустили Его в себя, и сами сделались порченными. Но даже против воли вы еще послужите Древним.

– Как и эльфы, да? – звонко спросила Лэлли. – Ты всех решил подмять, о богоподобный?

Откинувшись на руки и вскинув колени, она упиралась маленькими ступнями в прозрачную стенку клети, будто опасалась, что Мифей прорвется сквозь все заслоны и потащит ее к себе… или решила поддразнить кощея странной позой, ибо вид ему открывался редкостный. Или то и другое вместе.