Канин вышел из кабинета и минут через десять вернулся.

— Вот моя бумага. Судниковский ее под сукно положил.

Ветров внимательно прочитал рапорт и спросил:

— Николай Иванович, а кто еще хорошо знает эту Софу?

Канин улыбнулся:

— Знаешь у трамвайного кольца погребок?

— Это где пивом торгуют? Конечно, знаю.

— Спроси любого завсегдатая, он тебе все расскажет. Только, конечно, не говори, кто ты. Они с нашим братом не очень делятся.

— Да, может, ты и прав, — задумчиво проговорил Ветров и решительно встал со стула: — Иду к погребку.

— Я не нужен?

— Пока нет. Ведь они тебя хорошо знают. Лучше постарайся побольше об этой продавщице выяснить. Может, узнаешь, кто ей вещи носит.

Ветров коротко сообщил участковому инспектору о рассказе старушки. Вскоре они вместе вышли из здания районного отдела и разошлись каждый по своим делам.

Лейтенант трамваем доехал до конечной остановки и через пустырь направился к крайнему пятиэтажному дому, где в полуподвальном помещении находилась пивная...

У погребка стояла толпа любителей пива. Одни, устроившись за высокими столиками, ели воблу, запивая пивом, другие, уже подвыпившие, оживленно беседовали между собой. Много времени Ветрову не понадобилось, чтобы определить, кто пришел сюда просто выпить кружку пива, а кто как в дом родной явился. Эти-то и были предметом внимания лейтенанта.

Игорь спустился в погребок, заказал себе кружку пива и вышел обратно. Только пристроился он недалеко от одной подозрительной группы громко разговаривающих молодых мужчин, как чуть не поперхнулся: мимо него, как ни в чем не бывало, проходил участковый инспектор Канин.

«Чего его черти носят! — недовольно подумал Ветров. — Мы же договорились, что ему приходить сегодня сюда не надо».

А Канин, не обращая внимания на Ветрова, прошел за угол дома. Игорь Николаевич заметил, как беспокойно следят за участковым инспектором любители спиртного.

«Ну чего он пришел? — думал лейтенант. — Нет, здесь что-то не так. Наверняка хочет переговорить».

Игорь допил пиво, поставил кружку на стол и не спеша направился в сторону, куда ушел Канин. Повернул за угол и увидел участкового. Тот сразу же двинулся дальше. Ветров — за ним. Завернули за следующий угол, перешли дорогу и попали во двор большого здания, где размещалось студенческое общежитие. Здесь и начали разговор.

— Ты, Игорь Николаевич, извини, что я приперся. Но, понимаешь, наверное, у меня склероз. Забыл совсем рассказать тебе об одном человеке. По дороге вспомнил и решил разыскать тебя, вот и приехал. Есть такой Сергейчик Владислав, пьянчужка, работает в каких-то ремонтных мастерских, всегда крутится у этой пивнушки. И сейчас я его там видел. Этот Сергейчик раньше был в хороших отношениях с Софой. Часто ночевал у нее. Потом у них все разладилось. Я его знаю хорошо. Если ты согласишься, предлагаю такой план.

Они прошли в глубь двора и сели на скамейку.

Минут через двадцать Ветров снова появился у погребка. На него никто не обратил внимания. Спустившись в погребок, лейтенант взял вторую кружку пива и устроился за одним из столиков, где стояли трое мужчин. Один из них — в сиреневой тенниске. Это и был Сергейчик. Мужчины продолжали громко болтать. Ветров понял, что они хорошо знают друг друга и ведут разговор о своих друзьях. Послышались жалобы на то, что как плохо на следующий день идти на работу, что нет денег для более существенной выпивки.

В этот момент и появился Канин. Он по-хозяйски прошелся вдоль столиков.

— А, Сергейчик! Как всегда, здесь. Смотри, наберешься, а завтра на работу забудешь пойти.

— Что вы, Николай Иванович. На работу обязательно пойду. Вот встретил друзей, решили по кружке пива выпить.

Канин посмотрел на его друзей и сказал:

— А, Батюта, Ефремов! Так, так, так. Тоже, как всегда, здесь. Вы работаете?

— Конечно, Николай Иванович.

Канин взглянул на Ветрова:

— А это кто?

— Просто товарищ. Подошел к столику пивка попить, — ответил Сергейчик.

— Чей товарищ? Твой?

— Да нет же, Николай Иванович. Мы его знать не знаем. Только что к нашему столику подошел.

— Ясно. Ну вот что, Ефремов и Батюта, допивайте свое пиво и пройдемте со мной в опорный пункт. Надо с вами побеседовать, — и, повернувшись к Сергейчику, сказал: — Как твоя Софа поживает? Давно виделся?

— Мы с ней разошлись как в море корабли. К ней даже не захожу.

— Что, другую нашел?

— Конечно, женился. Я в законном браке, Николай Иванович, не был. С нынешней женой живу по совместительству.

Все захихикали.

— Смотри, доживешься! — предупредил Канин и обратился к Батюте и Ефремову: — Ну как, допили пиво? Пошли.

Канин повернулся и пошел. За ним поплелись друзья Сергейчика.

Ветров спросил:

— Чего он так?

— Да ну его... — Сергейчик грязно выругался. — Прицепился. Знаешь, как они к нашему брату относятся. Попробуй слово скажи, так сразу протокол, пятнадцать суток да и на лечение загнать могут. Кому охота?

— Не говори. Ну что, еще по одной? Я плачу.

— Не возражаю, можно.

Игорь достал рубль и протянул его своему новому знакомому:

— На, возьми, а я место покараулю.

Пока Сергейчик спускался в погребок, Игорь стоял и думал: «Черт возьми это пиво. Живот может лопнуть. Ничего себе работенка! Пей, когда не хочешь. С кем захочешь — не выпьешь».

Вскоре Сергейчик принес два бокала пива.

— Что он о Софке спрашивал? Кстати, это та, которая в гастрономе работает?

— Она, стерва. Участковый знает, что я с ней раньше дружил, вот и спрашивает.

— А чего ты с ней разошелся? Баба вроде бы ничего, да и выпить каждый день можно.

— Ну ее... — Сергейчик опять матюкнулся. — Жадная, как теща. Выпить и то жалеет. Меня в чернорабочего превратила. Ей только гроши давай, и все тут!

— Я знаю ее со слов кореша одного. Хотел кое-что толкнуть, да послушал тебя и теперь не знаю, что делать. Наверняка копейки предложит.

— Что у тебя есть?

— Кое-что из золотишка, хрусталя.

— Не связывайся с этой бабой. У нее дома этого добра завались, и все за бесценок скупила. Пойдем лучше к скупочному магазину, там запросто продадим.

— Нет, это опасно.

— Брось ты, опасно! С ней связываться опасно. Поверь мне: весной один кент шубу ей приволок. Наверное, с тыщу стоит, так она ему двадцатьпятку в зубы и говорит: «Двигай, пока цел, а то позову своих хлопцев-молодцов: ноги переломают».

— А какие хлопцы?

— Да никаких нет. Просто на пушку взяла мужика. Видит, что спер шубу. Вот и припугнула.

— Слушай, где она золото держит?

— Прячет в квартире. Я как-то хотел выяснить, но где там! Так прячет, что днем с огнем никто не найдет.

— Говорят, будто если кто к ней что принесет, вскоре в милиции оказывается?

— Неправда!

Ветров видел: опьяневший Сергейчик может сболтнуть что хочешь, и рискнул на следующий шаг:

— Ты говоришь, неправда? Витьку Кота знаешь?

Сергейчик задумался. А Ветров, не давая ему опомниться, продолжал:

— Кот ей продал два кольца, а назавтра его за мягкое место — и в каталажку.

На самом деле никакого Кота Ветров и не знал, и о таком не слышал. Но расчет был верный: собеседник, подогретый несколькими кружками пива, стараясь доказать обратное, назовет кого-либо из тех, кто продавал Софе ценности. Так оно и получилось.

Сергейчик возмутился:

— Ты это брось! С твоим Котом совпадение какое-то получилось! Ты спроси хотя бы у Сашки Рыжова, или у Верки Толстой, или у Тольки Сашко — они, наверное, по десятку раз ей сбывали и золотишко, и хрусталь, и шмотки кое-какие. Они же на свободе!

— Ну Тольку Сашко и Сашку Рыжова я знаю, те любую хату поставить могут, а вот чтобы Верка Толстая — этого не знал. Что ни говори — молодец баба!

— Да, Верка посмелее любого мужика. Она мне позавчера предложила хату у Софки поставить. Но я только пьяница, — самокритично сказал о себе Сергейчик, — а не ворюга. Посоветовал ей с Толькой или Сашкой побалакать. Да что там балакать! Я же Верку хорошо знаю. Она сама на любую кражу пойдет и без помощи мужика обойдется.