Ильин помолчал немного, очевидно, обдумывая ситуацию, а потом приказал наблюдать за преступником до конца, и если он вздумает уехать, то перед отходом поезда задержать его незаметно для окружающих.

Кустов, внимательно выслушав приказ начальника, положил на место микрофон и повернулся к Басову:

— А ты молодец! Не пойму, как ты догадался пистолет швырнуть?

— А что тут догадываться, — улыбнулся Басов, — смотрю, этот тип, как бульдозер, прет на вас, а вокруг ни камушка, ни коряги, одни только веточки, ну я и взял пистолетик, вынул обоймочку и швырнул его в сторону от вас. Этот тип и клюнул, испугался и драпанул.

Вскоре въехали в город. «Москвич», нигде не останавливаясь, приехал прямо к железнодорожному вокзалу.

Мхитарян подошел к ларькам, расположенным недалеко от входа на перрон, купил бутерброды, напиток, сложил все это в авоську, купленную тут же в одном из киосков, и направился на перрон.

— Ты помнишь, Ильин сказал, чтобы брали его незаметно для окружающих?

— Помнить-то помню, кто их знает, может, действительно кто-либо из этой шайки следит за ним на расстоянии, желает убедиться, что он уехал нормально. Как же его взять?

— Я придумал. Зови ребят, проведем инструктаж...

Мхитарян был уже спокоен. Оставалось сесть в поезд, чемодан положить под сиденье, место у него нижнее, и можно завалиться спать. Вот и поезд. Мхитарян поспешил к своему вагону. Пассажиров было много, а в четвертый вагон, куда у него был билет, садилось человек пятнадцать. Мхитарян не торопился, пропустил всех и предъявил свой билет миловидной проводнице. Начал подниматься в вагон, а сзади, слегка подталкивая его, входил еще один пассажир.

В тамбуре у входа в вагон стоял молодой плечистый человек. Только Мхитарян хотел попросить его пропустить, как он сунул к его носу красную книжечку и спокойно, но тоном, не требующим возражений сказал:

— Вам прямо.

Не успел Мхитарян сообразить, в чем дело, как вторая дверь тамбура открылась и его слегка подтолкнул в спину тот, который садился следом:

— Быстро, быстро проходите.

Еще ничего не понимающий и ошарашенный Мхитарян, скорее автоматически, чем сознательно, сделал несколько шагов и начал спускаться по ступеням на противоположную сторону вагона. Там его взяли под руки еще двое, стоявшие внизу. Щелкнули наручники, и его повели к подземному переходу.

Все произошло так быстро, что Мхитарян пришел в себя только в милицейской «Волге». С растерянной улыбкой на лице он проговорил:

— Ничего работаете, чисто, честное слово, как в кино, — и уткнулся головой в колени...

Мхитарян сначала упирался, увиливал от ответов, старался запутать следователя. Но Зеленяев спокойно и уверенно, шаг за шагом распутывал клубок многочисленных преступлений. Мхитарян отрицал свою причастность к мошенничеству. Зеленяев произвел официальные опознания. Потерпевшие сразу же подтвердили, что именно он предлагал им «помощь» в приобретении автомашины.

День клонился к вечеру, когда Мхитаряна снова привели в кабинет следователя. Зеленяев предложил ему сесть и начал разговор:

— Я думаю, что вы разумный человек, понимаете, что ваша карта бита, и еще раз хочу предложить говорить правду, которая нужна не только мне, но и вам. Наверное, излишне напоминать, что закон при условии дачи правдивых показаний учитывает это как обстоятельство, смягчающее ответственность, да и вы это сами хорошо знаете.

— Что вас интересует? — глухо спросил Мхитарян.

— Все, — спокойно сказал Зеленяев.

— Эти драгоценности не мои.

— Мы это знаем, но хотим, чтобы вы сами рассказали об этом.

— Откуда вы знаете?

— Потому что видели, как вы их взяли в сарае у Сидоренко, или, как ее зовут, Нюрки. Видели, как вам пришлось ночь коротать на веранде детского сада, знаем, что после этого вы поехали в аэропорт, где побрились, а затем поехали на железнодорожный вокзал, купили билет до Гомеля, а затем на такси совершили поездку по магазинам, приобретая необходимые для взлома ящика инструменты. Знаем мы и то, как вы уехали на этой автомашине за город. Не стали мы вам мешать и тогда, когда вы в поте лица трудились, вскрывая ящик. В общем, Мхитарян, я ожидаю от вас проявления благоразумия.

Мхитарян был раздавлен, он долго молча рассматривал свои руки, а потом изумленно спросил:

— Так вы что, с самого нашего появления в городе держали нас под колпаком?

Зеленяев согласно кивнул головой:

— Да, поэтому я не хочу вам напоминать и о Кагановиче, о вашем друге...

— Понял, — перебил его Мхитарян. — Ваша взяла. Чисто работаете, черт возьми. Я буду говорить правду, но только прошу занести в протокол, что я желаю дать, как говорится в уголовном кодексе, правдивые и чистосердечные показания.

— Решено, — улыбнулся Зеленяев, — итак, начнем...

А в это время в кабинете начальника отдела Ильину Карасев и Мирский думали, что делать дальше. Карасев был согласен с мнением Ильина, что в расставленную сеть наверняка пойдет нужный им человек и тогда можно будет одним ударом покончить со всей шайкой. Он спросил у Мирского:

— Чем занимается Ведрова?

— Как и прежде, «ходит на работу», но с Кагановичем пока не встречалась.

— Смотрите за ней и Кагановичем внимательно! — Повернувшись к Ильину, спросил: — Он назвал фамилию «старика»?

— Говорит, что фамилия его Саидов. Я думаю, что «старик» не стал бы называть свою настоящую фамилию.

— А где сейчас «старик», он знает?

— Говорит, что нет. С его слов, они потеряли друг друга в районе аэропорта, потому он и ездил в аэропорт на случай появления там «старика». Но я считаю, что здесь он врет. Он же сам не скрывает, что драгоценности, которые он похитил, принадлежат «старику». Встает вопрос, какой ему резон искать после этого хозяина драгоценностей? Просто ему сейчас бы очень не хотелось, чтобы «старик» попал в наши руки. В противном случае перед ним возникает перспектива: сидеть со «стариком» на одной скамье подсудимых и одновременно держать перед ним ответ за кражу драгоценностей.

— Значит, «старик» остался без своего капитала, — проговорил Мирский, — а не решит ли он при таких условиях драпануть из нашего города?

— Нет, наоборот, он захочет получить деньги от Кагановича и, пока с ним не встретится, уезжать не станет. Это, во-первых, а во-вторых, мы с вами уже хорошо знаем, что он жадный и мелочный человек и, значит, не упустит возможность подзаработать на сделке и с группой Мельникова. В этом направлении нам и следует работать.

Уже который день Ляхов и его товарищи вели наблюдение за домом Мельникова. Пока ничего интересного не произошло. В дом входили и выходили люди. Но того, ради которого на ноги поднят весь аппарат ОБХСС города, не было.

Двое молоденьких милиционеров сидели на деревянной скамье и играли в шашки. Сегодня у строителей выходной день, и поэтому выход из бытовки нежелателен. Ляхов только что проверил радиосвязь с машиной, которая стояла на другой улице. Там находился Гласов. Его тоже присоединили к группе Ляхова на случай, если Саидов приедет на автомашине. Но пока Саидов не появлялся.

Ляхов, устроившись у окна, продолжал наблюдение. Около калитки остановился мужчина. Ляхов не видел, как этот человек подошел к дому. Он будто из-под земли вырос. Мужчина начал медленно прохаживаться возле дома. «Наверняка «старик», — мелькнуло в голове. — Мельников обычно ходит на работу к семи часам. Значит, «старик» решил дождаться его на улице. Это к лучшему, наши успеют».

Постепенно светало. Уже появились на улице редкие прохожие. «Старик» продолжал прохаживаться вдоль улицы. Седьмой час. Из калитки вышла женщина и направилась в противоположную сторону от мужчины. Это почему-то насторожило мужчину, потому что он остановился, долго смотрел ей вслед, а затем резко повернулся и быстрыми шагами направился за угол.

Ляхов передал необходимую информацию группе Гласова, и он со своими товарищами «принял» «старика» — тот уже ни на минуту не оставался без внимания работников милиции.