Опыт общения с такими людьми позволил мне понять, что мое видение не является галлюцинацией или сумасшествием (а такие опасения иногда возникали). Та, иная реальность, которую мы воспринимаем независимо друг от друга, на самом деле существует, и она объективна! Нужно только иметь для этого соответствующие чувства — инструменты восприятия.

Чувства — это всего лишь датчики разума. Если есть датчик, воспринимающий температуру, значит, разум сможет регистрировать и иметь информацию о температуре объекта. Если нету, то познание тепловых характеристик объекта станет невозможным для разума. И это не будет являться доказательством того, что исследуемый объект не обладает температурными характеристиками. Остается только развивать свои чувства и воспринимать окружающую реальность во всей ее полноте.

В конце концов я встретил Леру, спящую ясновидящую, которой не было особого дела до материальных наслаждений и с которой можно было отправиться на поиски Истины. А просыпаться ей не хотелось...

Да, просыпаться не хотелось. Более того, даже думать об этом было противно. Я приоткрыла один глаз совсем на чуть-чуть, чтобы свет солнца не выдернул меня из сновидения. К моей радости, утро оказалась белесым, и я опять с удовольствием зажмурилась. Для прочности этого положения даже натянула на голову одеяло. Нити сновидения успели поблекнуть и истончиться. И теперь нужно было приложить усилие, чтобы снова ухватиться за них. Если они ускользнут, то это волшебное пространство с разноцветными гномами упорхнет от меня. Так же как и вчерашнее сновидение, с рекой из черной нефти возле моего дома. Я затаила дыхание, одновременно смывая из сознания сегодняшнее утро с молочно-белым туманом. Сумеречный сквозняк подхватил мое дыхание и потянул в сновидение. И вот я уже наполовину там. Еще немножко, и можно вступать в игру.

Ба-бах! За стеной загремели посудой и затопали. Вот тебе и тихое воскресное утро. Что ж вам не спится? Суетятся, как тараканы. От досады у меня заболела голова, и тут же я полностью оказалась в своем теле.

В этом странном большом доме с туманом за окном, с людьми, шаркающими по полу своими стоптанными тапочками. С запахом горелой пищи и множеством человеческих проблем. Я перевернулась с бока на спину. Что-то в теле хрустнуло: опять с ним, наверное, какие-то проблемы? Со вздохом сев на кровать, я попыталось осознать проблему перехода из сновидения в эту плотную реальность. Как же так?! Там, в сновидении, я все могу! Я с легкостью меняю свое тело. Могу быть красавицей, могу быть старухой, оттолкнувшись от земли, лететь над проводами. Только никогда не знаю, где я. Не знаю названия этого места и даже не задаю себе там такого вопроса. Все там обыденно и привычно, как и должно быть. Я не задумываюсь, как летаю в небе, просто летаю и наслаждаюсь этим.

Совсем по-другому происходит после пробуждения в этом доме. Да, я чувствую, как много знаю, какая я умная, обо всем могу рассказать. Я могу даже учить других тому, как надо летать, но сама этого сделать не могу. Или как ходить по воде, но при этом боюсь утонуть в море. Как телепортироваться через Х-переход. И многое-многое другое.

Только все это на самом деле пустая болтовня моего ума — я ничего на самом деле не умею.

В шкафу пылятся пять тетрадей, исписанных мелким почерком, с чертежами и рисунками. Это мои теории по левитации. Но у меня даже ни разу не получилось оторваться от земли.

В полудреме я размышляю над этим. Я реально чувствую, что мой мир поделен на сектора. Сектор сновидения, сектор жизни, сектор смерти, сектор способностей, сектор знания. Свои способности из одного сектора я не могу протащить в другой сектор — к знаниям. Переходы между секторами для меня оказываются непреодолимыми, как стены, о которые я бьюсь. А когда отчаиваюсь и смиряюсь, то не замечаю, как проваливаюсь в сновидение. А там всегда что-то новое, влекущее и интересное, неожиданное и загадочное. Оно захватывает меня и втягивает в свою мякоть. Лабиринты снов наполнены неоновым свечением, которое слепит разум и усыпляет ум. И думать совсем не хочется... Я только наблюдаю, а любая промелькнувшая мысль становится живой, мгновенно превращаясь в действие. Во снах я сразу забываю о теле. Перестаю тревожиться о его благополучии, прекращаю лелеять и охранять. Во снах я начинаю жить по-настоящему. Погружаясь в движения и чувства, в переливы мелькающих отношений. Мой ум молчит и не портит игру своими надоевшими заскорузлыми постулатами: «Так не бывает, это нельзя, это невозможно». В моих снах все возможно, все бывает и все случается.

Я встала с кровати, накинула халат и поплелась в ванную умываться. Дом оживал, усиливая звуки жарки и варки на кухнях. А топот и беготня соседских детей усиливала мое внутреннее одиночество в этом бедламе.

Как можно так жить — каждый день одно и то же?!

Вчера друзья приходили, немного побыли да ушли. Ну и правильно, неинтересно им со мной становится. Они все о своем да о своем. Подруги каждый раз ноют о том, что не знают, какую еду на ужин приготовить, все, значит, надоело, подскажи, что мне приготовить мужу.

— Твой муж, вот и думай сама.

Одна обиделась: наверно, теперь долго не придет. Раньше я бы мучилась совестью, что хорошего человека обидела, а теперь как-то равнодушно на все смотрю. Пока удобная для подруг была и для родственников — обиды долго не держали, максимум день-другой. Меркантильность пересиливала степень обиды. А теперь пропадают на долгие месяцы... А за что им меня теперь ценить — ни покурить в своем доме не разрешаю, надоели. Я-то сроду этой ерундой не страдала, а после них проветривать приходится часами. И сплетни не слушаю о том, как все виноваты, что им плохо живется. Только и слышу — вот, ты счастливая, одна, что хочешь, то и делаешь, и никто не контролирует, а я у тебя всего немножко посидела (это немножко длилось четвертый час), а мой-то три раза позвонил, ужас, надоел мне. Я со всей добротой посоветовала — разойдись, счастье сразу привалит, завидовать мне перестанешь. Так она поджала губы и к дверям по-быстрому направилась — ну ладно, я пошла, а то мой-то ждет меня. И ускакала. Уже не вижу большого смысла время на пустую болтовню переводить. Книг стопка лежит — Карлос Кастанеда. Взяла почитать у хорошей знакомой, думала, что это типа художественного вымысла, оказалось, намного глубже и серьезней. По-быстрому не получается «проглотить», думать и размышлять приходится. Вот это часто употребляемое в его книгах понятие «точка сборки», что это? У кого ни спрашивала — не знают. Кто честно пожимает плечами, а кто начинает нести галиматью какую-то. Сами, наверное, не поняли, а умничают. Читаю, чувствую, что все это реально, только многое непонятно. Хожу днями, думаю, а ночью путешествую по необычным местам. Сны, сновидения — это так интересно! Если бы не работа, спала бы не только ночью, но и днем. Сновидения яркие и наполненные неожиданными событиями, проснешься — а тут серятина и все как в заколдованном круге. Люди думают все одно и то же, рой их мыслей в моей голове гудит целыми днями, как от них избавиться — нигде не написано. Пока не знала о том, что мало кто этот бред слышит, — было спокойнее, думала, что все так мучаются. В транспорте ужас что в уме начинается, чужие мысли — деньги, еда, с кем бы поспать, или вспоминают об этом же. Боже мой, большая часть людей живут на первой и второй чакрах, едва дотягивая до третьей.

Что же такое «точка сборки»? Мне кажется, если я пойму это, то как-нибудь смогу передвинуть ее, чтобы не воспринимать этот человеческий бред. Все вокруг как зомби — еда, деньги, секс. Хожу пешком, когда не очень далеко и есть время, — чтобы не засовываться в человеческую помойку. А может, это я ненормальная? Стращал ведь меня бывший муж когда-то психушкой. В то время много гнева было во мне, и после того как он не приходил ночевать, я громко орала, меня несло, не понимала, что говорю. Называла какие-то имена, иногда даже фамилии, в каком ресторане они были и куда потом поехали. Проорусь — мне легче, только вот не понимала, почему Жора садился в уголочек на кресло, становился белый как стена и молча сидел несколько часов. Ну, и при очередном скандале снова обещал меня в психушку сдать. Я, конечно, испугалась и перестала кричать, а только тихо плакала от обиды. И доплакалась до камней в организме: злость-то никуда не девалась, а скапливалась у меня внутри. Но это другая история — я сейчас о психушке. Через несколько лет, когда мы с Жориком уже разошлись, на чьем-то дне рождения он подвыпил и так проникновенно признался: