– Нет.

– Миссис Мердок, может быть, все-таки ваш сын поддерживает с ней связь – а от вас скрывает?

Опять побагровела. Я поднял руку и изобразил на лице кроткую улыбку.

– В конце концов, они прожили вместе целый год. Что-то же о ней он должен знать.

– Вы моего сына сюда не путайте, – рявкнула она.

Я пожал плечами и разочарованно хмыкнул:

– Очень хорошо. Она, вероятно, уехала на машине. На той самой, которую вы ей подарили? Что это за машина?

– Двухместный «меркьюри» мышиного цвета, модель сорокового года. Если нужно, мисс Дэвис даст вам номер машины. Не знаю, забрала она ее или нет.

– Вы, случайно, не знаете, сколько у нее могло быть с собой денег, какие туалеты, драгоценности?

– Денег немного. Самое большее несколько сот долларов. – Ее нос и рот скривились в сальной ухмылке. – Если, конечно, у нее не завелся новый дружок.

– Конечно, – поддакнул я. – А драгоценности?

– Не слишком ценное кольцо с изумрудом и бриллиантом, платиновые часы «Лонжин» с рубинами, очень красивое янтарное дымчатое ожерелье, которое я по глупости сама ей подарила. У него алмазный фермуар с двадцатью шестью мелкими камнями в форме бубновой масти. Есть, разумеется, и другие вещи. Я в это никогда особенно не вникала. Линда любила тряпки, но одевалась не броско. И на том спасибо!

Наполнила бокал, отпила из него и опять непринужденно рыгнула.

– Вам больше нечего рассказать мне, миссис Мердок?

– Вам мало?

– Маловато. Что ж, придется пока довольствоваться тем, что есть. Если окажется, что она не брала монеты, то на этом моя миссия заканчивается, верно?

– Посмотрим, – отрезала она. – Монету украла Линда, больше некому. И мириться я с этим не собираюсь. Зарубите это себе на носу, молодой человек. Надеюсь, на деле вы окажетесь таким же лихим, как и на словах: у этих девиц из ночных клубов бывают очень опасные друзья.

Сложенный чек я по-прежнему держал за уголок в опущенной руке. Достал бумажник, убрал чек и встал, подобрав с пола шляпу.

– Ну и что, – сказал я. – Чем они опаснее, тем глупее. Дам вам знать, если будет о чем, миссис Мердок. Думаю для начала заняться перекупщиком. Похоже, он того стоит.

Когда я был уже в дверях, она прорычала мне в спину:

– Я вам не очень понравилась, да?

Взявшись за ручку двери, я ухмыльнулся через плечо:

– Странно, правда?

Она откинула голову, широко разинула рот и захохотала. Под ее хохот я открыл дверь, вышел и прихлопнул дверью грубые мужеподобные раскаты. Затем вернулся по коридору, постучал в приоткрытую дверь, распахнул ее и заглянул в комнату секретарши.

Сидит у себя за столом, опустив голову на сложенные руки, и рыдает. Покрутила головой и подняла на меня воспаленные от слез глаза. Я закрыл дверь, подошел к ней и положил руку на ее худенькие плечи.

– Не расстраивайтесь, – сказал я. – Ее ведь тоже надо понять. Возомнила себя хозяйкой жизни и изо всех сил старается не выйти из роли.

Девушка резко выпрямилась, высвобождаясь из-под моей руки.

– Не прикасайтесь ко мне, – задыхаясь, сказала она. – Очень вас прошу. Я не разрешаю мужчинам к себе прикасаться. И не говорите гадости про миссис Мердок.

Лицо розовое, мокрое от слез. Очень красивые глаза – без очков.

Я сунул в рот давно заждавшуюся сигарету и закурил.

– Простите, что сорвалась, – всхлипнула девушка, – но она меня так унижает. Я же стараюсь как лучше.

Еще что-то пробормотала, потом достала из ящика стола мужской носовой платок, встряхнула его и вытерла слезы. На свисающем уголке платка я увидел вышитые красными нитками инициалы «Л. М.». Уставился на них и выпустил дым в сторону, подальше от ее волос.

– Вы что-то хотели? – спросила блондинка.

– Номер машины миссис Лесли Мердок.

– Два-икс-одиннадцать-одиннадцать, серого цвета «меркьюри» с откидным верхом, модель сорокового года.

– Но миссис Мердок говорила про какой-то другой, двухместный.

– Это машина мистера Лесли. Они одной марки, года и цвета. Ее Линда не брала.

– Ясно. Что вы знаете о мисс Лоис Мэджик?

– Я видела ее всего один раз. В свое время они вместе с Линдой снимали квартиру. Она приходила сюда с мистером… мистером Венниером.

– Кто это?

Она уставилась в стол.

– Я… он приходил с ней. Его я не знаю.

– Допустим. А как выглядит мисс Лоис Мэджик?

– Высокая красивая блондинка. Очень… очень интересная.

– Сексапильная, что ли?

– Да… – девушка ужасно покраснела, – но вполне приличная, хорошо держится, понимаете?

– Понимаю, но от этого мне не легче.

– Охотно верю, – съязвила она.

– Где живет мисс Мэджик, знаете?

Блондинка отрицательно покачала головой, тщательно сложила носовой платок и убрала его в ящик стола, тот самый, где был пистолет.

– Можете стянуть другой, когда этот испачкается, – сказал я.

Она откинулась на стуле, сложила маленькие изящные ручки на столе и пристально посмотрела на меня:

– Советовала бы вам, мистер Марлоу, держать свое хамство при себе. Со мной по крайней мере.

– Спасибо за совет.

– Пожалуйста. И я не стану больше отвечать на ваши вопросы без специальных указаний. Мне это категорически запрещено.

– Я не хам. Просто сильный мужчина.

Она взяла карандаш и черкнула им в блокноте. Потом, успокоившись, слабо мне улыбнулась:

– А может, я не люблю сильных мужчин?

– Первый раз вижу такую чудачку. До свидания.

Я вышел, плотно закрыл за собой дверь и направился к выходу пустыми коридорами, через большую, безмолвную, мрачную, траурную комнату.

Солнце резвилось на разогретой лужайке. Я надел темные очки, подошел к негритенку и опять потрепал его по голове.

– Хуже некуда, брат, – доверительно сообщил я ему.

Каменные ступеньки жгли ноги через подошвы. Я сел в машину, включил мотор и отъехал от тротуара.

Стоявший за мной небольшой двухместный автомобиль песочного цвета тоже отъехал от тротуара. Я не придал этому никакого значения. Водитель был в темной соломенной шляпе с загнутыми полями и пестрой ситцевой лентой. В темных очках, как и я.

Проехав несколько кварталов в сторону города и остановившись у светофора, я увидел, что двухместный автомобиль песочного цвета по-прежнему держится за мной. Тогда я решил – смеха ради – покружить между домами. Двухместный не отставал. Тогда я свернул на улицу, обсаженную огромными пальмами, резко развернулся и встал у тротуара.

Двухместный медленно проехал мимо. Светловолосая голова под шоколадной соломенной шляпой с ситцевой лентой даже не повернулась в мою сторону. Машина проплыла, а я поехал в Арройо-Секо и дальше, в Голливуд. Дорогой я несколько раз внимательно смотрел назад, но двухместного больше не было.

Моя контора размещалась в двух небольших комнатах окнами во двор, на седьмом этаже Кауэнга-билдинг. Первую, приемную, я держал незапертой для своих «пациентов», если, конечно, таковые были. На двери кабинета висел звонок, который я мог включать и отключать, не вставая из-за стола, чтобы не отвлекаться от своих гениальных мыслей.

Я заглянул в приемную. Ничего, кроме пыли. Открыл окно, отпер вторую дверь и вошел в заднюю комнату – кабинет. Три жестких стула и вращающееся кресло, узкий письменный стол под стеклом, пять зеленых шкафов с картотекой, из них три пустых; на стене календарь и лицензия частного детектива в рамке; телефон, умывальник в крашеном деревянном стенном шкафу, вешалка, ковер – чем-то же надо было прикрыть пол – и два открытых окна с чистенькими занавесками, которые собирались в складки и расправлялись, точно губы беззубого старика во сне.

Та же самая обстановка, что и в прошлом году. И в позапрошлом. Некрасиво, уныло – но все лучше, чем навес на пляже.

Я повесил шляпу и пальто на вешалку, вымыл лицо и руки холодной водой, закурил и взвалил на стол телефонную книгу. Элиша Морнингстар значился по адресу: Белфонт-билдинг, 824, Западная Девятая улица, 422. Я переписал адрес и прилагавшийся к нему телефон и уже хотел было набрать номер, как вспомнил, что не включил звонок в приемной. Потянулся на край стола, включил его – и очень вовремя. Кто-то только что открыл дверь в первую комнату.