Минут через пятнадцать быстрой езды по этой петляющей, но довольно ровной дороги мы проскочили небольшое село с большой церковью. На улицах села не было видно ни бойцов РККА, ни солдат вермахта. Да и местного населения тоже видно не было. Еще через десять минут езды машина въехала в Лиду.
Поворачивая на перекрестках улиц по указанию Петрова, я выехала на площадь. Одновременно со мной с противоположной стороны на площадь выехала полуторка с советскими бойцами.
-Не стрелять, свои! — закричал старшина, выскакивая из резко затормозившей машины. Немецкий комбинезон он скинул еще по дороге. Бойцы, соскочившие с грузовика, окружили нашу машину. Мы медленно вышли из нее. С остальными бойцами было все ясно — они были в советской форме. Когда же я скинула пилотку и куртку немецкого шофера, народ радостно расслабился. Из въехавшей на площадь эмки вышел какой-то командир в достаточно больших чинах. Я поняла это, глядя как бойцы вытянулись в струнку при виде его.
— Кто такие? Откуда?
— Старшина Петров сто двадцать пятого отдельного стрелкового батальона с бойцами, вышли из окружения. Выехали. А это…
— Екатерина Владимировна Сибирцева, специальный диверсионный отряд ставки. Возвращаюсь с боевого задания — сказала я. И протянула командиру планшет немецкого лейтенанта. Тут, если не ошибаюсь, должна быть оперативная карта противника.
— Карта — вот. А это что?
Я подошла и посмотрела.
— Написано, что это приказ по армии. Наверное этот лейтенант был курьером, даром что на Мерсе ездит.
— На чем?
— На Мерседесе 200. Эта вот машина так называется. Не из дешевых машина.
— Понятно. Вы что, по-немецки читаете?
— Свободно читаю и говорю. Я, знаете, вообще-то специалист по древнегерманской литературе.
— Отлично. Идемте со мной, поможете перевести. Ах да, генерал-лейтенант Кузнецов. Командующий третьей армией. А ваше звание?
— Нету звания. Гражданская я. Воюю, так сказать, на партизанской основе.
— Ну раз звания нет, то зовите меня пока Василий Иванович. Так, старшину с бойцами зачислить в первый батальон, вы, старшина, список мне наградной предоставьте — документы это многого стоят. Иванов, проследи — кивнул он своему ординарцу. — А вы, Екатерина Владимировна, садитесь в машину, времени у нас совсем нет.
Машина мчалась в Минск. Кузнецов по телефону передал основные пункты перехваченного приказа, но для уточнения некоторых пунктов потребовалось и его личное присутствие. Меня он взял с собой как единственного пока человека, знакомого с оригиналом документа.
Неожиданно, при повороте на Новогрудок, я увидела в окно машины танки. Немецкие танки.
Танков было всего два они медленно двигались в сопровождении пехоты по полю. Увидев машину, немцы открыли бешеный огонь. Водитель, нажав на газ, с огромной скоростью помчался в сторону леса, благо до него было несколько сот метров. И буквально за секунду до того, как наша машина скрылась в лесу, я увидела в заднее окно, как за нами по дороге помчались немецкие мотоциклы.
Быстро обдумав ситуацию, я приняла решение.
— Так, Василий Иванович, за нами едет десяток мотоциклистов с пулеметами. На машине нам от них не оторваться. Поэтому сразу после поворота притормозите, я выскочу и постараюсь уже притормозить их. — Я сжала в руке СВТшку водителя. — Минут пять форы я вам гарантирую, этого хватит чтобы весь этот лес проскочить, а за ним — уже должны быть наши войска. Так, тормози!
Водитель притормозил и я вывалилась на обочину дороги. Я видела, что Кузнецов хотел что-то сказать, но я ему просто не дала на это времени. Теперь спорить было уже поздно.
Я быстро сбежала с обочины дороги и залегла под кустом, растущим в придорожной канаве. Мотоциклисты наверняка не могли видеть как я выскакиваю из машины и потому встреча со мной должна стать для них неожиданностью. Постараюсь сделать все, чтобы приятной.
Прямой участок дороги от меня до поворота был всего длинной метров сто. Так что выскочившие из-за поворота мотоциклы могли до меня доехать секунд за пять-шесть. Однако я про них знала, а они про меня — нет. Пулеметчик из второго мотоцикла так никогда и не узнает — пуля выбила его из коляски уже на повороте. Первый пулеметчик прожил почти на секунду дольше — я сначала подождала пока на дорогу выедет третий мотоцикл. После этого еще за секунду водители первых двух мотоциклов были выбиты из седел, затем пулеметчик третьего, водитель четвертого, затем пулеметчик пятого…
Пятый мотоцикл развернулся буквально на месте и скрылся за поворотом дороги. Влепив пулю в ошалевшего водителя третьего мотоцикла, который тупо притормозил буквально в пяти шагах от моей лежки, я быстро перезарядила винтовку и прислушалась. Было тихо. И в этой тишине был слышен удаляющийся треск мотоциклов и приближающийся рокот танковых моторов. А у меня — последняя обойма в винтовке и еще два патрона…
Да, у меня еще четыре пулемета, четыре мотоцикла! Быстро выдернув пулеметы из креплений в двух ближайших колясках, я бросила их (да и патронные коробки заодно) в коляску ближайшего ко мне мотоцикла, достав из сумок убитых немцев гранаты я быстро, одну за другой кинула их в оставшиеся три мотоцикла и, взревев мотором, помчалась догонять Василия Ивановича. Да, это творение Баварской Машинверке по скорости значительно превосходило эмку генерала. Мой бой, включая сбор трофеев, продолжался минуты три, не больше. Эмку я догнала меньше чем через пять минут. Если бы немцы не испугались — а ведь в винтовке у меня оставались всего два патрона — то они догнали бы генерала (и меня заодно с ним) меньше чем за пару минут. А если бы я не спрыгнула — ну минуту мы может и прожили бы. А что может сделать с легковушкой пулемет, стреляющий метров с пятидесяти, я и представлять себе не хотела.
Похоже, Кузнецов себе это представил. От Новогрудка до Минска нас сопровождали уже двое наших мотоциклов, на которые были как-то установлены захваченные мною пулеметы. А в Минске, еще не заходя в штаб округа, Кузнецов выписал мне наградной лист на орден Красного Знамени. И тут же мне его вручил.
Зайдя в канцелярию штаба, он приказал машинистке срочно напечатать приказ следующего содержания:
1. Призвать на воинскую службу Сибирцеву Екатерину Владимировну
2. Присвоить Сибирцевой Екатерине Владимировне воинское звание лейтенанта.
3. Лейтенанта Сибирцеву назначить переводчиком штаба третьей Армии.
Командующий третьей армии генерал-лейтенант Кузнецов В.И.
Василий Иванович, держа в руках свежеотпечатанный приказ, спросил меня:
— Возражений нет?
— Нет.
— Ну и отлично. — С этими словами от поставил на бумагу свою подпись и распорядился поставить меня на вещевое и котловое довольствие. Давно бы так, а то мое шелковое светло-зеленое платье уже почти превратилось в грязную половую тряпку.
По распоряжению Кузнецова я, после того как получила тут же на складе новую форму и переоделась, подошла к кабинету командующего. Адъютант, очевидно предупрежденный, предложил мне немедленно зайти.
Однако совещание уже практически закончилось. Василий Иванович кивнул мне, закончил разговор с каким-то другим генералом и, повернувшись ко мне, сказал:
— Девочка, я понимаю, что дело это не женское, но я видел как ты управляешься с мотоциклом. А теперь послушай: вот этот пакет через час, максимум полтора должен быть на столе у командира корпуса в Новогрудке. Связи с ними — нет. Самолетов — тоже нет. Если пакет опоздает — то, судя по тому что ты напереводила, Минск послезавтра будет у немцев. Постарайся, а? Я тебе, конечно, как лейтенанту, приказываю это доставить. И понимаю, что приказ выполнить практически невозможно, а приказываю. Но ещё я тебя просто прошу — постарайся. Давай, девочка, мотоцикл твой уже заправлен. Я в тебя верю!
Да уж, верит он в меня! Кроме меня еще трое мотоциклистов рванули в Новогрудок, и я понимаю генерала: любой может просто не доехать. Но вот полтора часа! Сто двадцать километров по проселку. И опаздывать просто нельзя. Я выехала все же позже остальных трех курьеров. Почти три минуты понадобились чтобы понять как отстегивается коляска у этого БМВ. И хотя конечно этот мотоцикл тридцать восьмого года — ни разу не Хонда или Кавасаки, но без коляски он очень даже ничего себе мотоцикл. Выехавших раньше меня курьеров я обогнала еще до выезда из города. Судя по тому, как они едут, шансов доставить пакет вовремя у них просто нет.
