Утром рассказал сон papa, он рассмеялся и приказал поставить мне высокий toilettes.

12-е Февраля 1893 г:

Сегодня доставили новый toilettes. Выглядит он как небольшой трон. Инженер Виде, ответственный за установку, сказал что смогу опробовать его на следующей неделе. Поскорее бы! Я уже обратил внимание, что на старом toilettes мой intestin и в самом деле опорожняется не полностью.

Хранить инструмент на полке над унитазом — не самая здравая идея. Выпавший прямо в унитаз разводной ключ (ну, с похмелья руки немного тряслись) наглядно это доказал. Впрочем, уже это доказывает, что руки у меня все-таки есть. Унитазов вот нет.

То есть на рынке — широчайший выбор: немецкие, голландские, испанские, финские — прямые поставки от производителя в Китае. Судя по размеру, китайцы задались целью сэкономить своей стране миллиард долларов на глине для унитазов. А каково мне, с ростом в метр восемьдесят шесть?

К счастью, мне помог мой старинный приятель и заодно сосед Изя Голдман. Вот уж воистину золотой человек! Давно уже, лет двадцать пять назад, когда мы только въезжали в этот дом, он откуда-то припер шикарный толчок. Старинный, с каким-то импортными клеймами. У толчка было только два недостатка. Первый заключался в том что толчок этот был сильно поюзан и создавалось впечатление что его не мыли с момента первого пуска в эксплуатацию. Второй недостаток заключался что высотой он был сантиметров шестьдесят (правда, с собственной ступенькой) и невысокому Изе был явно великоват. Но, узнав про мою беду, Изя отдал мне раритет совершенно бесплатно. Потому что его жена уже лет двадцать как просила выкинуть изделие импортной толчкостроительной промышленности с балкона на помойку, а Изя всё это время отбрехивался тем, что сил у него маловато. Ну а тут приближался юбилей его супруги, и Изя получил возможность одним хитрым ходом сделать и подарок жене, и приятное другу.

Изделие древних мастеров оказалось вполне капитальным. Так что на установку я потратил почти все воскресенье. Отмыть его от многолетних наслоений удалось довольно легко (современная химия творит чудеса!), а вот подобрать подходящий стульчак оказалось проблемой. Но в конце концов удалось решить и ее. Вот только пришлось потратить уж больно много времени, так что на обед смог выделить всего пять минут и жрать какой-то быстрорастворимый суп неведомого производителя.

Так что когда наступила пора (и возможность) запустить девайс в эксплуатацию, сырье для девайса пошло с огромным трудом. Я напрягся изо всех сил и наконец почувствовал что еще немного — и процесс пойдет…

Дальнейшие события заняли гораздо меньше времени, чем теперь потребуется на их описание. На двери, куда я пялился (а куда еще пялиться в современном сортире?), вдруг образовался небольшой, сантиметров двадцать в диаметре, круг. Вроде иллюминатора, за которым сидел в напряженной позе и смотрел мне в глаза сухощавый бледный молодой человек. И тут началось.

Дерьмо из меня посыпалось как песок из пескоструйки. Судя по звукам, доносящимся из окна, по ту сторону происходило нечто аналогичное. Наконец этот поток иссяк. Молодой человек за окном облегченно вздохнул и вдруг спросил:

— Ты кто и что ты делаешь в моем сортире?

— Аналогичный вопрос.

— Я — Михаил Александрович. Merde! Они опять не положили papier hygiénique!

— Держи — я оторвал от рулона пару кусков и протянул ему через окно.

— Спасибо. О, это действительно царская бумага… Merde!

— Да ты сложи ее слоев в шесть, тогда не прорвется. Держи еще!

Я обратил внимание, что, когда я передавал бумажку этому Мише, окно вроде расширялось. Тем временем парень вытер задницу, надел штаны и подошел поближе. Окно расширилось почти во всю дверь.

— Где ты эту бумажку берешь? — спросил он и шагнул в мой сортир. Как только он оказался целиком на моей территории, окно неожиданно захлопнулось.

Поскольку встать с толчка мне стало невозможно, я отодвинул защелку и вытолкнул его в коридор.

— Дай штаны-то надеть! — я тоже вытер жопу, одел штаны и вышел вслед за моим странным гостем. Тот дико озирался.

— Где это я? Ты кто? Как я сюда попал?

— Ты у меня дома. Я — ну, зови меня дядя Вася. А попал ты сюда я и сам не понимаю как. Давай сделаем так: ты мне всё расскажешь, кто ты и откуда, и мы вместе подумаем как тебя доставить обратно.

Рассказ гостя оказался очень интересным. Оказалось, что Миша — сын Александра III, императора и самодержца всероссийского, и попал ко мне в квартиру прямо из 1899 года. Впрочем, некоторые мелкие детали показали, что попал он не из прошлого, а из какой-то соседней реальности, так как история Империи чуть-чуть отличалась от известной мне. Во-первых, Миша был наследником, но не Александра, а вовсе даже своего брата, Георгия. Георгий стал императором пять лет назад, когда Александр, как и в моей истории, скончался. Однако Николай императором стать не смог — японский городовой не промахнулся.

Видимо, этот-то момент и стал для наших реальностей точкой бифуркации: вся предшествующая история, насколько мы ее помнили, была одинаковая. Миша поведал мне и некоторые детали этой истории. Оказалось, что японец был не столько полицейским, сколько содержателем публичного дома. То есть, по японским понятиям, опекуном гейш. Николай с приятелем, Георгом греческим, зашли туда, и цесаревич жестоко оскорбил и публичный дом, и его содержателя лично. Он выплеснул ту бурду, которую ему предложили выпить в домике для «чайной церемонии», а потом молча отымел предоставленную ему девку как обычную шлюху. А вовсе не как шлюху с высшим шлюхским образованием. Не поговорил с ней о японской поэзии, не обсудил японских картин. Даже не пообсуждал цветение сакуры на склоне Фудзиямы! Вот и получил саблей по башке.

Императором Георгий оказался вполне приличным, но вот только со здоровьем у него оказалось не очень. Совсем плохой стал, и Михаил начал потихоньку готовиться к перехвату бразд правления. Хотя ему не очень-то этого и хотелось.

Выяснив все это, мы стали решать проблему возвращения наследника в его реальность. Оказалось, что дело это нехитрое. Я снова сел на толчок, мы хором поднапряглись, окошко и открылось. Подумав, я перешел с Мишей на «его сторону». Мы еще раз открыли окошко и убедились, что когда мы вместе так поднапрягаемся, то оно открывается без проблем. Причем для этого можно было на толчок и не садиться. Выяснив это обстоятельство, мы вышли из Мишиного сортира (который был все-таки меньше моей квартиры), перешли в его комнату и стали думать что делать дальше. Думали недолго.

Через пятнадцать минут мы вдвоем вошли к императору. Георгий сидел за столом в небольшом (по местным меркам) кабинете и смотрел в окно. За окном плескалось море. Море было Черным потому что император по состоянию здоровья в Петербурге жить не мог.

— Братец, вот я тут тебе привел мужчину, который может оказать существенное содействие в деле выздоровления — сказал Миша. — Видишь ли, я думаю хуже не будет, а может быть сильно лучше. У тебя найдется пять минут?

— Миша, я думаю что у меня и час найдется. Даже и полтора, а вот больше проживу ли — не знаю — ответил Георгий. Да, видок у него был сильно неважный. — Штаны снимать?

— Пока — не надо — сказал Миша. — Тут вот такое дело…

Проведя еще один эксперимент (в процессе показа императору моей квартиры) мы неожиданно выяснили, что мир, в котором нас с Мишей одновременно не было, останавливался во времени. То есть мы показывали Георгию мою квартиру с полчаса, я отвечал на многочисленные вопросы по устройству микроволновки и телевизора, а Миша все показывал ему рулон туалетной бумаги. Когда же мы вернулись обратно, я заметил как со стола упал стакан с карандашами, который начал падать когда мы уходили. Провели еще один эксперимент, с часами — результат подтвердился. После чего Георгий со спокойной совестью отправился в мое время.