— Ничего, скоро перестанешь.
— Тактичен, как всегда.
— Ты же меня знаешь. Да, не забудь передать имя и условие Нийраву. Я, скорее всего, не успею с ним увидеться, потому что отправляюсь сейчас в Левер, где останусь на несколько нермт. А назад могу уже и не вернуться.
— Нийрав? Ты хочешь, чтобы он ввязался в это дело?
— Не хочу, но больше ничего не остается. Он великолепен не только в Клиадральных плетениях, пусть и не сложнее голубой категории.
— Тебе виднее.
— Ты сомневаешься в нем?
— Не то чтобы я сомневаюсь, — скривился Коммтерли. — Просто Нийрав…
— Он справится.
— А Мириам?
— Мириам, — Аверкий ненадолго задумался. — С ней все гораздо сложнее, не спорю. Она слишком упрямая, чтобы слушать даже меня, не то что брата.
— Хочешь, испорчу настроение окончательно?
— Как будто это возможно.
— Есть еще один небезынтересный факт.
— Какой?
— Слышал о несостоявшемся Кладбищенском Фестивале? Хотя, что я спрашиваю, конечно, слышал. Знаешь, что там произошло?
— Трансформация началась слишком рано. Но такое случается, просто не повезло организаторам.
— Во время Трансформации этапы шли не последовательно, а накладывались друг на друга. Прошло уже несколько элми, а соседние с Кладбищем пространственные слои сотрясаются от нагрузки до сих пор. Догадываешься, к чему я веду?
— Но, — Аверкий поджал губы. — Но это же значит, что на Кладбище попытался проникнуть Избранный Посвященный. Только зачем, у него все равно бы не получилось, ведь…
— Это был не Избранный Посвященный.
— Тогда… Неужели Одержимый?
— Я склонен думать, что не Одержимый, а Одержимая.
Несколько текки оба молчали.
— Хуже некуда. Где же она была все это время?
— В Дамине?
— Этого мира уже нет? Или я что-то путаю?
— Все верно, — Коммтерли материализовал внушительного вида емкость с полупрозрачным, серого цвета напитком и расплескал жидкость по бокалам и столу. — Судьба постаралась.
— Еще и Судьба? Впрочем, куда же без нее. Нешуточный ажиотаж. У девочки нет шансов. Только если ты (а, может, и Нийрав) не снимешь Блок раньше, чем до нее доберутся остальные. Поговаривают, Абиав зашевелился. Абиав, представляешь?
— Даже если боги поддержат нас, на девушку надо наложить новый Покров, хотя бы на время. Без умелого руководства она половину Веселес отправит в Инопространство, а учить ее контролю уже поздно, да и некогда. Тем более, если она действительно Одержимая.
— Ты прав, ты прав, — Аверкий залпом осушил бокал. — Фракция Вимерглия как-то проявляет себя?
— Нет. Разве что эта безумная попытка удержать Дамин. Все равно зеркало разбилось.
— Кто знает, Избранные ничего не делают просто так, не нам их судить. Нужно прожить хотя бы тысячу фэйли, чтобы их понять.
— Нам с тобой не прожить и полсотни.
— Верно, Коммтерли… Как Ирвэлл?
— Насколько мне известно, неплохо. Он все еще закрывается от меня.
— Да ты и не пытался пробиться.
— Так будет лучше.
Выпив еще по паре бокалов, Чудики вылили на пол остатки напитка.
— Возвращаемся? — Коммтерли вопросительно качнул головой. — Или посидим еще немного?
— Мне нужно в Левер. Хотя несколько элми уже ничего не решат. В следующий раз мы можем и не увидеться.
— Что-то ты не особо расстроился. Неужели мне нужно придумать что-нибудь, серьезнее угрозы для жизни?
— Да, да, можешь уже начинать. А пока ты думаешь, налей мне еще чего-нибудь. И давай без сюрпризов в выпивке, как было в прошлый раз. Мне еще работать в условиях, какие даже тебе покажутся отвратительными.
— Ой. С предложением ты немного опоздал.
— Коммтерли…
— Да там ничего особе…
— Коммтерли!
* * *
— Знаешь, мне недавно снилось… так странно… будто Каремс со всеми его Секторами, зданиями, за несколько кимн превратился в воду. Мутную зеленую воду.
— В воду? — Эримонд на секунду перевел взгляд с КИС на Виду.
Девушка лежала, вжавшись спиной в угол красного диванчика, подтянув колени к груди. Ее одежда была разбросана по полу. Кончики голубых волос легко проскальзывали между чуть трясущимися пальцами.
— Да. Воды рухнули вниз, смыв меня с площадки. Ни воздуха, ни света. Холодно, страшно. И неприподъемная тяжесть вдавливает в толщу жидкого металла.
— Ты же говорила, что воды.
— Воды? Какой воды? Ничего такого не говорила.
— Тогда о чем ты говорила?
— Здесь душно. И света почти нет.
— Разве ты не просила его выключить?
— Ты такой забавный!
Эримонд потер переносицу и вернулся к работе, то и дело поглядывая на девушку. Та что-то замурлыкала себе под нос, не прекращая теребить волосы. Из-за приглушенного света почти невозможно было разглядеть выражение ее лица. Сколько ей еще осталось? Пятнадцать нермт или даже меньше? Когда один за другим начнут терять свои функции участки поврежденного мозга?
— Не хочу умирать.
Парень вздрогнул, услышав шепот возле уха. Как она смогла приблизиться так бесшумно?
— Эри. Я не хочу умирать! — Вида вцепилась зубами в собственную ладонь, сдерживая вырывающийся крик. — Не хочу! Не хочу!
— Успокойся, Вида! Ты не умрешь.
— Не хочу! Не хочу! Не хочу!
— Вида! Посмотри на меня!
Девушка подняла глаза. Столкнувшись с ее взглядом, Эримонд едва заставил себя не отскочить в ужасе прочь. Пустота. Бессмысленное выражение лица. Бесчувственная серость в зрачках. Фальшивая паника, фальшивое волнение, фальшивые слезы. Все, предел достигнут. Следующая доза «алого луча» разрушит ее личность окончательно, превратит в неуправляемую машину. Материал станет непригодным для дальнейшего творчества… Слишком рано!
— Ну, ну, Вида, милая, откуда у тебя такие мысли? Что за глупости! Ты будешь жить… Мы будем жить.
— Мы? — Дочь Сенатора снова принялась нервно перебирать волосы. — Будем? Мы?
— Обязательно, — Эримонд не глядя отправил через КИС запрос и, отложив компьютер в сторону, провел пальцами по бледной впалой щеке. — Я нашел для тебя новое лекарство, эффективнее предыдущего. С ним тебе станет намного лучше.
— Лекарство?
В дверь постучали. Эримонд проскочил через заслон тянущихся к нему тонких рук и, на несколько мгновений высунувшись из комнаты, вернулся к столику с внушительных размеров кейсом. Начертав мизинцем на гладкой блестящей поверхности свое имя текландтскими иероглифами, он по очереди извлек из-под свернувшейся крышки контейнера четырнадцать капсул-цилиндров, наполненных ядовито-синей густой жидкостью, и толстый многоигольчатый шприц старого образца.
— Знаешь, где находится точка «шести узлов»?
Вместо ответа Вида ткнула пальцем в шею чуть выше ее основания, в то место, где переплетались шесть главных кровеносных артерий ее тела.
— Будешь делать по одной инъекции в четыре нермт. Если почувствуешь повышение порога тактильной чувствительности, увеличишь дозу до двух цилиндров. Но не проводи процедуру чаще четырех нермт! Это важно.
— Лекарство поможет?
— Но не сразу. Потребуется время, чтобы восстановить повреждения от побочного эффекта. Однако ты почувствуешь себя лучше.
— Обещаешь?
— Конечно, — Эримонд вставил капсулу в цилиндрическую «обойму» и приставил полые трубочки к точке «шести узлов». — Конечно.
Шесть игл с металлическим щелчком вонзились в переплетающуюся сетку сосудов. Обжигающая волна прокатилась по телу Виды и, добравшись до ног, повалила девушку на диванчик. Мышцы начали неконтролируемо сокращаться, дыхание сбилось.
— Потерпи немного, — отложив шприц в сторону, Эримонд опустился на колени и взял в руки конвульсивно дергающуюся ладонь. — Так больно только после первой инъекции, в следующий раз ты практически ничего не почувствуешь… Я упакую лекарство.
— Стой! — Хрипло прошептала Вида, вцепившись в ускользающий рукав.
— Я никуда не уйду из комнаты.
— Стой!.. Пожалуйста.
Эримонд поджал губы, но остался на месте.
