Чудом удержавшись на месте, Рамерик со всей силы ударил по сжимающей медную рукоять серой ладони. Дико взвыв, чудовище выронило трезубец из оставшейся без шести пальцев руки и замахнулось для контрудара. Не давая врагу опомниться, владыка Кальтиринта подхватил трезубец, зажав одну из сабель зубами, и, оттолкнувшись от вовремя подвернувшегося змея, вынырнул из воды, перекувыркнулся и всадил один из трех медных наконечников прямо в немигающий желтый глаз.

— Это тебе за неуважение к гостю! А это, — Аурелиус увернулся от огромного хвоста и вонзил саблю в другой глаз. — За водные процедуры! А еще за непредоставленный транспорт, отвратительный внешний вид персонала и безнадежно испорченное настроение, пень хвостатый!

Сопровождая каждое слово ощутимым ударом сапога по исторгающей прозрачную слизь глазнице, Рамерик сплел Огненный Цветок и, соскользнув на хвост пролетающего мимо призрака, уже с более безопасного расстояния оценивающе взглянул на раскинувшее трапециевидные лепестки пламени растение, неторопливо, словно смакуя, проглатывающее недобитого Стража.

— Туда тебе и доро…

Резкий и неожиданный удар выбил воздух из легких. Это чудище из последних сил вытянуло вдруг удлинившуюся в несколько раз руку и катапультой швырнуло Аурелиуса вперед, после чего окончательно исчезло в огненном вихре.

Выругавшись про себя, Рамерик приготовился вновь окунуться в ледяную ядовитую воду, но вместо этого ударился спиной обо что-то твердое и теплое. Перекатившись на бок, он с удивлением обнаружил под собой плоский серый камень у самой линии прибоя. Непонятным образом позади остались сотни и сотни километров океана.

— Проклятое Инопространство! — Прошипел Аурелиус, пряча за спину освобожденные от Призрачного Торнадо сабли. — Ни одной Сущности с приличными манерами.

Если и эти строки из легенды окажутся правдой, Аурелиус пообещал себе больше не смеяться над сказками. Он-то полагал, что все эти Стражи и грозные предупреждения — не более чем игра слов, и ждать нужно чего-то другого. Нет же, на деле оказалось, что авторы легенды излагали мысли куда как прямолинейно.

Рамерик так и не поднялся с широкого камня, оставшись лежать, ожидая, пока одежда просохнет самостоятельно, а заодно затянутся, пусть частично, рубцы на его Сущности: призраки отхватили сегодня приличное угощение.

Небо над головой висело непроницаемо черным безликим куполом. Непонятно было даже, то ли оно высокое, то ли его можно коснуться рукой, стоя на вершине горы. И тишина. Такая плотная, словно ее ничего не стоит зачерпнуть ладонями. По сравнению с ней, биение большого пятикамерного сердца Аурелиуса казалось оглушительным, но даже этот звук будто бы увязал в холодном воздухе.

Наконец, Рик поднялся на ноги, наспех оправил все еще влажную одежду и уверенно зашагал по скрипящему под сапогами песку. Высокие серые барханы сменяли один другой, идти через них оказалось совсем легко, будто по каменной мостовой. Да и подножия гор отчетливо просматривались — до них оставалось не больше десяти минут. Как-то слишком просто. Где же подвох?

Забравшись на очередную возвышенность, Аурелиус огляделся. И в недоумении замер — перед ним в обе стороны простирался до боли знакомый океан. А горы исчезли. Совсем. Вот и начало представления.

Пространство дернулось и исказилось, словно кто-то разлил воду на нарисованную красками и еще не высохшую картину. Песок под ногами начал плавиться и жгуче ледяной бесформенной массой подниматься вверх по телу. Так, главное сейчас — продолжать движение в первоначальном направлении. Плевать на все остальное. Это наверняка мираж. Пусть и не Клиадральный. Значит, рано или поздно он исчезнет. Нужно только выполнить установленное его создателем условие. Только вот какое?

Аурелиус сплел Быстрые Сапожки и помчался вперед, обгоняя поднявшийся ветер. Мелкие песчинки забивались в уши и нос, неприятно резали глаза и хрустели на зубах. Мир покачивался из стороны в сторону, очертания рельефа окончательно потеряли четкость и смешались друг с другом в цветную переливающуюся массу. Тогда юноша остановился и закрыл глаза. Бежать бессмысленно. Скорее всего, на самом деле он даже не двигается. Видимо, рефлексы нервной системы тоже сбились.

Стало труднее дышать, волной накатила смертельная усталость, сознание медленно, но верно затуманивалось. И чем больше Рамерик старался отбросить навязчивую сонливость, тем быстрее в нее погружался.

Хочешь поиграть, Страж Снов? Ну, давай поиграем.

Аурелиус позволил себе свободно «упасть» (где сейчас находилась земля, а где — небо, определить было нереально) и постарался притормозить свои мысли. Эффект не заставил себя ждать: по крайней мере, сознание определенно прояснилось. Но дышать стало почти невозможно. Стараясь удержать расслабление, насколько позволяли силы, юноша частично погрузил себя в сон. Через несколько секунд на тело навалилась неприподъемная тяжесть, постепенно за осязанием пришли в норму остальные чувства.

Еще миг, и морок покорно рассеялся, обнажив ранее скрытую реальность. Зыбучие пески поглотили Рамерика почти с головой, а совсем рядом, справа, закутанный в коричневое бархатное полотно, тянул тощие сухие руки сморщенный, как изюм, седой Страж. Ну, такого поворота событий он вряд ли ожидал.

— Утро доброе, дедушка! — Аурелиус пулей вылетел из почти захлопнувшейся ловушки и пинком сбил старика с ног, тут же усевшись ему на спину. — Что ж ты меня целый час в песочницу закапывал? Совсем зрение потерял? Или маразм старческий покою не дает? Неужели сразу не догадался, что со мной лучше не связываться? Имей в виду, никаких скидок на пенсионный возраст я не делаю.

Владыка Кальтиринта огляделся по сторонам и с досадой отметил, что не покинул полосу прибоя.

— Столько времени из-за тебя потерял! — Аурелиус вдавил каблук в позвоночник старца, с хрустом переломив тому хребет. — Иди, искупайся!

Вложив всю силу, юноша ударом колена отправил тело поверженного Стража Снов прямо в бурлящий океан. Стряхнув остатки серого песка с иссиня-черных волос, Аурелиус бегом устремился к мрачно нависшим горам, ни разу не обернувшись назад.

То ли злость подбросила дров в костер, то ли все те же игры расстояний, но уже через несколько минут серые берега остались позади. Зыбкие песчаные барханы постепенно перешли в каменистую почву, едва прикрытую скудной порослью сухой травы.

Только теперь Рамерик позволил себе остановиться и наметить дальнейший путь.

Пробираться через цепь черных гор пешком было лень: на это может уйти не один день. Да еще и непонятно откуда вытекающие ручейки чистого пламени между скалами вряд ли облегчат продвижение вперед. Поэтому рациональнее всего через это препятствие просто перелететь, если условия позволяют. Желательно без использования Клиадры, дабы не поднимать лишний шум.

Глубоко вздохнув, Аурелиус прикрыл глаза и запрокинул голову назад. Непростая это задача, сменить Сущностный Образ, сохранив в прежнем виде Зеркальный. Все равно что заменять ключевую движущуюся часть механизма часов, не останавливая стрелок. Однако вполне выполнимая, нужно только сосредоточиться…

В Кальтиринте сейчас разворачивался праздник в честь прибытия очередной делегации родовитых провинциалов. Все как обычно: торжественные речи, поклоны и реверансы через каждое предложение, фуршет, жадные взгляды разряженных в пух аристократок, пытающихся, держась в рамках строго церемониального этикета, привлечь к себе чуть больше внимания, чем его предполагает кивок вежливости. Одни и те же уловки за пять лет доведут до бешенства кого угодно. Эта нудная, рутинная, без единого изменения повторяющаяся изо дня в день часть жизни откровенно раздражала, послужив одной из причин, почему император сбежал из столицы именно сейчас, оставив заботы о навалившихся за долгое время обыденных делах на попечение лишь маленькой части своего сознания, пребывающей в Зеркальном Образе. Разве может быть интересно сидеть без дела по несколько часов и изредка кивать головой, стараясь поменьше говорить, так как любая фраза, сказанная владыкой Кальтиринта, вызывает гром аплодисментов, даже если это просьба поднести бокал Лиймкрона? Приемы. Мерзость.