– Прошу! Гостиная; налево – спальня, направо – личный кабинет, прямо – выход на лоджию, в зимний сад. Туалет и ванная комната – за спальней, специальный вход, хотите посмотреть?

– Давайте, – выдохнул Виктор Александрович.

В ванной комнате Евсеев принялся расхваливать достоинства душевой итальянской кабины: гидромассаж, сиденье для отдохновенья, система сауны – все на компьютере, лишь кнопочку нажать, любой режим температуры, есть даже радио на шесть программ, чтобы не скучно было париться...

– Радио? – переспросил Слесаренко. – А почему телевизора нет?

– Мы думали об этом! – Евсеев горестно развел руками. – Так здесь же пар, экран запотевает, а протирать небезопасно и утомительно. Но мы эту идею не хороним, специалисты думают...

А ведь я пошутил, – сказал Виктор Александрович.

Евсеев посмотрел на него рыбьими глазами и сдержанно хихикнул.

Вернулись в «личную» гостиную. На столике из золотистого стекла лежала пачка сигарет «Парламент» и золотая зажигалка. Слесаренко опустился в кресло и указал Евсееву напротив.

– Садитесь. И рассказывайте, чем вы тут занимаетесь.

– Есть план работы, утвержденный городской администрацией. Могу предъявить.

– Давайте лучше на словах. Так проще. И понятней.

– Как прикажете, – молвил Евсеев.

Рассказ директора о деятельности представительства занял добрых полчаса, если не больше. Виктор Александрович слушал внимательно, по ходу рассказа отмечая про себя главное. Прием, размещение, сопровождение, обслуживание и проводы руководителей города, прилетавших в Москву по делам. Участие лично Евсеева (от имени города) во всех значимых столичных политических и хозяйственных мероприятиях. Контроль за прохождением и (в меру сил) лоббирование городских официальных документов, направляемых в администрацию президента, Госдуму и правительство, Совет Федерации и отраслевые министерства. Работа с московской прессой по размещению заказов на пропагандистские материалы, сбор необходимой информации о положении в верхах, столичных сплетнях и прогнозах, об отношении первых лиц государства к значимым фигурам окружного и областного уровня. Представительско-деловые контакты с московским руководством нефтяных компаний, занятых добычей нефти в Западной Сибири. Организационно-финансовая поддержка «своих» депутатов в Госдуме. Подготовка выездных документов и согласование программ пребывания для зарубежных визитов представителей городских властей. Прием в Москве иностранных партнеров, организация их доступа в соответствующие правительственные инстанции. Проведение брифингов и банкетов. Профилактическая работа с силовыми структурами, чьи действия или бездействие могли бы причинить ущерб городским – и персональным, и общим – интересам. Установление долговременных связей с другими представительствами в рамках Всероссийского Союза городов...

– Достаточно, – сказал Виктор Александрович. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, о том, что не входит в отчеты. Я достаточно ясно выразился?

Евсеев понимающе кивнул и с поразившей Слесаренко бесстрастной откровенностью поведал о внештатной, как он называл, деятельности его конторы. Были здесь и дети городских начальников, учившиеся в московских вузах, коих приходилось «пасти», подкармливать и нередко лечить от запоев и наркомании. Подбор, покупка и ремонт жилья для пожелавших. Надзор за банковскими счетами, своевременным поступлением денег, операции с принадлежащими «нашим людям» пакетами различных акций. Обеспечение нужных встреч без свидетелей на подмосковных закрытых дачах. Организация услуг интимного характера. Нейтрализация возможных попыток прямого или косвенного шантажа...

– Вы очень откровенны, Евсеев, – предупреждающе сказал Виктор Александрович. – Последствий не боитесь?

– Вы мой хозяин, – спокойным голосом ответил Евсеев. – От вас у меня никаких секретов. Вы приказываете я выполняю. Прошу заметить, что во всем перечисленном мы действовали строго по указаниям, никакой самодеятельности с нашей стороны никогда не было и никогда не будет. Но в случае форс-мажорных обстоятельств ответственность несу один лишь я. Такие у нас правила, Виктор Александрович.

– И как вам удается со всем этим справляться?

– Не первый день в Москве работаем, – уклончиво ответил директор представительства.

– Крупные проколы были?

– Самый крупный – убийство банкира Кантора на арендованной нами госдаче. Остальное – мелочи, всегда успеваем исправить.

– Вы сами москвич?

– Почему? – В голосе Евсеева прозвучала легкая обида.

– Я свой, коренной...

– Приятно слышать... Вас как по имени-отчеству?

– Олег Иваныч.

– Скажите мне, пожалуйста, Олег Иванович, откуда берутся деньги на... все вот это, на вашу обширную деятельность? Я видел строку в бюджете – она не убеждает.

– Все правильно, – согласился Евсеев. – Поэтому наше представительство как юридическое лицо является соучредителем ряда коммерческих фирм; полученная прибыль расходуется на... уставные потребности.

– Кто контролирует ваши доходы и расходы?

– Лично мэр и никто другой.

– А если мэра нет?

– Исполняющий его обязанности.

– Так записано в вашем «уставе»?

– Не совсем... Но таков порядок.

– Нынче я исполняю обязанности главы города, и до этого момента мне ничего не было известно.

– Мы вас ждал и, и вы приехали. Теперь вы знаете все.

– Так ли уж все, Олег Иванович? А как насчет «черного нала»? Он присутствует в ваших расходах?

– Несомненно. Вы получите полный отчет.

– Суммы большие?

– В бытовом смысле? Да. Но мы работаем очень аккуратно. Если есть хоть малейшая возможность платить легально... Между прочим, у нас хорошие юристы.

– Они вам понадобятся, – сказал Слесаренко.

«Ты этого хотел?» – подумал он, вытягивая из пачки сигарету.

– Кофе подать сюда? – спросил Евсеев. – Или вы желаете позавтракать... поплотнее?

– Спасибо, я сыт.

Знакомый с принципами властного устройства, Виктор Александрович был готов к тому, что работа на посту градоначальника с каждым днем будет открывать ему все новые и новые чуланы закулисья, мусор и хлам, и обязательный скелет в каком-нибудь старом шкафу; однако то, что открылось сегодня, полностью перевернуло его представление о порядке вещей. Теперь уже сам город, со всеми его тысячами жителей и сотнями проблем предстал далеким закулисьем, неким задним двором, заморской рабочей колонией, производящей нефть и деньги для напитания и приведения в действие невидимой оттуда, «с северов», сверкающей большой машины настоящей власти.

Он понял, как и на кого работает страна и почему в стране всегда нет денег и не будет. И понял еще, что при всем при том он не сможет и не станет увольнять Олега Ивановича, и ежели он, Слесаренко, намерен и дальше двигаться по избранному пути, ему придется принять эту роль, эти правила игры на главной сцене.

Вкатился пухленький Евсеев, распространяя уже забытый Виктором Александровичем запах подлинного кофе, и вместе с чашкой протянул хозяину листок плотной бумаги.

– Что это? – спросил Слесаренко.

– График ваших встреч на сегодня с двенадцати ноль-ноль. Знакомьтесь, отдыхайте. Вот кнопка, – он показал на телефонном аппарате, – прямого вызова; всегда к вашим услугам.

– Послушайте, Евсеев, – как можно сдержаннее произнес Виктор Александрович, – неужели вам самому нравятся эти лакейские словечки? Вы кто по профессии?

– Экономист. Закончил также высшую академию менеджмента. Стажировался в Кембридже. Докторская степень.

– Ну вот видите! – воскликнул Слесаренко с оттенком неподдельного изумления. – Вам ли к лицу...

– Прошу простить, – заполнил паузу Евсеев. – Манеру общения обычно диктует хозяин. Мы к вам привыкнем, Виктор Александрович. Поверьте мне, все будет хорошо.

– Вы не обиделись?

– Нисколько.

– Благодарю вас.

Директор представительства изобразил полупоклон и тихо вышел из гостиной. Виктор Александрович загасил сигарету, два раза прихлебнул из тонкой чашки, поднялся и вышел на лоджию, в зимний диковинный сад, чуть-чуть поскользнувшись на мраморном льду, сковавшем дно садового пространства. «Ну-с, привыкай», – сказал он сам себе. Сквозь чистое стекло соседней лоджии ему махнула огромными ножницам блондинка в чем-то розовом; он вспомнил, что видел ее по телевизору, и церемонно раскланялся, совсем как директор Евсеев.