В ее тихом голосе появилось лихорадочное возбуждение.

— Но, Аделиса, — Мэйла склонилась к моему уху, — ты не должна думать, будто в твоих руках власть.

Мое сердце отстукивало барабанную дробь. Ее послали, чтобы сломать меня или начать это делать, но прием не должен был сработать. Я коснулась большим пальцем шрама в виде песочных часов на запястье и вспомнила последние слова отца. Эта женщина не в силах была меня запугать. Воспоминание об отце породило в моей груди новую волну ненависти, которая быстро распространилась по всему телу, но я поняла, что мне нужно подавить свое желание наброситься на лживую женщину.

Мэйла стояла позади и гладила меня по волосам. Я старалась дышать как можно медленнее. Она улыбнулась, и множество ее отражений тоже растянуло накрашенный рот в улыбке, демонстрируя два ряда совершенных зубов.

— Мы стоим выше всех в Аррасе. — Голос ее теперь звучал спокойно, она говорила нормальным, повседневным тоном. Мэйла стряхнула отрезанные волоски с моих плеч. — Но ты принадлежишь Гильдии.

Принадлежишь. На этом слове я тяжело сглотнула, словно попытавшись забыть его горечь.

— У тебя будет все. — Она наклонилась ниже и положила подбородок мне на плечо, коснувшись моего нового лица холодной, влажной рукой. — Ты будешь молода и прекрасна. — Она потрепала меня по щеке, а затем разразилась тонким, словно звон колокольчика, смехом, точно мы были закадычными подругами. — Ох, Аделиса, жизнь, которая тебя ждет…

Мэйла со вздохом выпрямилась и принялась рассматривать наши отражения в зеркале. Легким движением она вытащила откуда-то тонкую палочку, и я отшатнулась. Мэйла снова захохотала и взмахнула палочкой. На кончике сигареты вспыхнул огонек, который тут же появился и в сотне отражений.

— Я почти завидую, — сказала Мэйла.

— Я весьма польщена, — эти слова дались мне непросто.

Улыбка Мэйлы стала шире — я начинала играть по ее правилам.

— Ну конечно, ты польщена. Только дурак может не хотеть такой жизни.

Она резко обернулась вокруг своей оси, и отчего-то это не показалось мне глупым. Она стала выглядеть лишь еще более внушительно. Более властно.

— Здесь ты красавица, Аделиса. Здесь у тебя есть шанс совершить что-то, а не прислуживать мужчинам, как остальные. Здесь, — задумчиво добавила Мэйла, — ты больше, чем просто секретарь.

По тому, как она посмотрела на меня, я поняла, что Мэйла намекала на мою мать, и заставила себя выдержать ее взгляд.

— Но есть одна вещь, о которой нельзя забывать. — Она наклонилась ко мне, и сигаретный дым ударил мне прямо в нос. — Отсюда не убежать, Аделиса Льюис.

Теперь лицо мое было надежно скрыто под слоем косметики и из зеркала на меня смотрела моя мама.

«Не позволяй ей увидеть твою боль. Ничего ей не показывай».

— Здесь негде спрятаться. — Ее сладкий шепот удивительно напоминал шипение. — Здесь нет даже смерти. Так что выбирай сейчас, на какой ты стороне.

Мысленно я вернулась назад и вспомнила слова своего проводника, который сказал, что бывает кое-что и похуже смерти. Я знала, что это: холодный камень и пылающая тьма.

— Конечно. — Мой ответ был настолько прост, что ничем не мог меня выдать.

Улыбка Мэйлы превратилась в самодовольную усмешку, и я была уверена, что это была единственная настоящая эмоция, которую она решилась показать.

— Что ж, хорошо. — Она похлопала меня по плечу, роняя пепел на белый халат. — Твоя комната ждет тебя.

— Мэйла, — тихо, но твердо начала я, — ты знаешь, что случилось с моей матерью и сестрой?

Я не могла не спросить об этом даже под страхом обнаружить перед ней свою слабость. И все же я старалась выглядеть сильной.

— Могу себе представить, — усмехнулась она, оставив меня предаваться жутким фантазиям, а затем подозвала своего ассистента. Им оказался парень, и это сильно удивило меня. Наверное, у девушек здесь были дела поважнее. Мэйла что-то прошептала ему на ухо, бросая на меня через плечо короткие многозначительные взгляды.

Ее помощник проводил меня в новые апартаменты. Как только мы попали в жилой отсек, стерильный вид исчез и все изменилось. Во-первых, бетонный пол сменился гладким деревянным. Затем стены: они уже были не белыми, а ярко-алыми, гранатовыми. Мы прошли мимо обитых бархатом диванов и мраморных колонн и вошли в сияющий бронзовыми панелями лифт. Все это чем-то напоминало мне здание муниципалитета Ромена. Я вздрогнула. В каждом углу регистрационного зала высились жуткие, вырезанные из камни фигуры. Они словно нависали над людьми, прекрасные и пугающие.

Все здесь было пронизано бьющей через край энергией, но слишком далеко от реальной жизни. Лифт ехал бесшумно, мы поднимались все выше и выше, но мой проводник молчал. Я стояла у него за спиной и смотрела, как блестели и завивались его золотистые волосы. Прическа была не из тех, что одобряла Гильдия, однако, должно быть, должность мальчика на побегушках при с толь могущественной Пряхе давала свои преимущества.

Моя комната оказалась на пятнадцатом этаже, в конце коридора, за дверью сливового цвета, стены были обиты прекрасными резными панелями в кремовых и золотистых цветах. В дальнем конце комнаты полыхал камин, над которым висел портрет женщины, удивительно похожей на новую меня. Разбросанные тут и там коврики были украшены замысловатыми узорами, а вокруг столиков красного дерева громоздились шелковые зеленые и алые подушки.

— Я присмотрю, чтобы тебе принесли ужин. Ты пропустила вечерний прием пищи, — сказал юноша.

Я оглядела комнату, а когда повернулась к нему, он широко ухмыльнулся.

— С-с-спасибо, — выдавила я.

— Здесь лучше, чем в камере, правда? — заметил он, и я более внимательно посмотрела на него: это был тот самый парень, который приказал накачать меня успокоительным в комнате перемещения. Он был выше меня, а плечи его были достаточно широки, чтобы он мог работать телохранителем. Однако, несмотря на сильное тело, на лице его все еще виднелся детский пушок. Его волосы вызвали в моей памяти отрывочные воспоминания о той ночи, в которую меня призвали.

— Ты… — внезапно поняла я.

— Прости за это, — сказал он, и дурацкая улыбка сошла с его лица. — Приказы есть приказы. Если тебя это хоть немного успокоит, ты еще легко отделалась. Я Эрик.

Я холодно посмотрела на его протянутую ладонь. «Ну конечно, давай будем друзьями. Ты всего лишь бросил меня одну в холодной камере, без еды и воды».

При этой мысли мой желудок сжался от голода, напомнив, что в последний раз я ела в кафе станции Нилас.

— Спокойнее мне не стало.

Эрик рассмеялся и покачал головой, в очередной раз показав, каким же болваном он был.

— Я прослежу, чтобы тебе послали побольше еды. Утром начнется обучение.

Я уже готова была отказаться от ужина и от чудесной комнаты с экзотической мебелью. Мне хотелось лишь забиться в какую-нибудь щелку и медленно умереть от голода, но, если бы я так поступила, некому было бы защитить Ами и найти мою мать. Так что я просто отвернулась от Эрика. Дверь за ним захлопнулась, и я осталась одна в этом новом и странном для меня мире.

На рассвете я открыла глаза и обнаружила себя лежащей среди мягкого атласа и хлопка. Моя кровать была настолько велика, что ее изголовье занимало целую стену. Напротив кровати расположились мансардные окна, выходящие на Бесконечное море. Я представила, как мои ступни погружаются в его воды, но не смогла понять, покажется ли красно-оранжевая в рассветных лучах вода холодной и будет ли она покалывать мои израненные ноги.

Еще никогда за всю свою жизнь я не чувствовала себя так уютно. В ногах у меня стоял поднос с частично съеденными деликатесами. Мама неплохо готовила и всегда старалась сотворить нечто пристойное из того, что удавалось достать в городе, но прошлым вечером я впервые попробовала утку в сливочном соусе, рис с шафраном и абрикосами и шоколадный торт. Названия блюд были выбиты на маленьких табличках, прикрепленных к каждой из серебристых тарелок.