— Пятое октября, дорогая.

На улице было по-прежнему так же тепло, как и в день рокового тестирований. Листья тогда только-только начали желтеть, и, хотя воздух заметно посвежел, я прекрасно обходилась без жакета. То был сентябрь. Значит, в Ковентри я провела всего пару недель. Дни моей жизни в Ромене тянулись так долго, что казались ожившими воспоминаниями, и теперь меня не покидало ощущение, будто мама только вчера велела мне убраться в комнате, будто только вчера я расчесывала волосы Ами. Мои воспоминания о семье были очень живыми, но при этом какими-то размытыми, словно ускользающими.

— Меньше месяца, — громко ответила я, умолчав о том, сколько времени я провела в камере.

— Месяц? — Ярко подведенные глаза Пряхи округлились, взгляд ее стал пугающим. — Похоже, это рекорд.

Остальные согласно закивали. Инора, которая до этого говорила с сидевшей напротив женщиной, решила прийти мне на помощь.

— На вступительных экзаменах Аделиса проявила выдающиеся способности. К тому же, в нашем отделе не хватало кадров, так что мы решили взять ее к себе.

Инора ослепительно улыбнулась, и все повернулись обратно к своим собеседницам. Однако Пряха с юга продолжила буравить Инору пронзительным взглядом. Она была похожа на зверя в клетке: одновременно испуганного и озлобленного. Мне не нравилось, как она смотрела на мою наставницу. Как можно было не любить Инору? Похоже, с этого момента мне стоило приглядывать за этой женщиной: она, судя по всему, могла пойти по головам.

Я попыталась сосредоточиться на еде, но вновь ощутила на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, я увидела Мэйлу. Наши позиции за столом были практически равны. Она сидела во главе Прях низшего звена, а я — в хвосте Прях высшего уровня, которые работали с Пряжницей. Я буквально видела, как крутились колесики в голове Мэйлы. Глаза ее были подернуты пеленой, губы плотно сжаты, нижняя челюсть выдвинута вперед. Ей некуда было расти, а я только начинала свое восхождение. Однако я не сомневалась, что она могла найти способ забраться выше, — у людей ее типа с этим проблем обычно не возникало.

— Ты волнуешься? — приторно сладким голосом спросила Пряха с юга.

— Даже не знаю. — Я покраснела, не до конца понимая смысл заданного вопроса. — А что, должна?

— Ну, из-за бала, который организует Гильдия, — пояснила она так, словно все только об этом и говорили. — На следующей неделе.

— Точно-точно, — отозвалась я, припомнив вдруг, что читала об этом в бюллетене. Бал всегда проводится осенью. — Я о нем забыла.

— Кормак снова будет тебя сопровождать? — спросила. Пряха, и сладость из ее голоса тут же испарилась.

— Нет, — ответила Инора, глядя ей прямо в глаза. — В пределах Ковентри Пряхи не могут посещать мероприятия в сопровождении кого-либо. Ты что, забыла об этом?

— Да, совсем вылетело из головы, — вяло ответила она и переключилась на другой разговор.

Видимо, сдружиться нам было не суждено.

— Не переживай, твое платье уже готово, — прошептала Инора.

— Вот уж не думала, что буду мечтать избавиться от Кормака хотя бы ненадолго, — пробормотала я, не уверенная в том, услышит ли меня Инора.

— А ты подумай, — фыркнула она.

Все было организовано на высшем уровне. Такого следовало ожидать: на бал были приглашены все крупные чиновники Гильдии. Однако мероприятие оказалось поистине грандиозным.

Взять хотя бы платье. На церемонии перерезания ленточки в Сайпресе я чувствовала себя не в своей тарелке, одетая в вечерний наряд, но в этот раз я ощущала себя голой. Даже сейчас, когда я танцевала поочередно с каждым из членов Гильдии, мне казалось, что все это происходило не со мной. Обычно я не носила ничего подобного. Сказать, что этот наряд не оставлял места воображению, значило сильно поскромничать. Изумрудно-зеленый шелк плавно скользил по изгибам моего тела. Вообще-то формы у меня были не слишком выдающимися, но это платье вкупе с отсутствием некоторых предметов нижнего белья создавало нужный эффект. Вырез на спине доставал до самого копчика, а о передней части лучше было даже не думать. Шелк платья был настолько тонок, что я едва ощущала его на коже. С тем же успехом можно было прикрыться фиговыми листочками и спрятаться в углу.

Фотографы испытывали ко мне нездоровый интерес. Второй их добычей стала Приана, облаченная в длинное черное бархатное платье без бретелей. Разрез приоткрывал одну из длинных смуглых ног — чулка на ней не было. Пока вокруг щелкали фотоаппараты, я смотрела в центр зала, где красовалось коронное блюдо — поросенок на вертеле, сжимавший яблоко в зубах. Думаю, мы с ним чувствовали себя примерно одинаково. Приана вела себя гораздо раскованнее. Она широко улыбалась, не забывая при этом принимать все новые позы. Я никогда не была чересчур застенчивой, однако сегодня ко мне проявляли уж слишком пристальное внимание.

Внезапно чья-то сильная рука схватила меня за локоть и утащила в толпу.

— Сегодня мы с тобой за одним столиком, — прошептал Кормак.

— Сбылась моя заветная мечта, — огрызнулась я.

— Что, прости? — спросил он таким тоном, что я не отважилась повторить.

— Я говорю, ведите меня.

Наш столик оказался в первом ряду, у самой сцены, совсем близко от танцплощадки. Пока Кормак отодвигал мой стул, я разглядела таблички остальных приглашенных гостей. При виде знакомых имен сердце в панике забилось чаще.

— Принести тебе чего-нибудь выпить? спросил Кормак.

Я бросила последний взгляд в зал. Всех этих людей мне не раз доводилось видеть по телевизору. Поняв это, я кивнула.

— Рано или поздно все пути приводят к выпивке, — рассмеялся Кормак, а затем удалился в направлении бара.

Пока я изучала серебряные приборы, остальные гости заняли свои места. Теперь мне пришлось сидеть в окружении политиков и их жен. Голову я поднимала лишь для того, чтобы отхлебнуть немного вина. Наконец к нам присоединилась Лорисель, и паника начала понемногу утихать. Но Лорисель лишь молча разглядывала сцену; губы ее были плотно сжаты. Остальные женщины не обращали на меня никакого внимания. Их гораздо больше занимали наряды и сплетни. Мужчины говорили о политике и о людях, чьи имена я никогда не слышала. Я была рада, что Кормак принес мне бокал вина, хотя каждый глоток и давался мне с огромным трудом.

Официанты внесли огромные серебряные блюда, и я удивилась, насколько легко они управлялись с ними. Большинство из прислуживавших на вечере были типичными худосочными представителями низшего класса, приглашенными специально для обслуживания этого мероприятия. Чем ниже по социальной лестнице находился человек, тем меньше у него было еды, а значит, и возможности набрать мышечную массу. Однако этим официантам тяжелые подносы явно были нипочем. Что ж, теперь, по крайней мере, можно было поесть. Я начала торопливо разворачивать свою салфетку, однако Кормак тут же вырвал ее у меня из рук.

— Только после того, как принесут твою тарелку, — пробормотал он, ужаснувшись моей оплошности.

После этого я решила вообще не поднимать глаз. Вскоре на тарелке оказался салат из горькой зелени с кусочками фруктов и сладкой заправкой. Рядом — суп из акульих плавников и лука. Огромный сочный стейк для мужчин и несколько кусочков курицы на горке риса для женщин. Смотреть на еду Кормака было выше моих сил.

— Держи, — сказал он, протянув мне вилку с куском мяса. — Выглядишь так, будто тебя вот-вот унесет ветром.

Я с аппетитом принялась жевать кусок истекающего соком мяса, и женщина, сидевшая напротив меня, с удивлением посмотрела на меня.

— Магдалена, — осуждающе произнес Кормак, и женщина тихонько рассмеялась.

— Не помню, когда я в последний раз видела женщину, которая ест говядину, — заявила она, и две ее подружки согласно захихикали.

— Мы в Ковентри постоянно ее едим, — заявила я и тут же покраснела, поняв, что привлекла к себе всеобщее внимание.

— Само собой, — согласилась Магдалена. — Вам ведь доступны пакеты обновления третьего поколения. А нам — только второго.