- Здесь пять стульев! - невольно вскрикнула Жоржетта. - Умоляю вас, сядьте на один из них. А лучше постойте пока, потому что после посещения виноградников вы, как я вижу, не успели переодеться.

Покачав головой, Шарль поднялся и покорно встал у стены, заметив:

- У меня сегодня такое хорошее настроение, дорогая супруга, что даже вы мне его не испортите. Так что случилось?

Жоржетта улыбалась в ответ:

- И у меня сегодня прекрасное настроение, Ваше Сиятельство, которое вам испортить тоже не под силу.

- Как вы меня назвали? - скептически приподнял бровь Шарль.

- Ваше Сиятельство, - выразительно повторила Жоржетта, прохаживаясь по гостиной. - Буквально час назад в замок доставили прелюбопытнейшее письмо, в котором говорится, что ваш кузен - нынешний маркиз де Шато-Тьерри - дрался на дуэли и погиб. К несчастью, разумеется. Но для нас с вами это открывает чудесные перспективы, ведь ваш кузен не был женат, у него нет детей, ровно как и других родственников. Вы получите маркизат, Шарль!

Брови мужа вернулись на место, и в некоторой задумчивости он отхлебнул из того же кубка. По мере того, как лицо его просветлялось, а в глазах снова появлялась мечтательность, Жоржетта к неудовольствию поняла, что сейчас Шарля куда больше волнует это его вино.

- Шарль, вы что, не понимаете! - вскричала она. - Нотариус пишет вам, что вы - единственный наследник. Все, что вам нужно сделать, так это заявить о своих правах на наследство!

- Вероятно, для этого придется ехать в Париж, а это значит целый месяц - вон из жизни. А у нас, между прочим, сбор урожая на носу. И самое главное… Жоржетта, неужели вы думаете, что маркизат действительно достанется нам? Мою матушку лишили наследства, стало быть, все ее потомки, включая меня, даже претендовать ни на что не могут.

- Да, но нотариус написал!…

- Нотариусу важно получить свой процент за ведение дел! Но не он решает судьбу титула де Шато-Тьерри. С маркизатом моего кузена поступят так же, как и с другими землями, лишившимися владельца - он станет владением короля.

Жоржетта почти без сил опустилась на софу. Временами они с мужем как будто менялись местами: она становилась наивной мечтательницей, а он трезвомыслящим и мудрым. Разумеется, Шарль прав. Король уже не первое десятилетие радеет за укрепление своей власти и планомерно, любыми способами выбивает почву из-под ног у крупных землевладельцев, вынуждая их обитать при его Дворе, забрасывая свои земли.

Никто им не позволит завладеть маркизатом.

- Шарль, мы должны хотя бы попытаться, - негромко сказала она все же. - Иначе всю жизнь будем жалеть, что упустили этот шанс. Поедем, прошу вас…

Шарль, отойдя от стены, которую подпирал уже четверть часа, устало опустился рядом с женой.

- Если вы настаиваете, то можно и съездить в Париж. В самом деле, не посадят же нас в Бастилию за попытку?

Шутку о Бастилии Жоржетта сочла неудачной, но, в общем-то, мыслила так же, как ее муж.

Приготовления к отъезду в Париж заняли у супругов де Руан больше месяца. Шарль тянул время, потому что хотел лично проконтролировать сбор винограда, а Жоржетта - что совершенно ей не свойственно - из всех доступных источников пыталась узнать, что нынче носят в столице. У нее имелось немало платьев красивых и модных еще год назад, но мода так переменчива… Жоржетта не сомневалась, что наряды ее давно устарели, а денег на новые почти не было - нужны средства, чтобы добраться до Парижа, чтобы снять там жилье, да и мало ли какие еще возникнуть расходы.

Другой вопрос - почему вдруг Жоржетту стало волновать то, как она выглядит? Ведь она отлично знала, что красавицей ее не сделает ни одно платье, кроме того она и так замужем - к чему прихорашиваться?

Все эти мысли роились в ее голове на фоне осознания неизбежности встречи с Шарлоттой д'Эффель. Они с Шарлем непременно встретят ее в Париже, по-другому и быть не может… Разумеется, Шарлотта, которая будет разодета по первой моде, которая будет блистать красотой и купаться во внимании мужчин, непременно отметит, что счастья Жоржетте ее брак не принес. Еще и пожалеет ее. А хуже всего - сделает вывод, что составила куда более удачную партию, выйдя за барона!

Боже… ей ведь еще придется делать реверанс перед Шарлоттой, потому что та нынче - титулованная особа, а Жоржетта - никто.

Придя к этой мысли, Жоржетта даже решила вдруг никуда не ехать - она не перенесет насмешек со стороны этой девчонки, просто не перенесет… Или нет, нужно поехать. Нужно потратить последние деньги и сшить хотя бы несколько подходящих платьев. И изо всех сил изображать с Шарлем счастливый брак!

Что Шарль думает о возможной встрече с Шарлоттой - предположить сложно. Вероятно, он рассчитывает, что не столкнется в Париже с ней, или же ему все равно. А, быть может, он умело скрывает свое волнение?

Выехали шевалье и мадам де Руан в конце сентября. Для дороги была арендована самая простая карета - неудобная, скрипучая, в щели которой постоянно задувал ветер. Жоржетта, плохо переносящая холод, с головой куталась в плащ и ежеминутно спрашивала, скоро ли постоялый двор. Впрочем, на стоянках было не лучше: промерзшие комнаты, сквозняки и мыши…

Еще и Шарль! То норовил прикрыть ее своим плащом, пропахшим костром, запах которого она не переносила, то платил хозяевам таверны вдвое больше, надеясь, что мерзавцы станут лучше топить ее комнату.

Уже под Лиможем [14], когда Шарль в тысячный раз спросил у нее, не лучше ли взять более комфортную - читать дорогую - карету, Жоржетта не выдержала и сорвалась:

- Это все вы виноваты, Шарль! Мы могли выехать еще месяц назад, когда стаяла прекрасная погода - но нет, вам же ваши виноградники дороже всего на свете! Что ж, радуйтесь, знатное вино, должно быть, получится!

- Уж не мелочитесь, Жоржетта, во всем виноват мой кузен, которому вздумалось умирать в конце лета!

Таким образом, от Лиможа супруги ехали в угрюмом молчании, рассевшись в противоположных углах кареты и таращась в окно.

Оба в этот момент остро жалели, что с ними не поехал Бернар. Потому что, во-первых, каждый из супругов был отчего-то уверен, что именно у него с Бернаром доверительно-дружеские отношения, а во-вторых, мсье фон Дорну неведомым образом всегда удавалось мирить господ. Но проживание в Париже и так недешево, чтобы тратиться еще на одного человека, да к тому же и за хозяйством нужно кому-то присматривать - так что Бернара оставили в Шато-де-Руан.

Казалось бы, хуже быть и не может, но, когда до въезда в Париж оставалось меньше суток, карета, давно уже дышащая на ладан, но все же преодолевшая пол-Франции, приказала долго жить.

Случилось это так: ночной ливень размыл и без того непроходимые дороги близь Иль-де-Франс [15], и едва скрылась за горизонтом деревня, где ночевали господа де Руан, карета намертво застряла в яме наполненной дождевой водой.

- Шарль, мы торчим здесь уже больше часа! - дрожа под моросящим ледяным дождем, страдала Жоржетта. - Я написала нотариусу, что мы будем у него завтра к полудню, мы не можем опоздать… Сделайте хоть что-нибудь, вы же мужчина! Боже, ну почему, почему, почему вы даже такую мелочь сделать не в состоянии!

Шарль, до пояса перепачканный ошметками свежей грязи, пытался в этот момент вытащить карету из ямы на пару с кучером. Впрочем, без особого успеха.

- Душа моя, к чему вам карета, когда вы спокойно можете добраться на своей метле! - не оборачиваясь, бросил ей муж.

Жоржетта побелела от злости и, не подобрав даже юбки, потому как все равно по колено была в грязной жиже, лишенной всякого изящества походкой направилась обратно по дороге.

- Куда вы, душа моя, Париж в другой стороне! - крикнул ей Шарль.

- Все равно! Быть может, мне повезет, и я нарвусь на разбойников! - оборачиваясь, съязвила Жоржетта.

Шарль еще что-то кричал, пытаясь ее остановить, но она не слушала. Направлялась Жоржетта обратно в деревню в надежде позвать помощь.