Он засмеялся и ответил, что понимает. Мы продолжали разговор, теперь уже без переводчика.

Получив копии подаренных мной писем, Брежнев был смущен, что не приготовил для меня никакого подарка, поэтому, встав, он вынул из кармана жилета золотые часы с цепочкой и протянул их мне. Я носил их с собой несколько лет и любил посмеиваться над американцами, демонстрируя их как пример советской технологии. ”Посмотрите-ка, они сделаны в России. Отличное качество и очень точный ход”.

Брежнев был очень заинтересован в налаживании советской торговли с Западом и особенно с Соединенными Штатами. Ему понравилось выражение ’’детант через торговлю”, и он с готовностью поддержал мои усилия по заключению сделок между Советским Союзом и фирмой ’’Оксидентал”. Эти сделки были следующими:

— Поставка фирмой ’’Оксидентал” ежегодно в Советский Союз на полмиллиарда долларов удобрений в обмен на такое же количество по цене карбамида и аммиака для продажи в Соединенных Штатах.

- Строительство Международного торгового центра и гостиницы в центре Москвы для обслуживания растущего количества американских и других иностранных фирм, которым требуются конторские помещения и гостиница.

- Поставка советского газа из Восточной Сибири на Западное побережье Америки.

— Экспорт русского никеля в обмен на оборудование для гальванопокрытия советских металлов.

Мы с Брежневым обсудили все эти предложения, и он их одобрил.

Заключение этих сделок сделает фирму ’’Оксидентал” самой активной американской корпорацией в Советском Союзе до конца двадцатого столетия. Двадцатилетнее соглашение по удобрениям, выполнение которого предполагалось начать в 1978 году, завершится в год, когда мне исполнится сто лет. Я сказал Брежневу, что намерен принять участие в праздновании этого события и надеюсь, что он поднимет свой бокал и выпьет со мной по этому случаю.

На завершение сделок по обмену удобрениями и строительству Международного торгового центра ушел еще целый год после встречи с Брежневым. Сделки в Советском Союзе заключаются не быстро. До подписания контракта необходимо пройти ряд этапов. Иногда кажется, что дело проиграно и контракт достался кому-то другому. Русские — хорошие бизнесмены. Они никогда не заключат сделку, не получив предложений от конкурентов. Переговоры начинаются с подписания протокола. Это важный шаг, поскольку, пока вы не подписали протокол, ваше пребывание в стране официально не оправдано. Вы не можете получить визы, вести переговоры или подписать контракт. Когда протокол будет подписан, можно переходить к следующему этапу — подписанию письма о намерениях сторон, за которым следует генеральное соглашение, где излагаются основные условия будущей сделки, что ведет к последнему этапу - подписанию контракта для осуществления договоренности, достигнутой в соглашении.

Для торговли с русскими требуется терпение, упорство и конкурентоспособность — они обеспечат вам успех.

Если бы я смог в одном предложении сформулировать мой совет американским бизнесменам, я бы сказал: ’’Составляйте ваш контракт тщательно, ибо, как только он будет подписан, советская сторона заставит вас выполнять его до последней буквы, точно так же как она сама выполняет свои обязательства...”

Американский бизнесмен, составляющий контракт с русскими с расчетом на их наивность, совершает непоправимую ошибку.

С другой стороны, русским иногда трудно принять американские темпы. Однажды во время моего пребывания в Москве после встречи

Никсона с Брежневым в июле 1972 года я был приглашен на прием к Гвишиани. Он показал мне черновик составленного им соглашения, состоявшего из пяти пунктов. Разумеется, оно было на русском языке. Я просмотрел текст, и он показался мне приемлемым. Тогда я взял ручку, вычеркнул слово ’’черновик” и подписался. После этого я вернул документ Гвишиани, который, казалось, был в полном замешательстве.

’’Разве вы не хотите показать его юристу?” - спросил он.

Я ответил, что в этом нет необходимости.

’’Разве вы не хотите по крайней мере его обдумать?” — спросил он снова.

Я ответил, что здесь не о чем думать, это его документ, а не мой, и я не изменил в нем ни слова. ’’Теперь можно приступать к делу, не так ли?” — спросил я.

Немного посовещавшись со своими сотрудниками, Гвишиани взял ручку и тоже поставил свою подпись.

В следующий раз я встретился с Брежневым в Вашингтоне в июне 1973 года в Блэйр-Хаузе - дипломатической резиденции для глав государств, приезжающих в США с официальными визитами, — расположенном напротив Белого дома, и вечером в Белом доме на официальном обеде.

К этому времени переговоры по моим контрактам потребовали моего частого присутствия в Москве, и мне пришлось приезжать туда почти каждый месяц. Эти поездки тяжело давались всегда сопровождавшей меня Френсис. Однажды вечером она попросила меня попытаться найти нам более постоянное место жительства.

На следующий день после разговора мы были приглашены на банкет в Кремль. Я сидел рядом с помощником Брежнева Александровым. Вдруг Александров повернулся ко мне и сказал: ”Я слышал, госпоже Хаммер трудно останавливаться в гостинице ’’Националь”. Поскольку вам приходится приезжать в Москву так часто, может быть, вас больше устроит квартира?”

До сих пор не понимаю, как он узнал, что Френсис просила меня найти квартиру!

Вскоре мне предложили пятикомнатную квартиру в Лаврушинском переулке с видом на Кремль. Мы сделали в ней ремонт под ру-ководстом Дональда Бекета, архитектора, принимавшего участие в проектировании Международного торгового центра, и украсили стены прекрасными картинами известных русских художников, которые я привез с собой из Америки.

Не сказав Френсис ни слова, пока работа не была закончена, я однажды привез ее к дому и, поднявшись на лифте на четвертый этаж, открыл перед ней двери нашей новой квартиры, где нас сердечно приветствовала русская горничная. Френсис не могла прийти в себя от удивления.

В это время в Соединенных Штатах президентом стал Джеральд Форд, вскоре проигравший на выборах Джимми Картеру. В этот переходный период я оказался одним из немногих американцев, обеспечивавших продолжение политики разрядки. Соответственно возросла важность моей роли посредника между Кремлем и Белым домом.

Победа на выборах Джимми Картера была для меня полной неожиданностью. Я был среди тех, кто считал, что у него нет шансов.

Впервые я встретил его во время предвыборной кампании на организованном в его честь вечере в доме общих знакомых в Лос-Анджелесе. В то время я его почти не знал, и он не вызывал во мне особого интереса. Однако Френсис, сидевшая за обедом рядом с его женой, по дороге домой сказала: ’’Обрати внимание на этого человека. Он будет следующим президентом”.

Так как у Картера не было опыта в области международных отношений и он был совершенно неизвестен русским, я оказывал ему помощь в качестве посредника.

Так, например, в сентябре 1976 года я привез Картеру письмо от советского министра иностранных дел Громыко.

9 декабря 1976 года мы с Картером обедали днем в Блэйр-Хаузе. Я рассказал ему о наших сделках с русскими и убеждал как можно быстрее организовать встречу на высшем уровне с Леонидом Брежневым. В конце срока пребывания в Белом доме Картер как-то сказал мне, что сожалеет, что не последовал моему совету. Однако, как большинству американских президентов, ему приходилось преодолевать сопротивление влиятельной группы антисоветски настроенных сотрудников Белого дома. В администрации Картера ее возглавлял Збигнев Бжезинский, поляк по происхождению, семья которого потеряла в Польше крупные владения. Он ненавидел русских.

22 августа 1978 года мы торжественно отмечали открытие припортовых заводов для аммиака и суперфосфорной кислоты в Одессе. Это событие имело для меня особое значение — я впервые посетил родной город отца. После празднования нас пригласил к себе Брежнев. В это время он отдыхал на даче недалеко от Ялты, но нам пришлось сначала вернуться в Москву, чтобы отвезти присутствовавшую на открытии прессу. Брежнев прислал в Москву свой самолет, который привез нас с Френсис в Ялту.