Л.Н. Гумилев в книге «Хунны в Китае» добавляет: «Первичные сведения получены из переводов китайских хроник, но, хотя переводы сделаны добросовестно, сами хроники — источник сверхсложный». И далее: «Трудности историко-географического, палео-этнографического и социально-исторического характера превосходят перечисленные (Васильевым — Авт.)».

Итак, мы видим, что в китайских хрониках царит хаос и бессистемность. И понятно почему. Когда в XVII–XVIII веках старые записи, сделанные старыми полузабытыми иероглифами, пытались переводить на новейшие на то время иероглифы, то переводчики уже с трудом понимали смысл старых текстов. Ввиду этого им приходилось добавлять многое «от себя». Вставляя свои пояснения, они раздували объем источников. И это происходило, по-видимому, не один раз. Понятно, почему после всего получились хаотичные, запутанные хроники.

То же мы видели и в европейской истории, хотя и не в такой степени. Там путались в именах, географических названиях, отдельных терминах, но отдельные буквы имели более или менее постоянное, устойчивое звучание. Другое происходило в Китае. Здесь хаос достиг существенно больших масштабов.

Поэтому привыкшие к европейскому материалу историки приходят в смятение, когда начинают изучать вроде бы добросовестно изложенную «древними китайскими летописцами» историю этой страны.

В китайской истории, по-видимому, встречается множество имен и названий из привычной нам европейской истории Средиземноморья. Правда, заметить этот факт сегодня по современным публикациям практически невозможно. Дело в том, что, как уже было сказано, сегодня мы читаем старые имена и названия в современном китайском произношении, притом без перевода. Между тем Морозов справедливо отмечал, что если перевести все имена, упоминающиеся в китайских старых хрониках, то эти хроники полностью утрачивают свой ярко выраженный сегодня «китайский вид» и привязку к территории современного Китая.

Оставлять китайские имена без перевода — неправильно, поскольку почти все они в действительности имеют осмысленный перевод.

Вот пример. Морозов передает свои наблюдения: «Во всех китайских историях мы читаем: „В третьем веке между 221 и 264 годами в Китае царствовали одновременно три императора: Чжао-Ле-Ди, Вен-Ди и Да-Ди… В начале четвертого века была династия Си-Цзинь, замечательнейшим царем в которой был У-Ди… А затем от 317 по 419 год была династия Дунг-Цзинь, в которой царями были Юань-Ди, Мин-Ди, Чэн-Ди, Кун-Ди и т. д.“».

«Не правда ли, — задает вопрос Морозов, — как все здесь исторически документально и китайски национально? Но вспомните только, что эти имена написаны не звуками, а рисунками… И тогда весь этот псевдо-документальный рассказ потеряет не только историческое, но даже и национально китайское значение. Выйдет просто следующее.

„В третьем веке между 221 и 264 годами в средиземной империи царствовали одновременно три императора: ясно-пылкий, литературный и великий… В начале четвертого века была династия западного процветания, замечательнейшим царем в которой был военный император… А затем от 317 по 419 год была династия восточного процветания, в которой царями были первый главный царь, светлейший царь, царь-завершение, царь-процветание и т. д.“».

«Скажите сами, читатель, — снова спрашивает Морозов, — здесь при этом полном, — а не половинном, как сделано выше и как делают теперь все историки, — переводе… осталось ли что-нибудь сухо-документальное, историческое или даже просто национально китайское? Ведь невольно кажется даже, что тут под именем Средиземного царства очень хорошо описана Средиземная империя Диоклетиана на берегах Средиземного моря с ее первым триумвиратом, лишь на несколько десятков лет отодвинутым вспять».

Да и в самом китайском языке, например, сильно менялось со временем звучание имен. По этому поводу Л.Н. Гумилев писал: «К сожалению, принятое чтение китайских имен базируется на фонетике языка, современного нам, а не событиям. Это осложняет лингвистический анализ этнонимов».

Оказывается, китайские историки убеждены, что в Китае испокон веков жили татары и турки. Цитируем Л.Н. Гумилева: «Ван Го-вэй считает, что цзубу — киданьское наименование татар… Тюркоязычные соседи (голубые тюрки и уйгуры) называли их татарами, мусульманские авторы… именовали их тюрками Китая». Китайские татары были трех видов. «Средневековые китайские историки делили восточные кочевые народы на три раздела: белые, черные и дикие татары».

Деление татар на три группы нам уже хорошо известно из предыдущей главы.

Это — Великая Орда, то есть Великая Русь.

Синяя Орда — Малая Русь и

Белая Орда, то есть Белая Русь.

Кстати, о китайских «черных татарах». Известно, что раньше была и черная Русь, которая отмечалась на картах еще в XVIII веке.

Вообще и в Китае, и в Европе, как только речь заходит о татарах, сразу же начинается путаница. Мы уже видели, что в русской истории слово «татары» было собирательным. Оно часто означало одновременно и русских, и турок, и татар (в современном смысле этого слова). То же самое и в китайской истории. По этому поводу Гумилев с некоторым раздражением пишет: «Какой же камуфляж скрыт в этнониме татар?.. В XII веке… татарами стали называть все степное население от китайской стены до сибирской тайги».

То, что «татары» было собирательным именем, отмечал еще иранский ученый-энциклопедист XIII века Рашид ад-дин: «Многие роды поставляли величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали известны под их именем, подобно тому, как… другие племена, которые имели каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних».

Дальше с китайскими татарами происходят какие-то фантастические превращения. Оказывается, как сообщает Гумилев, «в XIII веке… татар стали рассматривать как часть монголов… причем название татар в Азии исчезло и перешло на поволжских тюрок, подданных Золотой Орды, где с течением времени превратилось в этноним». «Многочисленные татары (в узком смысле слова) составляли передовые отряды монгольского войска».

Все это нам хорошо знакомо. Западные европейцы тоже называли нас всех «татарами» в широком смысле слова. Однако на Руси жили, конечно, и «настоящие» татары — поволжские тюрки, то есть татары в узком смысле слова. Сегодня татарами уже называют только их.

Как видим, то же самое было и в Китае. Китайцы тоже почему-то — в точности как западноевропейцы XIII–XVI веков — путали «монголов», то есть русских, и татар — поволжских тюрок.

По нашему мнению, все эти «китайские сведения» о перечисленных народах, в том числе о татарах и монголах, — европейского происхождения. Они были занесены в Китай (на бумаге) лишь в XVI–XVIII веках. А затем были адаптированы, включены в якобы местную китайскую историю. Так и возникли в китайской истории (на бумаге) татары, бесследно затем исчезнувшие из Китая и каким-то чудом оказавшиеся в Поволжье.

Приведем еще один пример. В якобы древней истории Китая хорошо известен знаменитый народ киданей.

Считается, что кидани принадлежали к юго-восточной ветви «древнекитайского» народа сербов (в современном китайском произношении — «сяньби»). Наш анализ показал, что здесь имеются в виду, вероятно, македонцы. На «древнекитайской» сцене здесь довольно точно воспроизведена европейская география Балкан. Македония в самом деле граничит с Сербией на юге. Языки сербов и македонцев очень схожи. Поэтому македонцев раньше иногда называли южными сербами.

Считается, что кидани в X веке н. э. основали государство «в Китае». Гумилев сообщает, что киданей называли также хитаями, то есть китаями. Возможно, название Китай напрямую связано с именем киданей.

Как показал наш анализ, история киданей оказывается тесно переплетенной с историей «Монгольской», то есть Русской Великой империи.