Стрелок скорчился, схватившись рукой за брюхо. Я врезал ему сапогом по ребрам — парень отлетел на человека, стоящего позади него. Я использовал вращательный момент для того, чтобы развернуться, и успел как раз вовремя: широким и стремительным взмахом клинка парировал и тут же принял на клинок удар сверху, которым пробежавший по крыльцу боец хотел раскроить мне череп. Я провел выпад ему в грудь, он парировал, и я периферическим зрением заметил того, что спрыгнул с крыши, — тот упал на колени и терзал собственное горло. Фракир свое дело знала…
Один парень по-прежнему болтался где-то у меня за спиной, и моя спина от этого чувствовала себя не слишком уютно. Нужно было крутиться побыстрее, иначе его клинок уже через мгновение попробует мою шкуру на прочность. Ну…
Вряд ли это был выпад — скорее, я споткнулся, когда менял стойку и переносил тяжесть на другую ногу.
Нападавший сзади рубанул сверху вниз. Я отпрыгнул в сторону и ударил с разворота. Если бы этот малый ухитрился подкорректировать выпад, я бы в два счета схлопотал дырку. Но другого выхода не было и приходилось рисковать.
Даже когда мой клинок вонзился в его тело, я не знал, куда пришелся удар. Это было не так уж важно. Либо попал, либо нет. Нужно было двигаться, двигаться до тех пор, пока я не остановлюсь сам или не буду остановлен сталью.
Я продолжал движение против часовой стрелки, клинком, как рычагом, поворачивая противника так, чтобы он оставался между мной и последним из нападавших.
Маневр частично удался. Надежно прикрыться продырявленным и заваливающимся телом все равно не получилось бы, заставить нападавшего столкнуться с трупом, скорее всего, тоже. Надеялся я лишь на то, что тот, второй, споткнется, шагая с крыльца. Главное — освободить клинок, и тогда схватка будет один на один.
Я потянул…
Черт, черт, черт! Клинок застрял в кости и не вытаскивался. Второй противник уже был на ногах… Я все еще продолжал разворачивать покойника, держа его между нами, а левой рукой пытался взять клинок у только что убитого из по-прежнему сжатого кулака.
Тысяча чертей! Мертвец держал клинок буквально мертвой хваткой, пальцы обвились вокруг рукояти, как металлические тросы.
Помахивая клинком и примериваясь для удара, бретер гадко улыбнулся. И вот тогда я заметил, как блеснул на его пальце синий камень, вправленный в перстень. Вот и ответ на вопрос, меня ли ждали сегодня эти удальцы…
Я слегка присел и ухватил мертвеца за бока.
Такие ситуации иногда будто записываются в памяти на видеопленку — абсолютное отсутствие мыслей, и куча мимолетных ощущений, времени не существует, и, когда память позволяет себе потом проиграть события, вспоминается единственный эпизод, который повторяется раз за разом…
Вокруг нас — на улице и в домах — раздавались крики. Слышно было, как к нам бежали люди. Повсюду на досках мостовой вокруг меня была кровь, и я помню, что все время боялся поскользнуться. За дальним краем крыльца я видел стрелка и его лук — оба перерублены. Придушенный киллер лежал на земле справа от того, который наскакивал на меня. Тело, которым я оборонялся, становилось чертовски тяжелым. К некоторому своему облегчению я отметил, что нападающие больше не перли изо всех дыр, чтобы присоединиться к последнему головорезу. А этот последний шагнул в сторону и сделал финт, готовясь к выпаду.
О’кей. Пора.
Я изо всех сил швырнул труп в нападавшего, но результата своих действий ждать не стал. Я шел на риск, и риск этот был чертовски велик, так что времени для подобных удовольствий у меня не оставалось.
Я выпрыгнул на улицу, перекатился через плечо поближе к лежащему навзничь удавленнику — пытаясь избавиться от Фракир, он выронил клинок. Одновременно откуда-то сверху и сзади я услышал глухой удар, за которым последовало хрюканье, — похоже, я избавил себя от больших неприятностей, когда толкнул мертвеца. Впрочем, по-прежнему оставалось неизвестным, насколько точен был бросок.
Правая рука змеей метнулась в сторону и ухватила рукоять клинка. Я перекатился на ноги — лицом туда, откуда пришел, — вытянул клинок, скрестил ноги и отпрыгнул назад.
Еще чуть-чуть — и было бы поздно. Он обрушил на меня серию мощных атак, я быстро отступил, яростно парируя. Он по-прежнему улыбался, но первый же мой выпад замедлил его напор, а второй остановил.
Я успокоился и встал намертво. Противник силен, но ясно было, что я быстрее. Вокруг уже собралось порядочно народу, глазевшего на схватку. До меня донеслось несколько советов — довольно бестолковых. Кому из нас двоих они были адресованы, сказать не берусь. Впрочем, это не имело значения. Пару-тройку секунд противник стоял, выдерживая мои атаки, а затем начал медленно сдавать назад. Теперь я был уверен, что смогу его сделать.
Мне он нужен был живым, что несколько затрудняло задачу. Кольцо с синим камнем, вспыхивающим передо мной, таило загадку, ответ на которую знал этот парень, и мне нужен был этот ответ. Приходилось нажимать на него, стараясь вымотать и обезоружить…
Я попытался осторожно, шаг за шагом, развернуть противника. Я надеялся, что он споткнется о труп, лежащий позади него. Это тоже почти сработало.
Когда отставленная назад нога моего соперника придавила руку распростертого на земле человека, бретер перенес вес вперед, чтобы восстановить равновесие. Тут его посетило одно из тех озарений, которым нужно следовать без долгих раздумий. Он заметил, что я отвел клинок с линии атаки, готовясь нанести рубящий удар, и превратил движение в выпад. С моей стороны было крайне опрометчиво не предвидеть такой поворот событий.
Тяжелым взмахом противник отбил мой клинок, но его оружие тоже оказалось не на линии атаки, и мы сошлись corps a corps[13]. Он развернулся в ту же сторону, куда я стоял лицом, и, к сожалению, имел великолепную возможность врезать мне левым кулаком по правой почке, вложив в удар силу вращательного момента.
И сразу же бретер попытался свалить меня подсечкой слева. Удар был так силен, что стало ясно: он вот-вот добьется своего. Мне удалось только ухватиться за его плащ левой рукой, дернуть и потащить назад, запутывая клинки в плаще. Пока мы падали, я изо всех сил старался оказаться сверху — но, к сожалению, в том не преуспел. Мы свалились бок о бок, по-прежнему лицом друг к другу, и гарда чьего-то клинка — по-моему, моего собственного — крепко заехала мне слева по ребрам.
Моя правая рука оказалась подо мной, а левая по-прежнему путалась в плаще. У противника моего левая рука была свободна, и он вцепился ею в мою физиономию. Я укусил его за руку, но не сумел удержать. В конце концов мне удалось освободить левую руку, и я двинул кулаком ему в лицо. Противник отвернул голову, попытался лягнуть меня ногой и попал в бедро, а затем ткнул мне пальцами в глаза. Я поймал его за запястье и удержал. И его, и моя правые руки все еще были прижаты, а вес у нас был примерно равный. Мне ничего другого не оставалось, как сжать его руку.
Кости его запястья хрустнули в захвате, и он впервые за все время вскрикнул. Тогда я просто оттолкнул его, перекатившись на колени, и начал подниматься, таща его за собой. Игра была кончена. Я победил.
Вдруг он повалился на меня. Я решил было, что это финальный трюк, но потом увидел торчащее у него в спине лезвие клинка. Клинок держала рука довольно мрачного субъекта. Субъект явно собирался выдернуть клинок.
— Ах ты, сукин сын! — заорал я по-английски (хотя был уверен, что общий смысл фразы он уловил), бросил тело и влепил непрошеному помощнику хук справа. Мужик свалился, оставив клинок в спине моего поверженного противника. — Мне он был нужен живым!
Я схватил своего недавнего противника за плечи и поднял его в более удобное положение — насколько у меня получилось.
— Кто тебя послал? — спросил я его. — Как ты меня нашел?
Он слабо ухмыльнулся, изо рта у него потекла кровь.
— Здесь не подают, — сказал он. — Спроси у других.
