V Лобзай меня лобзаньем уст твоих, Не отрывайся жадными губами; Хочу забвения на миг, Хочу упиться пьяными плодами. О, не смотри, что я смугла! В лучах я солнца загорела: Я виноградник стерегла, Его стеречь мне мать велела. За то свой сад и виноград Я не хочу беречь, конечно; Любви плодам ты будешь рад, Я их отдам тебе беспечно. VI Я забыла мой сон и покой… Дайте сладость любовных ночей! Где возлюбленный мой? Отвечайте, скорей! Я шаги его слышу во тьме. Я дрожу. Я в огне. Чу! Стучится он в дверь, Но боюсь отворить я теперь… — О, голубка моя, я пришел! Отвори, отвори поскорей… В сердце жадное трепет вошел: Я хочу твоих ласк и кудрей. VII — Не могу я, возлюбленный мой, Мои двери тебе открывать: Я сняла свой хитон шерстяной, Не хочу его вновь надевать. — О, впусти, дорогая, впусти! Ты с плодами роскошными сад: Я хочу за ограду войти — И корицы вдохнуть аромат. Твои губы алеют, как кровь, И сосцы, как барашки в лугах; Как змея извивается бровь, И ты вся как заря на горах. VIII — Не хочу я от ложа вставать; Я лампаду мою убрала; Не хочу ее вновь зажигать! Я тебя, дорогой, не ждала… — О, впусти, дорогая, меня! Ты горда, как знамена полков; Ты роскошна, как жатвы земля, Ты как пальма пустынных песков. Я на пальму подняться хочу, Я хочу ее ветви обнять… И я снова с надеждой стучу: Неужели не хочешь принять? IX Дай упиться мне грудью твоей! Грудь твоя — винограда лоза — Пахнет лучше янтарных кистей… Дай мне груди, уста и глаза! — Не хочу я от ложа вставать; Умастила я ноги свои. Не хочу я их вновь замарать; Завтра ночью ко мне приходи… Так пастушка с улыбкой твердит. Вдруг хитон промелькнул под окном… У красавицы сердце горит: Звуков нет в полумраке ночном. X Здесь пахнет миррой, сладостью греха; У ложа с розами стоят корзины; Пастушка ждет в волненьи пастуха, Вернется ль он из сумрака долины. Весна среди Ливана гор роскошная цветет. Смоковницы с надеждой почки распускают, И в небе горлица поет, И лозы пьяные в цвету благоухают. Послесловие Когда-то Соломон, устав от мудрых дел, Покинув тьму забот, в кедровый лес бежал, И там среди цветов любовь свою воспел… А я с любви царя завесу вновь сорвал. Пусть песнь его любви звучит для нас навек, Пусть тайны страшный взор погаснет для меня: Безгрешным буду я, как первый человек; Я счастие вдохну, стихом любви звеня. Песенки юродивого I Странничку, странничку помогите! Копеечку юродивому подарите! А уж я, бояре, землицу распашу, Я копеечку, бояре, в землицу положу. Вырастет копеечка в деревцо, Вырастет, бояре, во кудрявое; А уж деревцо я кровию полью, Кровью алою землицу напою. А уж вы, бояре, не взыщите: К тому деревцу гурьбою поспешите; Не хотите ли, бояре, веревочку свить? Не хотите ли мочалочку скрутить? Я с охотою, бояре, пособлю; На головушку накину я петлю; А вы вздернете скорехонько меня, За копеечку, за медную кляня… II Как здоровье, князь? Что княгинюшка? Много ль яствушек Вам настряпали? Много ль золота Вы награбили? Бью челом тебе, Разлюбезный князь: Я — юродивый — Тебе кланяюсь. Не оставь меня Твоей милостью. У меня ль казна Пребогатая, Все бренчит-гремит, Будто золото. Ты возьми ее Ha-про черный день. А я, странничек, — Без вериг пойду, Без казны моей, — С одной песнею… III Что, любезные, Пригорюнились? Что, ребятушки, Нос повесили? Иль не слышите, Что юродивый Песнь веселую Вам поет сейчас? Издалека я Притащил с собой Кольца с гирями, — И бренчу-пою О израненной Моей душеньке. Ее Бог-Отец Потревожил раз, Невзначай смутил Повелением. С той поры хожу И звеню кольцом Я во славушку, Во пророчество. Славлю небо я, Славлю чистое, — А пророком я — Для земли родной. Ты, родимая, Кровью вскормлена, По тебе ходил Христос-Батюшка; Где же след Его, Не найду никак; Все затоплено Кровью алою. Эй, ребятушки, Разыщите след, Разыщите след Христа-Батюшки. А не то беда: Захлебнетеся, Захлебнетеся Кровью алою… |
