Стремление заменить кропперов сезонными рабочими вызвало на «Миссурийском копыте» в конце 30-х годов сильную тревогу. Но беспокойство кроппера возросло неизмеримо больше, когда в 1938 г. на полях крупной плантации в 10 тыс. акров во время сезона сбора хлопка появились мексиканские мигранты из Техаса.

Как раз приблизительно в то же время был изменен метод распределения поощрительных премий Администрации регулирования сельского хозяйства, что вызвало беспокойство и страх во всем районе. Для того чтобы можно было понять последствия этого изменения, необходимо дать пояснение. В свое время фермеры этой местности обрабатывали свои собственные участки или же арендовали фермы, расплачиваясь деньгами или натурой. По мере того как все большее количество земли переходило к «заочным» собственникам, система, существовавшая в сельском хозяйстве, изменялась. Теперь уже имелись не две, а три категории земельных отношений: землевладелец, арендатор и кроппер. К 1935 г. большая часть земли «Миссуринского копыта» обрабатывалась уже по этой системе. Землевладелец сдавал в аренду свою землю арендатору, получая в компенсацию деньги или долю урожая (треть урожая хлопка, четверть урожая кукурузы). Арендатор, имея рабочий скот и оборудование, в свою очередь, передавал землю в субаренду не имеющим своего капитала, рабочего скота и оборудования кропперам, получая с них за это половину урожая.

Допуская наличие подобного трехстороннего взаимоотношения, согласно программе Администрации регулирования сельского хозяйства 1937 г., кроппер получил бы одну четверть всей поощрительной премии, а по программе 1938 г. он должен был получить уже не четверть, а половину всей премии. Как указывает в своем отчете Федеральное бюро расследования: «Совершенно очевидно, что программа 1938 г. побудила землевладельцев и арендаторов устранить кроппера». Хотя внесенные в программу 1938 г. по сравнению с программой 1937 г. изменения имели целью улучшить положение кроппера, практически они привели к обратному результату. К декабрю 1938 г. несколько тысяч кропперов получили извещения о выселении. В качестве ответа на это Оуэн Г. Витфилд организовал так называемую «придорожную демонстрацию».

Витфилд, негритянский священник секты южных баптистов, пытался с 1935 г. организовать кропперов в союз фермеров-арендаторов Юга. В 1938 г. Витфилд был руководящим членом как этого союза, так и Объединенного союза рабочих консервной промышленности, примыкающего к Конгрессу производственных профсоюзов. Отец 11 детей, Витфилд сам в течение многих лет был кроппером.

Утром 10 января 1939 г. 251 семейство кропперов, насчитывавшее 1161 человек, покинуло свои лачуги и хижины и разбило 13 импровизированных лагерей вдоль двух основных шоссе, пролегающих через «Миссурийское копыто» (шоссе № 60 и № 61). Проезжавшие утром 10 января по этим шоссе люди были поражены зрелищем странных лагерей, расположенных по обеим сторонам шоссе. На протяжении 200 км толпились обтрепанные, оборванные люди — настоящая армия, разве что без знамен![301] Вдоль шоссе были выставлены почти все «мирские сокровища» кропперов: собаки, дети, козы, ветхие палатки и печки-времянки. Эти лагери были красноречивым и неопровержимым свидетельством нищеты и отчаяния. Подобный факт нельзя было обойти молчанием, так как эта нищета была выставлена напоказ всему миру. Не затерянные больше в полях, не спрятанные в отдаленных лачугах, не скрытые брезентом на грузовиках — тени вдруг приняли осязаемую форму и оказались выставленными напоказ, как на витрине магазина, вдоль двух основных магистралей штата.

Демонстрация продолжалась только трое суток. Утром 13 января 1939 г. колесо закона пришло в движение. Было объявлено, что придорожные лагери представляют собой угрозу здоровью населения (в то время как тысячи грязных лачуг на «Миссурийском копыте», существовавшие на протяжении многих лет, никогда не рассматривались как представляющие подобную угрозу). Полицейские дорожные патрули штата ворвались в лагери и начали рассеивать бывших кропперов. Некоторые из демонстрантов вернулись в свои лачуги, некоторые переехали в лагерь вблизи Свит-Хоум-Черч, а остальных отправили в импровизированный распределительный лагерь близ Нью-Мадрида.

Демонстрация произвела поистине потрясающее впечатление. Своим молчаливым присутствием на шоссе демонстранты драматически символизировали гибель системы кропперства. Быстро понявший значение этого события крайний Юг забеспокоился, ибо подобный вид протеста мог бы легко распространиться по всему Югу. Передовицы газет изрыгали на демонстрантов потоки ругательств, превращавшихся в залах конгресса в неистовые обвинения. Дебаты в конгрессе были посвящены не обсуждению проблемы кропперства и не выяснению возможной причины недовольства этих людей, но всего лишь одному вопросу: кто спровоцировал этот антигосударственный заговор? Генеральный прокурор дал Дж. Эдгару Гуверу указание произвести расследование, и кропперы вскоре обнаружили, что они в ходе судопроизводства попали из жалобщиков в подсудимые. Газеты всего мира заговорили о демонстрации. Нацисты не замедлили заявить, что она была вызвана обстоятельствами, способными привести к взрыву существующей системы. Сообщение о демонстрации было подано в контролируемой нацистами прессе под заголовком: «В Америке начинается аграрная революция». В действительности же эта демонстрация была очень далека от революции, аграрной или какой-либо другой, но если судить по той буре, которую она вызвала в конгрессе, можно было бы подумать, что действительно произошло какое-то революционное потрясение.

Процессы, похожие на происходящие на «Миссурийском копыте», уже заметны во всех районах Миссисипской долины, где расположены старые плантации. Кризис, аналогичный быстро назревшему в юго-восточной части Миссури, постепенно развивается также и в Арканзасе, Миссисипи и Луизиане. В связи с быстрым ростом механизации сельского хозяйства все более увеличивается использование труда мигрантов. Сезонные рабочие заменяют кропперов. «Год безземельного хлопкороба делится на две половины, — пишет д-р Пол Тэйлор, — с мая по декабрь он изредка получает поденную работу на плантации, а с декабря по май живет в городе на пособие для безработных»[302]. В своем исследовании положения в 6 графствах Арканзаса проф. К. О. Бранней показал, что за период времени с 1932 по 1938 г. удельный вес количества хлопка, получаемого трудом поденщиков, возрос во всех графствах[303]. Вытесненные кропперы и арендаторы уезжают из Арканзаса в другие места (тысячи из них переехали на тихоокеанское побережье) и поселяются в городах, где «живут в самых неблагоустроенных кварталах и берутся за любую поденную работу, если они смогут найти ее на близлежащих фермах»[304]. Благодаря этому фермы, расположенные около населенных центров, могут пользоваться поденным трудом мигрантов, количество которых по сравнению с количеством кропперов и арендаторов все время возрастает. Предприниматели этой области откровенно признаются в том, что они вынуждены в своих интересах «совсем деклассировать людей, и без того занимающих в стране наименее привилегированное положение»[305]. Как указывает д-р Тэйлор, белые рабочие из Миссисипской долины уже собирают хлопок в Аризоне и горох в Калифорнии (да кроме того, клубнику в Луизиане, вишню в Мичигане и картофель во Флориде). Негры еще не совершают дальних путешествий, но уже мигрируют в пределах долины. Совершенно очевидно, что взаимосвязанные процессы вытеснения и миграции развились в нижнем течении реки Миссисипи гораздо больше, чем в недавно освоенных округах Миссури.

Действительно, уже сейчас можно видеть ход развития этих процессов. Во время сезона около 15 тыс. сборщиков хлопка ежедневно покидают Мемфис для сбора хлопка в Миссисипи, Миссури, Теннеси и Арканзасе. Это негры, переехавшие в своем большинстве в город в результате процесса вытеснения. Им теперь не предоставляют лачуг и «меблировки», а привозят на поля и отвозят с полей на грузовиках. В статье, опубликованной 1 октября 1938 г. в «Мемфис пресс скимитар», Кларк Портеус описал, как эта 15-тысячная армия негров собирается в Мемфисе каждое утро «в полусумраке рассвета» близ Гараханского моста для поездки на поля на сбор «белого золота» Юга.