За одно десятилетие «Миссурийское копыто» перестало быть неосвоенной территорией. Многоотраслевое земледелие было почти полностью заменено выращиванием товарных культур. К 1935 г. 74 % ферм обрабатывалось арендаторами, причем в двух графствах этот процент доходил до 90, а в одном графстве — до 80. Собственность на землю перешла от фермеров, лично обрабатывавших свою землю, к собственникам, не жившим на ней, а лишь заинтересованным в получении с нее максимального дохода — «заочным» собственникам. Согласно сообщению Администрации по охране фермерского хозяйства «крупные земельные участки принадлежат страховым обществам, компаниям по освоению земли и отдельным крупным землевладельцам». Из 1800 тыс. акров обрабатываемой земли в 1936 г. около 950 тыс. акров принадлежало крупным землевладельцам — компаниям и отдельным лицам. Каждый из этих землевладельцев имел 200 акров земли или более. Было очень много землевладельцев, использовавших по 100 и более человек кропперов и арендаторов для обработки своих участков. Совершенно очевидно, что оставшиеся еще от недавнего освоения территории земельные «островки» при современной, основанной на денежном обороте экономике долго просуществовать не смогут.

Ход развития этого района привел за одно десятилетие не только к появлению однобокой системы землевладения, но также до крайности извратил земельные отношения. Основываясь на сообщении Администрации по охране фермерского хозяйства, можно сказать, что упор на выращивание какой-либо одной товарной культуры требует большого числа рабочих рук только лишь в определенное время года. Землевладельцы предпочитают иметь дело с крупными семьями и при выборе арендаторов отдают предпочтение семьям, имеющим нескольких работоспособных детей, поощряя тем самым увеличение деторождения. Высокий коэфициент рождаемости, в свою очередь, способствует сохранению существующей экономической системы. В течение 5 месяцев в году потребность в рабочей силе «Миссурийского копыта» колебалась от 4940 рабочих в январе до 18 653 рабочих в мае. Но для того чтобы навсегда обеспечить себе необходимое количество рабочих рук для сбора урожая, предприниматели создали в районе резерв рабочей силы в в 35 737 человек, в результате чего в течение тех же 5 месяцев всегда имеется излишек рабочих, составляющий в зависимости от времени года от 30 797 до 17 084 человек[300]. Следует учесть, что эти подсчеты не включают приезжающих сюда каждый сезон рабочих-мигрантов. Среднегодовой доход семьи, входящей в состав этой армии кропперов, арендаторов и сельскохозяйственных рабочих, выражался в 1936 г. в следующих цифрах: доход белого кроппера — 415 долл., белого сельскохозяйственного рабочего — 264 долл., негра (любой категории) — 251 долл. В эти подсчеты включено также пособие и другие виды дохода, но не входит стоимость продуктов, потребленных на ферме. Говоря о питании, следует также отметить, что, несмотря на то, что условия, существующие в этом районе, прекрасно подходят для овощеводства, кропперы почти не имеют огородов, так как землевладельцы систематически противятся разведению огородов, требующих за собой ухода именно в то время, когда все рабочие руки должны быть брошены на поля.

Несколько примеров иллюстрируют условия, существовавшие во время сельскохозяйственного кризиса 1936 г., наступившего всего лишь через несколько лет после заселения района (с 1900 по 1930 г. количество населения 7 графств увеличилось на 75 %, причем главный приток переселенцев имел место между 1920 и 1930 гг.). «Кропперы и сельскохозяйственные рабочие, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — составляют большинство населения, но имеют мало влияния в отношении определения условий, при которых они работают и живут… Проезжая по этой местности, видишь безотрадную картину нищеты, лишений и безнадежности, из которых почти нет выхода даже для тех, кто не совсем еще отчаялся и мечтает о лучшем будущем». 87 % всех жителей района живут в лачугах. 61 % лачуг никогда не были покрашены. Многие из них не имеют никаких элементарных удобств. На участках почти никогда не имеется зелени, а вода берется из неглубоких колодцев, которые легко загрязняются. В самих лачугах царят «убожество, грязь и нищета». В них почти полностью отсутствует мебель, и дети спят на полу на тонких соломенных тюфяках. Основным видом питания служат «солонина, кукурузные лепешки, сушеные бобы да изредка немного овощей».

На «Миссурийском копыте», как и следовало ожидать, очень остро стоит проблема здравоохранения. Коэфициент заболеваний малярией в 20 раз, тифом в 10 раз, а туберкулезом в 2 раза выше среднего коэфициента для всего штата. Исключительно высок коэфициент смертности от воспаления легких, а смертность детей до 2 лет от поноса и кишечных заболеваний в 18 раз превышает средний коэфициент для всего штата. Единственный вид страхования, который практикуется одолеваемым болезнями населением, — это совершенно естественное при существующем положении страхование «на погребение». Установлено, что около 40 % людей, обращающихся в Администрацию по охране фермерского хозяйства за получением помощи, больны гонорреей.

Текучесть кропперов так велика, что, по мнению Администрации по охране фермерского хозяйства, «существующая система обработки земли не может быть стабилизована без изменения состава землевладельцев. Возможным вариантом может быть только передача земли в собственность людей, обрабатывающих ее, или же какого-либо государственного органа». В районе отсутствует общественно-политическая жизнь. Основные виды вероисповедания представлены разными мистическими сектами, руководимыми проповедниками, сочетающими большей частью функции знахарей, гипнотизеров и заклинателей злых духов.

Из 400 школ «Миссурийского копыта» только 24 отвечают требованиям, предъявляемым к школам министерством просвещения. В школах учится только 54 % детей, да и те имеют каждую весну и осень продолжительные «хлопковые каникулы». Обучение же взрослых полностью отсутствует.

Проанализировав вкратце положение на «Миссурийском копыте», проникаешься чувством облегчения, что в Америке осталось уже мало неосвоенных территорий, если им грозит подобная участь. «Как это ни звучит парадоксально, — отмечают обследователи из Администрации по охране фермерского хозяйства, — подобные условия наблюдаются именно в той части штата, где бок о бок существуют чрезвычайное богатство и крайняя нищета; богатство таится в высокой продуктивности земли, а нищета господствует среди людей, обрабатывающих эту землю. Получается парадокс — богатая земля, но бедный народ».

За несколько лет до 1937 г. Положение 35 737 сельскохозяйственных рабочих «Миссурийского копыта» (включая кропперов и арендаторов) заметно изменилось. К 1936 г. 36 % людей, бывших в 1929 г. кропперами, стали простыми сельскохозяйственными рабочими. «Существующая тенденция, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заключается в переходе кропперов на положение поденщиков, а не наоборот». (Обратное тому, что следовало бы ожидать при нормальном развитии сельского хозяйства.) В отличие от положения в средней части Миссисипской долины на «Миссурийском копыте» всегда наблюдался необычайно высокий процент семей, работающих поденно. Вследствие своего географического положения и того, что хлопководство на «Миссурийском копыте» началось сравнительно недавно, оно привлекало к себе мигрантов из других районов, в особенности из Арканзаса. Отсутствие прочных традиций использования системы кропперства обусловило быстрый рост механизации и применения рабочих рук мигрантов. «Стало общепринятым, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заменять кропперов поденной рабочей силой, очень низко оплачивать труд поденщиков и считать, что во время безработицы они смогут жить на государственное пособие». Подобный метод дал хлопководам возможность присваивать себе разницу между доходом кроппера и заработком этого бывшего кроппера, нанятого теперь уже в качестве поденщика.