Поток мигрантов обычно устремляется на запад. Половина людей, навсегда покинувших этот район, отправилась на тихоокеанское побережье, с запада же возвратного движения мигрантов практически не было. С другой стороны, в северные штаты Великих равнин постоянно прибывают мигранты из районов, расположенных еще дальше на восток. Из Северной и Южной Дакоты семьи мигрантов направляются в восточную часть Монтаны, оттуда дальше — в районы вырубленных лесов западной Монтаны и, наконец, на побережье. Когда они покидают эти районы, туда прибывают новые мигранты. В общем происходит постепенный, но не прекращающийся процесс перемещения населения на запад. Новые фермеры, заменяющие тех, кто ушел из этого района, — в большинстве случаев молодые люди, почти не имеющие никакого опыта в сельском хозяйстве. К тому же семьи, покидающие штат, по своему численному составу обычно несколько меньше прибывающих семей.

В современных условиях миграция не обязательно приводит к более действенному приспособлению людей к природным условиям. Д-р Карл Ф. Крензел из колледжа штата Монтана указал, что «усиленная миграция из этого района (района Великих равнин) в штаты тихоокеанского побережья не разрешит проблем, существующих в этом районе, а, наоборот, приведет к дальнейшему сокращению населения, необходимого для поддержания нормальной общественной деятельности и работы коммунальных организаций, к более низким налоговым сборам и к другим плачевным последствиям. Кроме того, движение людей в другие сельскохозяйственные районы и городские центры привело к росту в этих более благоприятных районах количества бедствующих людей, причем не только из числа мигрантов, но и постоянных жителей этих районов». В данном случае миграция не только не разрешила никаких проблем, но привела к бедственному положению как в тех местах, которые покидали мигранты, так и там, куда они прибывали.

Фактически миграция из северных районов Великих равнин, вместо того чтобы способствовать, как это можно было бы предположить, созданию правильного соотношения между населением и природными ресурсами, наоборот, усилила существующую диспропорцию. Когда засуха и неурожай вытеснили людей с земли, банки и страховые общества захватили в свои руки огромные земельные участки. Одно страховое общество, действующее в этом районе, владеет 800 фермами, земельная площадь которых составляет 200 тыс. акров. Вследствие неуплаты налогов в ближайшее время около 35 % всей обрабатываемой земли в штате Северная Дакота будет принадлежать государству. Государственные уполномоченные, имеющие дело с землей, налоги за которую не были выплачены, а также страховые общества, владеющие землей из-за просрочки закладных, стремятся как можно скорее продать или сдать в аренду эти земли. Это создало такое положение, когда крупные предприниматели, обладающие необходимым сельскохозяйственным оборудованием, могут снимать в аренду большие земельные участки на выгодных условиях. Обезземеленные фермерские семьи, не имеющие ни капитала, ни сельскохозяйственного оборудования, не могут конкурировать с этими крупными предпринимателями. Миграция из этого района фактически стимулировала дальнейшее обезземеливание ранних поселенцев, что, в свою очередь, вызвало дальнейшее увеличение миграции. Она также усилила миграцию с фермы на ферму в пределах самого района[48]. Землевладельцы предпочитают сдавать землю крупным арендаторам; во многих случаях они отказываются сдавать землю в аренду лицу, не имеющему трактора и другого необходимого оборудования. Газета «Нью-Йорк таймс» 1 марта 1940 г. поместила сообщение из Сент-Пола, в котором указывается, что «1 марта — в день, когда ежегодно кончатся срок аренды, многие арендаторы столкнулись с фактом отсутствия ферм для аренды. Более широкое использование машинного оборудования, в частности тракторов, делает возможным ведение хозяйства на более крупных фермах фактически без всякого увеличения рабочей силы». Крупные предприниматели снимают в аренду большие участки земли, чтобы получать поощрительные премии на основе закона о регулировании сельского хозяйства, и используют эти премии для аренды новых участков.

Когда мигранты попадают на шоссе № 66, ведущее к побережью, многие из них стремятся в первую очередь к хлопковым полям штатов Нью-Мексико и Аризона. Аризона — это не только канал, по которому должен пройти поток мигрантов в своем движении на запад, но также и первоначальная цель многих мигрантов, когда они отправляются в путь. В течение более четверти века хлопководы Аризоны вербуют рабочих из других штатов. Хлопководы утверждают, что местное население относится к хлопку «несознательно». Ежегодная вербовка рабочих в других штатах на протяжении столь длительного периода времени вызвала появление постоянной сезонной волны миграции на запад. Когда хлопок собран, в Аризоне уже нет работы, которая могла бы удержать там мигрантов, и они, естественно, переезжают в Калифорнию. Таким образом Аризона стала зимним прибежищем мигрантов — этапом на пути к побережью.

В Аризоне мигранты впервые знакомятся с широко развитой системой индустриализированного сельского хозяйства. Основные сельскохозяйственные районы этого штата расположены в нескольких орошаемых долинах, где земля уже давно перешла в руки частных собственников. Стоимость обработки земли, а также расходы на электроэнергию и орошение чрезвычайно высоки. Вода имеет большее значение, чем сама земля. Даже для первых поселенцев жизнь в Аризоне была очень ненадежной и трудной. Указывают, например, что этот штат в течение долгого времени подвергался нашествию «чрезмерно текучего сельского населения. Обескураженные неудачами поселенцы постоянно переходили с места на место в поисках более благоприятных и надежных условий»[49]. Если даже в то время поселение было сопряжено с большими трудностями, то сейчас оно стало значительно труднее.

Вследствие того что в Аризоне проживают представители различных рас, местный рынок труда предоставляет для семей мигрантов очень мало возможностей найти работу. Население состоит из трех основных элементов: «белых американцев», мексиканцев и индейцев, причем последние две группы составляют около трети всего населения. Ввиду незначительности культурного общения между этими группами в районе утвердилась отличительная для него сугубо профессиональная диференциация по расовому признаку. На протяжении долгого времени в сельском хозяйстве штата использовались мексиканцы; «аризонский поденщик» — мексиканец, хорошо приспособленный к местному климату и знакомый с обработкой орошаемых земель, — был идеалом сельскохозяйственного рабочего. Так как больше всего мексиканцев работало в восточной части штата, мигранты, попадающие в Аризону с востока, естественно, тяготеют к западным районам, где у них больше возможности получить работу. Двигаясь на запад по территории штата, они все ближе и ближе подходят к Калифорнии.

Профессиональная диференциация возникла в Аризоне не только как неизбежный спутник индустриализации сельского хозяйства, но, по крайней мере частично, и как результат неспособности профсоюзного движения организовать рынок труда. Одно время в штате существовало сильное профсоюзное движение, но профсоюзы, по словам журнала «Аутлук», «до того, как Аризона получила статут штата, и даже позднее проводили политику дискриминации в отношении мексиканцев и не давали им возможности заниматься более или менее выгодными ремеслами или профессиями»[50]. Так как мексиканцев не принимали в профсоюзы, они должны были ограничиваться самой тяжелой работой на полях. Была даже предпринята попытка вытеснить их из сельского хозяйства. С этой целью провели постановление (впоследствии объявленное неконституционным), в соответствии с которым все предприятия как сельскохозяйственные, так и промышленные, имеющие 5 или более рабочих, должны были нанимать не менее 80 % рабочих из числа пользующихся избирательными правами местных граждан[51]. Поскольку мексиканцы вынуждены были оставаться сельскохозяйственными рабочими, общественное разделение труда в сельском хозяйстве Аризоны было прочно закреплено. Батрак оставался батраком вплоть до третьего и четвертого поколения. Вследствие этого, когда мигранты начали двигаться на Запад, они обнаружили, что им приходится конкурировать с угнетенной расовой группой, представители которой на протяжении многих лет должны были ограничиваться выполнением наиболее тяжелой работы. Такое положение привело к появлению в Аризоне избытка рабочей силы, и мигрантам пришлось двинуться дальше — в Калифорнию.