Полиция тем временем прибыла, и первое время казалась, что надежды Хейфеца оправдаются. Полицейские сновали по саду и дому, снимали труп со вспышками, даже не задавая вопросов. Следователь, длинноносый грек с миндалевидными глазами, появился четверть часа спустя. Он назвался Эммануилом Аманатидисом, хотя Сарианиди называл его Манолис. Спиридон тихо сказал Гриффину, что это самый лучший следователь в местном Отделе криминалистики, к тому же — его приятель, после чего, хоть грек прекрасно говорил по-английски, Спирос заговорил с ним на родном наречии. Он тараторил, не умолкая, минут десять, то и дело возводя руки к небу и делая удивлённое лицо.

Хэмилтон, услышав сирену полиции, спустился в гостиную, где сразу отошёл к стене и присел на диван. Боль после слёз притупилась, как замороженный зуб, и теперь Стивен был в полном недоумении. По его мнению, Галатею убили Тэйтон и Хейфец, потому что Тэйтон влюблён в Долорес Карвахаль и хотел на ней жениться. Хейфец был его сообщником. Но сама смерть Галатеи была настолько страшной, что Хэмилтон усомнился в этом. Хейфец, в его понимании, был способен на все и легко мог отравить женщину, но размозжить ей голову? Это как-то не вязалось с ним. А вот Тэйтон с его силищей, да, он легко мог в приступе гнева ударить жену, а после умело прикинуться ни в чём не повинным. Но как он мог прокрасться на виллу и проделать всё так незаметно?

Но что Тэйтон пытался убрать? Какую улику? Нет, что ни говори, а это их рук дело. Нет большего бесстыдства, чем выдавать за правду утверждение, ложность которого заведомо известна, но Хейфец на это вполне способен. Актёр он превосходный. Сейчас мерзавец начнёт лгать, утверждая, что ни в чём не повинен.

Тут настроение Хэмилтона резко ухудшилось. Здесь, в экспедиции, все зависят от Тэйтона, он спонсирует раскопки. Никто из них, даже если кто-то сам, своими глазами видел, как Тэйтон разбил жене голову, никогда не скажет об этом: Гриффин покроет его, чтобы избежать скандала в колледже, кроме того, ему самому такие раскопки никогда не оплатить. И ведь находки-то, находки! Они могут прославить их всех, и ради того, чтобы продолжать работу, они покроют убийцу. Покроет его и Карвахаль, ведь Арчибальд явно с ума сходит по его сестрице. Лану и Бельграно, если что и знают, тоже будут молчать. Разве что Винкельманы… но что они знают? Винкельман не вылезал из раскопа с утра до вечера, его жена — тоже вся в науке. Ну а Сарианиди, безусловно, тоже сделает всё, чтобы раскопки продолжались, и виновного не нашли. Он не любит проблем.

Хэмилтон почувствовал, что закипает. Да, продумано всё мастерски, но Тэйтон не учёл только одного: его, Стивена Хэмилтона. И он сделает всё, чтобы раскрыть это злодеяние. Он будет тем единственным, кто расскажет полиции всю правду, чего бы это ему ни стоило.

Стивен кипел от гнева, его снова затрясло, как в лихорадке. Но всё изменилось, как только мимо него на носилках пронесли тело, накрытое простыней. Хэмилтону показалось, что из него уходит жизнь, всё, что было ему подлинно дорого и свято, теперь казалось осквернённым и уничтоженным. И, как только носилки унесли, Хэмилтон стремглав бросился в туалет, заперся на задвижку и снова отчаянно разрыдался.

Истерика вскоре прошла. Опустошённый, точно выпотрошенный, Хэмилтон начал внимательно присматриваться к Аманатидису. Тот четверть часа говорил с каким-то тощим греком лет сорока, руководившим группой экспертов, и не обращал на остальных никакого внимания. Сам он только один раз взглянул на рану на голове убитой и внимательно осмотрел то, что было в руке жертвы преступления. Брови его при этом поднялись, рот на мгновение приоткрылся, но он тут же взял себя в руки.

Затем он спросил о чём-то своих людей, и Спиридон Сарианиди тихо перевёл Винкельману, что Манолис хочет найти орудие убийства. Между тем, и Хэмилтон хорошо помнил это, никакого оружия возле трупа не было. Убийца, это совершенно очевидно, убив Галатею, унёс его с собой. Но что это могло быть? Что-то тяжёлое и неширокое, вроде биты для крикета или молотка?

Следователь перешёл на английский, спросив у Винкельмана, кто обнаружил тело? Узнав, что Лану, попросил пригласить его. Рене появился. От него чуть пахло коньяком, но он заметно успокоился, был вдумчив и собран, и ответил на все вопросы весьма чётко. Почему именно он обнаружил труп? Потому что искал его. Мистер Хейфец не нашёл миссис Тэйтон в спальне и просил их помочь найти её. Они съездили с синьором Бельграно к тавернам на набережную, но там её никто не видел. Потом он решил обойти виллу и, хоть сад совсем маленький, он решил посмотреть там, обошёл его по кромке обрыва и за кустом на траве увидел миссис Тэйтон. Он позвал всех остальных.

— Вы не заметили возле миссис Тэйтон какой-нибудь предмет, которым ей могли нанести такую рану?

— На улице смеркалось, я увидел что-то белое, потом разглядел тело, осветил его дисплеем телефона, сильно испугался и побежал в гостиную. Если возле трупа что-то и лежало, я не заметил. Просто не разглядел. Но там совсем рядом обрыв, и убийца мог легко избавиться от оружия…

Аманатидис кивнул, потом спросил, где супруг убитой леди?

Тэйтон, сидевший с отсутствующим видом в углу, уперев тяжёлые руки в колени, теперь повернулся к следователю.

— Это я, — его голос звучал размеренно и спокойно.

Аманатидис посмотрел на него исподлобья и вежливо поинтересовался, когда он последний раз видел свою жену живой?

— Около пяти вечера она была на Нижнем раскопе, — с готовностью ответил Тэйтон. — Она появилась наверху, спустилась, посмотрела на раскоп и ушла.

— Кроме вас, её кто-нибудь видел? — невинно спросил Аманатидис.

— Конечно, там были Макс Винкельман и его супруга, Лоуренс Гриффин и Спиридон Сарианиди.

Аманатидис повернулся к своему земляку.

— Это так? Ты видел миссис Тэйтон на раскопе около пяти?

— Да, только было не около пяти, Манолис, а где-то без двадцати пять. Или без пятнадцати.

— И вы это подтверждаете? — Аманатидис повернулся к Максу Винкельману.

— Да, конечно, мы весь день работали вместе с мистером Тэйтоном и мистером Гриффином. Мы вынимали скелет из захоронения, нужно было произвести датировку и…

— И вы точно видели миссис Тэйтон на раскопе без четверти пять живой?

— Да, она была в чём-то белом, мелькнула наверху, прошла по доскам к захоронению, но у неё закружилась голова, она быстро поднялась наверх и ушла. Мистер Гриффин ещё сказал, что она странно бледна и будто похудела в последние дни…

— Когда вы закончили работу?

— После пяти, потому что в это время мистеру Тэйтону позвонил мистер Хейфец.

— Минуточку, я хотел бы услышать об этом от самого мистера Тэйтона.

Тот снова кивнул и подтвердил сказанное.

— Мне позвонил Дэйв Хейфец… — Арчи Тэйтон открыл айфон и поискал время последнего звонка, — в семнадцать десять, он… — Тэйтон облизнул губы, — он ездил в город, чтобы пополнить запасы некоторых медикаментов для экспедиции. По возвращении он не нашёл мою жену в комнате и сразу позвонил мне.

— Вы встревожились?

— Вначале нет. Я же видел её совсем недавно и сказал ему, что она была у нас, и ушла минут пятнадцать назад по направлению к вилле. Но я знал, что моя жена неважно себя чувствовала, недавно перенесла простуду, и я подумал, что она после прогулки на раскоп пошла на пляж. И сказал об этом Хейфецу.

— Но вы сами после звонка пошли на виллу?

— Да, мы уже всё закончили. Но, когда вернулись, оказалось, что наша кухарка не видела, чтобы моя жена вернулась сюда. Дэвид попросил по моей просьбе Рене Лану с Франческо Бельграно съездить на набережную, а мистер Карвахаль осмотрел пляж. Спиридон Сарианиди и Рамон Карвахаль по возвращении с раскопа оглядели подвалы и гараж, а Рене Лану по приезде с набережной нашёл тело в саду.