Итак, цирку немногим больше двухсот лет. Мы видели, что за два века своего существования он знал и взлеты и падения. Если конные номера во многом утратили былое величие, то некоторые акробатические жанры, наоборот, обрели необычайную популярность. Можно пожалеть, что отошли в прошлое пышные представления Кроне, Сарразани, Чинизелли или братьев Зенгеров, однако программы Величайшего в мире цирка и русских цирков ничуть им не уступают. Кроме того, не стоит слишком доверять мемуарам, в которых прошлое всегда предстает в приукрашенном виде: то, что казалось чудом в 1850 году, сейчас, быть может, выглядело бы банально.

Цирк знал периоды кризисов, которых не может избежать искусство, по природе своей неровное, нуждающееся в человеческом таланте, а не в голой технике. Знал он и славные времена, которые, канув в прошлое в одной стране, вновь наступают в другой.

Цирковые школы восточноевропейских стран, дающие будущим героям манежа время и возможность приобрести мастерство, сформировали славную плеяду артистов, которая пытается воплотить в жизнь новые идеи. Пользующийся поддержкой государства цирк может жить в относительном спокойствии. Правда, порой он сталкивается с бюрократизмом, сдерживающим творческие устремления. Тем не менее этот вариант оправдывает себя.

В Соединенных Штатах обрел второе дыхание Цирк Ринглингов — мощная организация, которая модернизировала методы работы, выступает в концертных залах и не жалеет средств на пропаганду своих достижений. Неплохо было бы и этот опыт тоже учесть.

Возрождение наступило и в Европе. Об итальянском варианте мы уже говорили. В Париже одна за другой открылись две цирковые школы[102], с которых — будем надеяться — начнется эпоха организованного обучения цирковому искусству, что изменит самые основы циркового ремесла. Мощные организации, такие, как Цирк Жана Ришара, контролируют сегодня несколько шапито, а Министерство культуры обращает все больше внимания на маленькие цирки, такие, как цирки Моральеса или Рене.

И вот они вновь начали обретать популярность, в первую очередь за счет того, что методы их работы лучше приспособлены к современным экономическим условиям. Сходным образом обстоит дело в Англии: и здесь шапито средней величины вновь пускаются в путь, приходя на смену гигантам прежних времен, управление которыми стало слишком трудным. После первой мировой войны и в 60-е годы Европа переживала блаженную пору экономического подъема; теперь же директора цирков волей-неволей привыкают действовать в гораздо более трудных условиях — в ситуации экономического кризиса. Чтобы содержать большой цирк, необходимо прочное финансовое обеспечение и умение поставить дело так, словно стоишь во главе большого промышленного предприятия, — в противном случае лучше довольствоваться заведением более скромных размеров. Во всяком случае, никогда не стоит делать вид, что твой цирк крупнее, чем он есть на самом деле. Есть и другой путь — получать субсидии от государства; возможно, недалек уже тот час, когда западные правительства начнут с уважением относиться к цирковому искусству…

Пресытившись легковесными зрелищами, где все строится на технике, то есть на подделках, публика возвращается к настоящим искусствам: таким, как цирк.

Когда в 1974 году монакский князь Ренье учредил Международный фестиваль цирка, это начинание мало у кого вызвало энтузиазм, однако фестиваль стал подлинным событием в мире искусства. Это доказывает, что публика не остается равнодушной к цирковому искусству, когда оно того стоит.

Успехи Дежана, Дьюкроу у Астлея, Чинизелли, Миллза или Сарразани были результатом мастерства, а не просто моды. Публике нужен не цирк ради цирка, ей нужны интересные зрелища, в том числе и цирковые. Слишком много антрепренеров забывают порой эту истину, быть может, оттого, что пришли в цирк не по призванию, а по инерции, в силу жизненной необходимости — так сын наследует дело отца, не удосуживаясь задуматься, в чем был секрет отцовской удачи. Цирковые школы хороши уже тем, что сюда приходят, сделав сознательный выбор.

А выбор профессии — уже труд. В некоторых артистических семьях серьезное отношение к своей профессии сохранилось до сих пор. В других оно заглохло — и это нанесло цирку не меньший урон, чем любые экономические трудности, встретившиеся на его пути.

Слава богу, дела цирка идут хорошо. Ходили слухи о его гибели, но он был просто болен. К чему распространять ложные сведения? Дело не в том, чтобы, пойдя по пути наименьшего сопротивления, любопытства ради модернизировать цирк, — дело в том, чтобы уважать его. Модернизировать можно сборку шапито или конструкцию акробатического снаряда — но не мастерство артистов.

Жан Ришар сказал однажды, что завтра цирк будет таким, каким был позавчера. И это чистая правда, поскольку искусство это основано на человеческих достоинствах тех, кто посвятил себя ему, а они непреходящи. То, что было залогом успеха цирковых артистов два века назад, будет залогом их успеха и через сто лет. Итак, возвратимся к истокам: мужество и упорство, неутомимость и трудолюбие, умение веселиться и мечтать, тяга к невозможному и чудесному — вот главное в работе Астлея, Финеаса Тейлора Барнума и его компаньона Бейли, Ганса Стоша-Сарразани, Бертрама Миллза и других прошлых, настоящих и будущих энтузиастов цирка.

Окончив нашу историю цирка, посвященную наследникам Астлея, героям нестареющего тринадцатиметрового манежа, мы хотели бы напоследок воздать должное тем, кто воспевал цирк, кто внес свою лепту в прославление его как искусства чуда, кто оказывал и оказывает ему поддержку.

Цирк занимает большое, даже исключительно большое место в произведениях других искусств.

Величайшие писатели прославляли цирк. Были (и есть) среди них такие, кто, ничего или почти ничего в нем не смысля, смотрели на жизнь бродячих артистов сквозь романтические голубые очки. В их книгах вечно повторялись одни и те же штампы: наездница влюблялась в укротителя или в красавца воздушного гимнаста, а клоун между тем оплакивал свою несчастную любовь в уголке тряского фургона. Были и другие — те, кто близко знали этот скрытный народ и воспевали его странствия и былую славу. О цирке писали Гете и Диккенс, автор жизнеописания Гримальди. Карл фон Хольтей написал «Бродяг», а Эдмон Гонкур «Братьев Земгано», где несколько романтизировал жизнь циркачей.

Пьер Мак Орлан и Жак Превер тоже внесли свою лепту в прославление цирка. Вальдемар Отто, сам в прошлом наездник, опубликовал под псевдонимом «Синьор Сальтарино» замечательные, хотя и весьма пристрастные работы о цирке. Гуго Леру выпустил в 1889 году, проштудировав уйму материалов, роскошную иллюстрированную книгу под названием «Цирковые и ярмарочные представления», а барон де Во по совету Вальдемара Отто издал в 1893 году свою книгу «Наездники и наездницы». Англичанка Элеонора Смит написала на документальной основе роман «Красный фургон». Есть и еще три интересных романа о цирке: «Звезда цирка» Ги де Кара, где рассказывается о цирковом директоре Юлиусе Глейхе, его же «Замок клоуна», где главный герой очень похож на Грока, и «Четверо Дзингари» Поля Виалара (в героях этой книги очень легко узнать братьев Буглион). Наряду с произведениями Синьора Сальтарино назовем еще несколько более специальных книг документального характера, повествующих о жизни шапито: «Цирк» писателя и журналиста Пауля Эйпера рассказывает об одном из турне Цирка Гагенбека, а «Клоуны» — обстоятельное сочинение другого журналиста, Тристана Реми, — являются целой энциклопедией циркового искусства. Англичанка Памела Мак Грегор Моррис написала захватывающую книгу о Чипперфильдах, а также маленькую энциклопедию цирковых династий. Из исторических трудов следует назвать в первую очередь «Чудесную историю цирка» Анри Тетара и «Цирк от Рима до Ринглингов» графа Чепина Мэя, а из более недавних книг — написанные на солидной документальной основе работы Э.-Х. Сэксона, который преподает историю цирка в Нью-Йоркском университете (бывает и такое!), «Историю цирка» итальянского художника и писателя Алессандро Червеллати, великолепно иллюстрированную самим автором, и массу других.