Через неделю мы с Денисом вернулись с вечернего спектакля «Кыся», и он позвал меня к себе посмотреть новую серию «Сверхъестественного». Его мать уехала в командировку, оставив записку: «Вернусь во вторник». Сегодня был четверг.

Мы устроились перед плазмой в кресле. Денис сменил свитер на домашнюю футболку, а джинсы на шорты. На мне же была тесная кофточка на пуговках, и, чтобы не париться в ней, я расстегнула большую часть пуговиц.

– Поправилась? – подколол Денис.

– Мама с размером не угадала, – вздохнула я.

– А я уж подумал, ты соблазнить меня решила, – ухмыльнулся он, бросив характерный взгляд на мою расстегнутую кофточку, и включил телевизор.

Я свела края кофты и сидела так, совершенно не соображая, что происходит на экране. Его замечание меня смутило. И я поймала себя на мысли, что расстегнула кофту на автомате, даже не задумываясь. Я настолько привыкла воспринимать его как друга и давно забыла о своих бессмысленных попытках обратить его внимание на себя.

– Тебе не нравится серия? – спросил он.

– Нравится, – проронила я, не глядя на него.

– Ну да, слабовата…

Я чувствовала, что он смотрит на меня, и не могла заставить себя посмотреть на него.

Наконец он снова уставился в экран. Но сериал занимал его недолго, и вскоре взгляд серых глаз снова обжигал меня. Я покраснела, упорно продолжая смотреть в экран.

– Стефа, – промолвил Денис.

– Что? – Я лишь быстро скосила на него глаза.

– Ты милая, когда краснеешь.

Я обмахнулась рукой, соврав:

– Тут жарко.

– Ну… ты можешь снять кофту, львенок, – тихо рассмеялся он.

У меня сердце стучало так, как будто это не сердце ударяется о грудную клетку, а сосед с перфоратором долбит стену. Мне казалось, Денис слышит, и от этого мои щеки пылали все сильнее.

Я все еще продолжала делать вид, что меня очень интересует происходящее на экране. Но краешком глаза видела, Денис вообще уже не смотрит телевизор, а глядит на меня и явно забавляется.

– Ну что? – не выдержала я и повернулась к нему. – Я тебя веселю?

Он кивнул.

– Немного. – Его взгляд остановился на моих губах.

Когда я осенью всячески пыталась соблазнить Дениса, я очень боялась не распознать его сигналы, когда он соблазнится. Думала, ему придется проговорить целую тираду, пока каждый из нас поймет все правильно. Но оказалось, что, когда он захотел сказать мне о своем желании, слова не понадобились, он это сделал одним лишь взглядом за какую-то долю секунды.

Я была растеряна, напугана и совершенно не готова к такому повороту.

Денис коснулся большим пальцем моей щеки и нежно провел по ней. Я облизнула губы, и тогда он наклонился и приник к ним.

Я так долго об этом мечтала…

Он целовал меня нежно и осторожно, словно боялся напугать.

Умом я понимала, что теперь между нами все иначе, но в глубине души еще жил страх, что сцена в палатке может повториться.

Похоже, Денис это понимал. Его руки не коснулись меня, а когда он оторвался от моих губ, то откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился на полоску кожи, виднеющуюся в разъехавшихся краях кофточки.

Я не знала, что сказать. И он как нарочно молчал. Мне казалось, неловкость нарастает, и чем дольше мы будем молчать, тем тяжелее заговорить.

Возможно, он хотел, чтобы я проявила инициативу и мы продолжили. Скорее всего. Показал мне, что он не прочь. И если когда-то мне этого было достаточно, то теперь – хотелось определенности.

Я набралась храбрости и спросила:

– Ты намекаешь на дружеский секс?

– Я не намекаю. И не на дружеский.

У меня перехватило дыхание.

– Денис… – Я не знала, как спросить у него, но он опередил:

– Мне хорошо с тобой.

Он не сказал, что любит меня, но это же Денис… Ждать от него сразу клятв в вечной любви и верности не приходилось. Но это его простое «мне хорошо с тобой» согрело мне сердце и наполнило его счастьем.

Я взяла его руку и продела свои пальцы между его.

– Досмотрим серию? – спросил он.

Я кивнула.

Он взял пульт и перемотал на тот момент, где мы отвлеклись друг на друга.

Конечно, я не смотрела. У меня перед мысленным взором стояло его лицо за миг до нашего поцелуя. А в голове было столько мыслей. Мы станем парой? Мы будем теперь целоваться при встрече и на прощание? Мы будем заниматься любовью у него и у меня дома? Он сообщит маме, что мы встречаемся? Однажды он скажет, что любит меня? И среди роя мыслей, где-то на задворках еще одна, саднящая, точно рана, мысль: а как же Лия?

Поверить, что он бросил ее, потому что разлюбил и влюбился в меня? Нет, это было бы слишком… Или нет?

Я украдкой взглянула на него. Мой взгляд зацепился за выступающий жетон под футболкой.

Денис взглянул на меня и безмятежно улыбнулся.

Ответила ему несмелой улыбкой.

Я так его любила…

Теперь он мой?

Словно прочитав мои мысли, Денис чуть сжал мою ладонь и сказал:

– Мы не будем торопиться. Но теперь ты знаешь…

– О чем?

– О моих намерениях, – шутливо обронил он.

После всех уроков и занятий рисования, которые меня обычно умиротворяли, я гуляла по магазинам. Ульяша следовала чуть позади меня, одетая в джинсы, высокие ботинки и толстовку. Волосы ее были убраны в высокий хвост, а на плече висел небольшой рюкзачок. Я подарила его, когда меня достало наблюдать, как она вытряхивает все свое добро из вечно набитых до отказа карманов.

Пока я примеряла новые туфли, нежно-зеленые, как раз отлично подходящие под мой плащ, девочка присела у полки с коллекцией женских ботинок.

Но стоило ей взять в руки пару ботинок, к ней подошла консультант и, забрав ботинки, сказала:

– Поставь, они очень дорогие.

– Я просто хотела посмотреть.

– Чего смотреть, если не можешь купить.

От этих слов, сказанных презрительно-надменным тоном, меня накрыло волной ярости. Я подлетела к ним и, выхватив у консультантки ботинки, вернула их Ульяне.

Девушка испуганно попятилась, а я процедила:

– Ульяша, трогай все, что хочешь.

– Да я уже не хочу. – Девочка поставила ботинки на полку и бросилась к двери. – Я подожду на улице.

– Стоять! – остановила ее я. Взяла за руку, усадила на пуф и кивнула консультанту. – Помоги ей примерить.

– Извините, я не знала, что вы вместе, – сказала девушка.

– А если не вместе? – прошипела я.

Ответ был очевиден. Денежноспособных покупателей продавцы на Невском за версту видят, остальные для них – ничто.

Я купила туфли, а Ульяне – ботинки. Мы вышли из магазина, и девочка сказала:

– Лия, ты как породистая лошадь.

– Что? – возмутилась я.

– Ну понимаешь, люди сразу же видят в тебе породу. А я для них… навьюченный ослик.

– Люди судят по одежке, Ульяша. А ты носишь барахло.

– А мне в нем удобно.

– Была у меня знакомая, которая тоже долго цеплялась за удобство и дешевизну вещей…

– И где она теперь? – уточнила девочка. – В канаве?

Я тяжело вздохнула.

– Нет, ближе всех к моему парню.

– А-а, так это та… Значит, парню нет дела до ее вещей?

– Это не так. Папаша приодел ее!

Мы шли по набережной Мойки, когда мне пришло эсэмэс от Дани: «Погуляем?»

Я набрала в ответ: «Уже». Он написал: «Я присоединюсь?»

Взглянула на Ульяну.

– Пойдешь со мной в гости?

Она настороженно моргнула.

– К кому?

– О, увидишь, он хороший! – И я написала Дане: «Ставь чай. Иду к тебе!»

Когда мы вошли в калитку арки, Ульяша остановилась.

– Я, наверное, пойду…

Она всячески избегала контактов с моими знакомыми. Мои родители, и те никогда ее не видели, несмотря на то, сколько ночей она провела в моей комнате и сколько обедов приговорила на кухне.

Я подошла к девочке, взяла за локоть и повела к подъезду, пообещав:

– Ничего страшного не произойдет, если мы попьем чай с моим другом.

Даня, одетый в спортивные штаны и футболку, распахнул дверь и замер, увидев Ульяну. Но быстро справился с удивлением, выдал профессиональную улыбку тренера и пригласил: