– Отвернись, – проворчала я.

Он уставился в окно, а я попыталась стянуть кофту через голову, но так торопилась, что, как назло, запуталась. И волосы зацепились за позолоченные пуговицы. В довершение всего я поняла, что волосы и пуговицы так переплелись, что кофта застряла у меня на голове – ни снять, ни надеть.

– Ну что?

– Ничего, – прошипела я, дергая кофту.

Андрей обернулся и со стоном: «Что ж ты такая неуклюжая?» – принялся распутывать мои волосы. А я между тем заметила, что два парня из класса седьмого остановились перед машиной, смотрят на нас и ржут.

Андрей жестом приказал им убираться. Мальчишки сбежали. Мои волосы были свободны, я стянула кофту и прикрылась ею. Потому что под ней у меня не было абсолютно ничего, кроме бюстгальтера.

– Надевай! – закатил глаза Андрей, демонстративно отворачиваясь.

Укрывшись кофтой, я накинула рубашку и как могла быстро застегнула ее на крохотные прозрачные пуговки.

– Ну как? – спросила я.

Андрей кивнул:

– Нормально, – и подвернул мне рукава рубашки. А затем стянул с моих волос, заплетенных в косичку, резинку и растормошил пятерней мои волосы. После чего сделал небрежный хвостик, оставив с одной стороны свободной прядку.

Все это он проделывал так, словно каждый день перед работой одевал или раздевал в своей машине разных школьниц.

А может, так и было? Дворничиха тетя Маша говорила, что он водит к себе молоденьких.

Вот и рубашка на мне явно принадлежит какой-то его подружке. Лучше уж и не знать!

Андрей довез меня до школы. На крыльце я заметила Киру. Она тоже меня увидела и пошла мне навстречу. Вчера мы с ней не разговаривали, но я видела, что она смотрит на меня и постоянно шушукается со своей подружкой.

– Привет, – кивнула мне Кира. На ней была короткая вельветовая сиреневая юбка, белая майка и черная ветровка. В тон ей черные туфли на высоченных каблуках. Косая челка убрана кепкой с длинным козырьком, черные волосы распущенны.

– И тебе, – промолвила я.

Похоже, Андрей оказался, как всегда, прав. Рубашка на мне Киру не смутила. Боюсь, кофта с блестящими пуговицами не прошла бы дресс-код у местных модниц.

– Что насчет дневника? – без обиняков спросила Кира.

– А что насчет него? – невинно захлопала я глазами.

Одноклассница нахмурилась.

– Ну… ты собираешься с ним что-то делать?

Я пожала плечами.

– Пусть это будет сюрпризом!

Кира по привычке дунула на челку, забыв, что та убрана кепкой.

– Слушай, если ты не будешь использовать дневник, отдай его мне!

Я задумалась. А что, может, это не такая плохая идея? Если дневник обнародует Кира, я не запачкаю руки, а Денис узнает все что должен. Он поймет, что Лия не изменилась, а все такая же лживая интриганка и манипуляторша, и он ее бросит.

Наконец я кивнула.

– Я подумаю над этим.

И не дожидаясь, пока одноклассница еще что-то скажет, зашагала к школьному крыльцу.

В гардеробе я подошла к большому зеркалу. Поразительно, но я выглядела стильно и изящно в этой мятой одноцветной рубашке, столь простой, что, казалось бы, взгляд не на чем остановить.

Сперва я учуяла сладкий запах груши и ванили с кислинкой смородины, заполнивший собой все пространство, яркий, насыщенный, дерзкий и роскошный, а затем в отражении зеркала мелькнули белые волосы. Отражение Лии улыбнулось мне.

– Вижу, тебе уже лучше, – не оборачиваясь, отметила я.

На ней были короткое приталенное черное платье и черные туфли. В волосы вплетена черная ленточка.

– Намного, – кивнула Лия.

Мы смотрели друг на друга в зеркале. Молчание затянулось, и я язвительно обронила:

– Не многовато ли черного! Ты, никак, на похороны собралась?

– Ага, – улыбнулась Лия, – на твои.

Что ответить ей, я не придумала, да и Лия ждать, пока я разрожусь остроумным ответом, не собиралась.

От ее движения воздух наполнился сладкими духами, и Лия зашагала прочь.

Не знаю, что произошло этой ночью. Но моя врагиня заметно успокоилась или просто взяла себя в руки. Вчера я застала ее врасплох и имела удовольствие увидеть ее испуганной и растерянной, но сегодня она снова была прежней – холодной, расчетливой и безмятежной Лией. А вот мне спокойствие изменило. Почему она так уверена в себе, если ее дневник у меня и я в любой момент могу отдать его Денису? Что она задумала? Над предложением Киры стоит серьезно подумать, и как можно скорее, пока Лия не нанесла удар. С другой стороны, если я отдам дневник Кире, единственное свое оружие, то сама останусь безоружной. Кира всегда была марионеткой Лии, и стоит той поманить, пообещать Кире что-нибудь, отношения с Даней, например, она отдаст дневник. На дорогую ПМ рассчитывать опасно. Как бы это отвратительно ни звучало, но она Пушечное Мясо и вряд ли за столь короткий срок научилась принимать собственные решения.

И я оказалась права!

После третьего урока в столовой Кира и ее подружка подсели ко мне за столик. Яна покрасила концы своих светлых волос в розовый. Того же цвета на ней были обтягивающие джинсы с серым кожаным ремнем, черная водолазка, серо-розовые кроссовки.

Я пила чай, передо мной лежало зеленое яблоко. Я планировала поболтать в Сети с Денисом, но одноклассницы заставили меня убрать телефон.

– Ну что, подумала? – без предисловий спросила Кира.

– Да. Извини, но у меня нет причин доверять тебе.

– Да что ты? Разве не я отдала тебе дневник?

– Откуда мне знать, что ты еще не пожалела об этом? Может, Лия купила тебя со всеми потрохами.

На щеках Киры вспыхнули красные пятна.

Встряла Яна:

– Ты ошибаешься. – Она любовно погладила концы своих волос. – Мы хотим отомстить, как и ты!

– А тебе-то что она сделала? Тебя нет в ее дневнике, на вечеринку тебя пригласили. Ты-то чем недовольна?

– О-о-о, ты просто Лию плохо знаешь. Если каждый как следует подумает, то легко найдет причины ненавидеть ее.

Кира наклонилась к подруге и шепнула:

– Расскажи ей.

Яна нехотя кивнула.

– Помнишь девушку из дневника, которую Лия выкинула из школы, чтобы освободить место для тебя?

– Эм? Мишень? Помню.

– Ее зовут Марта, – тихо сказала Яна. – Она моя двоюродная сестра. Хорошо училась, встречалась с хорошим парнем. После того скандала с ложной беременностью парень ее бросил, в новой школе скатилась, прогуливает, связалась с плохой компанией, постоянно где-то шляется. Отец ее на нервной почве попал в больницу, на высокооплачиваемой работе нашли ему замену. Всю семью тащит на себе мать-домохозяйка, которая торгует своими любительскими картинами. Отец Марты постоянно берет в долг у моего отца, но отдавать ему нечем… Ну как? Есть у меня повод для дружбы с Лией?

Я и представить себе не могла, что судьба этой Марты так незавидна. Если откровенно, я никогда и не задумывалась, что с ней стало. Подумаешь, какую-то избалованную богатенькую девочку перевели в другую школу. Так я воспринимала ту ситуацию.

– Ну чего молчишь? – закатила глаза Кира. – Мы заодно.

Я посмотрела на Яну, и у меня вырвалось:

– А чем ты сама думала, когда Кира твою сестру из школы выкинула?

Подружки переглянулись, и Кира сказала:

– Ты, наверное, успела забыть в своем селе, что такое дружба с Лией. Ты делаешь мерзкие вещи, потому кажется, что ближе и важнее Лии никого не существует.

Здесь мне пришлось прикусить язык. Не я ли перестала верить словам лучшей подруги, подозревала ее черт знает в чем, на фоне блестящей Лии стала видеть Таню глупой и скучной. Что в конечном счете страшнее? Сильный человек, который способен заставить других выполнять свои грязные прихоти? Или слабый и безвольный человек, тот, кто готов испачкать свои руки? Все мы – и я, и Кира, и Яна были теми самыми людьми для Лии, выполняющими за нее грязную работу. Кто-то – в большей степени, кто-то – в меньшей. Но мы попали под ее влияние. Я не могла считать Киру с Яной хуже себя лишь на том основании, что они дольше меня с подачи Лии делали окружающим пакости.