Тут я отвлеклась.

Неужели уже всё? Рок исполнен? Капитан-Командор покинул Землю, и после этого наши с Денисом жизни оказались на волоске… Очень похоже. «Паучки» все еще сидели на наших шеях, заметно шевелясь. Наверное, они исчезнут постепенно. Я так и не поняла, из чего они сделаны и как действуют — может быть, тем нитям судьбы, которые они прервали, нужно время, чтобы восстановиться, и «дрожание» проклятия как раз и указывает на этот процесс? В чьей они власти, если проклятие — продукт воли? Мне бы не хотелось думать, что в чьей-то. Мир был бы правильнее, если бы судьба не зависела от чужой прихоти, даже божественной — после всего случившегося в мудрости богов я очень сомневалась. Должно быть что-то сильнее разума, иначе бытие лишено смысла. Потому что скучно.

…Кажется, я сама отключилась. Однако, заметила это, только придя в себя от окрика Капитана-Командора.

— Хватит! Ты тоже без крови погибнешь. Ему теперь достаточно, чтобы продержаться.

Это был не ментальный зов, он явился во плоти, встревоженный потерей контакта.

Мне было трудно собраться с мыслями, не то, что пошевелиться. Капитан-Командор понял это, чертыхнулся, и стал разделять нас с Денисом, проводя ледяными ладонями между нашими телами. Новые сосуды рвались, но боль и кровотечение мгновенно останавливались холодом.

— Никогда бы до такого не додумался, — закончив, похвалил Капитан-Командор.

Я не сдержала ухмылки, вообразив его в обнимку с Денисом.

— Чувство юмора в норме, — заметил он. — Жить будешь.

Встать я не могла. Силы возвращались, но медленно. Видимо, в какой-то момент я утратила контроль над движением крови и ее перетекло Денису больше, чем во мне осталось.

— Сейчас закончится переход, — сказал Капитан-Командор, — и мы выйдем на планету Ледяной Звезды. Там есть источник протоплазмы, основы крови Перворожденных. Когда я впервые попал в такую передрягу с дикими странниками, мне хватило всего лишь выпить из этого источника. Думаю, с вами тоже это сработает.

Значит, эти «привидения» — «дикие странники».

— Что им было нужно? — смогла, даже вслух, спросить я.

Капитан-Командор сел около меня на пол.

— Они исследовали. Для чего, не знаю, но ничего хорошего либо нейтрального не предвижу. Какого рода информация им нужна — еще тоже предстоит понять. Готова идти?

Я нащупала одежду, сумела напялить ее и подняться.

— Готова.

Капитан-Командор одел Дениса, взял на руки и вынес из катера.

Его машина стояла рядом — она влетела в стартовый зал, смяв друг с другом два других, занимавших это место, аппарата, и при этом не выглядела ничуть поврежденной.

Она была иной. Это сквозило из всего ее облика. В отличие от стоявших вокруг почти бесформенных аппаратов, она напоминала летящую птицу, вытянутую в струну, с прижатыми, как при пикировании, крыльями. Да, у нее были крылья! А цвет менялся: издали она показалась черной, вблизи — серебристой.

— Белый Командующий делает такие корабли, — сказал Капитан-Командор, заметив мое восхищение. — И его технология очень похожа на технологию Германа, в которой он строит подводные лодки.

Он сказал машине несколько слов, и одно ее крыло расправилось в виде лестницы, а над ним появился проем.

Мы вошли, и я сразу опустилась на первое, годившееся для этой цели — довольно удобное, хотя и жесткое, кресло. В другом таком же Капитан-Командор разместил Дениса. Передняя стенка изнутри оказалась прозрачной — действительно прозрачной, а не проекционной, как те, которые мне довелось видеть в других кораблях, — а на пульте управления не было привычных уже панелей. Точнее, весь пульт управления размещался в широких подлокотниках пилотского кресла.

И она была цельной. Никакой внутренней отделки, вся машина — один монолит какого-то исключительного материала.

Путь от катера Кристо до корабля Капитана-Командора я преодолела с огромным трудом, а в кресле впала в незнакомое прежде оцепенение, которое затормозило даже движение мыслей. Оказывается, кровь — это очень много. Хотя, может быть, это самообман, как с дыханием и необходимостью сна? Зачем сгустку энергии кровь? А, чтобы связывать тело в материю. Каким бы крутым сгустком энергии я ни была, в нематериальной форме я существовать не могу — это стало ясно сразу после обретения сознания, при попытке разглядеть себя со стороны.

Во мне напряженно работали органы, создающие кровь, и, заметив это, мне удалось выйти из оцепенения.

Денис сидел в своем кресле с открытыми глазами и вполне осмысленным выражением лица. Наверное, он уже давно очнулся и теперь раздумывал над происходящим вокруг. За лобовым стеклом ярко горели звезды.

Почувствовав на себе мой взгляд, он спросил:

— Что с нами случилось? Куда мы летим?

— «Летим» — некорректный термин, — вяло напомнила я, соображая, стоит ли рассказывать подробности. Не стоит. — Мы с тобой потеряли много крови и Капитан-Командор везет нас на Ледяную Планету пополнять запасы плазмы.

Такое объяснение вполне удовлетворило Дениса, и переспрашивать он не стал.

Но теперь настал его черед отвечать на вопросы, и первый, уже не раз от меня ускользавший, задал Капитан-Командор:

— Почему у тебя протокровь? Не хочешь раскрыть свою тайну?

Я четко ощутила колючее напряжение, ударившее от Дениса — оно было смесью страха и отвращения к самому себе, — но он заставил себя расслабиться.

— Это не тайна, — таким серьезным его голос не был уже очень давно. Он вперил взгляд в пустоту и начал обещавший затянуться рассказ: — Я думал, Асе все известно, и она меня простила, и лишь совсем недавно понял, что ошибался. Она не помнит. Моральная травма была очень сильна, а ее разум в то время слишком слаб…

Мне было три года, когда я заболел. Чем — не знаю, мать уничтожила или спрятала все медицинские документы, только догадываюсь, что какой-то онкологией, поразившей кровь или кроветворную систему. Мать была в отчаянье. Я помню, что нужно было ехать куда-то далеко, собирать большие деньги, и никто не гарантировал выздоровления, а мне быстро становилось хуже. Тогда ее познакомили с какой-то знахаркой. Та предложила очень странный метод лечения… Я думаю, она в действительности не хотела всего этого делать, а только пыталась отделаться от моей мамы, поставив невыполнимые условия и не пачкая отказом свою репутацию. Но мама была готова на все. Даже возможная смерть дочери близкой подруги ее не остановила.

Знахарка сказала, что мою «порченую» кровь нужно заменить свежей. Для этого надо было найти ребенка помладше и в течение нескольких дней небольшими порциями выкачивать кровь из меня и вливать мне кровь этого ребенка. Моя сестра Лена, по словам знахарки, не подходила, ведь в ее крови тоже могла быть порча. Тогда мама предложила Насте, своей подруге, присмотреть за ее дочерью во время сессии. Дима и Тима тогда остались у бабушки, а отдавать кому-то Асю Настя не собиралась — она была очень спокойным и самостоятельным ребенком, и даже на занятиях рядом с мамой сидела тихо. Но моя мать убедила ее, что пожить с нами Асе будет полезнее, чем торчать в городе.

Когда Ася оказалась у нас, знахарка уже не могла отступать, и всю эту хрень проделала.

Мы мучили Аську неделю. Венки у нее были тонкие, и две гарпии часами ковыряли ее иглами, ругаясь, когда она кричала от боли. Она отказывалась есть, и они кормили ее насильно, под угрозой сделать какую-то мерзость маме с братьями. Раньше так с ней никогда не обращались, она была похожа на маленького затравленного зверька. От того, что приходилось делать, мать впадала в истерику, кричала, била посуду, закрывала Аську в кладовке без света; знахарка орала на обеих… В общем, это было что-то чудовищное.

Но у меня действительно один за другим исчезли симптомы болезни. Я выздоравливал, и мы продолжали измываться над Аськой, чтобы закрепить эффект. Насте потом объяснили Аськин жалкий вид тем, что ее напугала большая собака.

Денис замолчал и перевел взгляд на меня. Капитан-Командор смотрел на нас обоих.