Леда прочла это в присутствии горничной, которая невинно отвела глаза и стояла со сложенными руками. Леда взглянула на маленькие фарфоровые часы на столике. Оставалось 5 минут.

— Где сейчас мистер Джерард? — спросила Леда.

— В оранжерее, мисс. Он взял туда свой завтрак. Оттуда очень хорошо наблюдать праздник. Всем слугам разрешено собраться там и ждать королевскую процессию. Это что-то удивительное! Столько людей! Если вы откроете окно…

Леда, чтобы скрыть краску на лице, начала копаться в ящике.

— Ответа не будет, — сказала она. — Можете идти, чтобы все увидеть.

Девушка сделала реверанс:

— Спасибо, мисс.

Когда она ушла, Леда прижала ладони к щекам. Он и не собирался встречаться с ней наедине. Какой дурой она выглядела! И чуть не пожертвовала своим местом. Последние строки его письма — простое, тактичное напоминание о ее положении. Она должна вести себя не как женщина, а как секретарь, — этого он вполне мог от нее потребовать, если она в конце концов хочет иметь работу.

Она заставила себя быстро собраться. Опаздывать в сложившихся обстоятельствах явно не стоило. Но Леда была убеждена, что с ее лица еще не отхлынула краска, когда она переступила порог оранжереи. Соблазн затеряться среди перешептывающихся слуг был очень велик, но дворецкий Шеппард призвал всех к порядку, и Леде ничего не оставалось, как представиться своему шефу.

Он явно чувствовал себя лучше, расположившись на софе, которая стояла рядом с распахнутой стеклянной дверью. Его больная нога покоилась на пухлых подушках, другая — опиралась на пол. Пара костылей стояла неподалеку, прислоненная к декоративной решетке. По обеим сторонам двери, выходящей на террасу, развевались английский флаг и тот флаг, который Леда увидела, приблизившись вчера впервые к дому. Это был, вероятно, флаг Гавайев.

Мистер Джерард поднял руку и подпер щеку, когда появилась Леда.

— Мисс Этуаль, — пробормотал он, — я так рад, что вы нашли к нам дорогу!

— Доброе утро, мистер Джерард! — сказала она чужим голосом, который прозвучал явно громче, чем должно. — Чем могу быть полезна?

Он рассматривал ее какое-то время, что, как показалось Леде, было замечено остальными собравшимися.

— Шеппард, — сказал он, наконец, и кивнул на стул, стоящий неподалеку от его софы, — принеси мисс Этуаль «Иллыострейтид Ньюз», и она сможет прочесть нам новости о праздновании.

Дворецкий поклонился и исчез на какое-то мгновение, вернувшись с газетой. Леда чувствовала себя очень неловко, но развернула газету, нашла нужную колонку и начала читать. Когда она добралась до третьего абзаца, то заметила, что все понемногу приближаются к ней.

Она продолжала чтение, уделив внимание описанию наряда принцессы Уэльской. Когда она закончила, то все в оранжерее смотрели на нее, словно чего-то ожидая.

— Извините, мисс, — пролепетала одна из девушек, — не прочтете ли вы еще раз то место, где описывается платье?

Леда выполнила просьбу, почувствовала, что напряжение спадает. Это было нетрудно: она часто читала вслух для дам с Южной улицы. Она знала, что подойдет: пропустив политические комментарии, она уделила основное внимание более простым заметкам о юбилее, а их было множество.

Рядом с ней на стол поставили чашку чая. Леда бросила благодарный взгляд на горничную в накрахмаленном чепце и кружевном фартуке. Пока Леда читала, с кухни прикатили столик с праздничным завтраком, но все продолжали ее слушать. Леда осмелела и закончила чтение шуточной рекламой «патриотической» юбки, которая начинала исполнять «Боже, храни Королеву», стоило только ее владелице присесть.

Девушки нашли это чрезвычайно забавным, особенно после того, как Шеппард с важным видом отметил, что неудачно выбран вид одежды, поскольку каждый уважающий себя англичанин должен встать, услышав мелодию.

Шум за окнами стоял с самого утра, но теперь он даже усилился. Была половина одиннадцатого — приближался Долгожданный митинг. Шеппард спросил, не хочет ли мистер Джерард переместиться на террасу, оттуда обзор лучше. Джерард не воспользовался помощью дворецкого, а сам взял костыли. Леда была уверена, что ему хочется, чтобы его меньше трогали и тревожили.

Шеппард понял это, кажется, тоже и, отступив, приказал лакею принести стулья для сэра и мисс.

С маленькой террасы перед ними открывался замечательный вид Парк-Лейн. Когда Леда и мистер Джерард вышли на террасу, люди, собравшиеся у Морроу-Хаус, издали приветственные крики, как будто появились более чек знатные особы. С иронической улыбкой мистер Джерард поставил один костыль и выдернул из держателя английский флаг, а затем флаг Гавайев. Флаг Англии он бросил Леде и слегка подтолкнул ее к краю террасы. Толпа ликовала.

В порыве патриотизма Леда подняла тяжелое древко и начала размахивать флагом. Мистер Джерард поднял свой флаг. Затем он приблизил свою руку со знаменем к руке Леды, его пальцы легли на ее руку, сжимавшую древко. Два знамени заколыхались рядом, поднятые его твердой рукой. Легкий ветер развернул их… Крики толпы перешли в вопли одобрения и были подхвачены зрителями на всей видимой части улицы. Леда никогда не испытывала ничего подобного. Ее сердце было переполнено любовью и преданностью своей стране, а также — хотя это трудно объяснить — к далеким островам…

Она стояла, широко улыбаясь, ее рука была поднята вместе с его рукой, а флаги то разворачивались на ветру, то касались ее плеча… Солнечный свет заливал парк и улицу.

Он опустил флаги, не убрав своей руки с ее, но поставив оба древка на пол. Она взглянула на него, не в силах сдержать своих чувств, и увидела, что он наблюдает за ней сквозь складки знамен. Он улыбался.

Остальное, случившееся в этот день, уже не было столь воодушевляющим, хотя толпа начала бурно ликовать при появлении телохранителей и почетного караула Королевы. Когда Ее Величество следовала мимо Морроу-Хаус, Леда и мистер Джерард приветствовали ее взмахами флагов, но уже по отдельности… И добрая, полная, величественная королева даже бросила взгляд на Морроу-Хаус и приветственно кивнула…

Леда в этот момент сделала неожиданное открытие: она будет счастлива, если ей удастся все приветствия Ее Величества Королевы Англии, Шотландии, Ирландии, императрицы Индии поменять на одну мимолетную искреннюю улыбку мистера Джерарда.

В Китай-город они отправились не сразу. Дожен учил Сэмьюэла отражать удар, пользоваться пальцами ног и рук в качестве оружия. Кулаки его закалились от постоянных упражнений с твердой корой коа. Нередко Дожен подвешивал огромный гладкий камень, и мальчик лбом наносил по нему удары до тех пор, пока по лицу не начинали струиться слезы.

Сэмьюэл научился избегать ударов Дожена, но когда был не настолько быстр» чтобы вовремя отклониться, рука японца останавливалась на волосок от его лица или тела. Были также упражнения на дыхание, перекаты и падения, а также новшество: упражнения с мечом, изучение различных типов лезвий, практика бесшумной ходьбы, умения затаиться, определить вид чая по запаху из чашки. Сэмьюэл научился также сидеть без движения часами, не издавая ни звука, и замечать вещи — порой самые мелочи, — которые вдруг обретали новый смысл.

Время, проводимое с Доженом, стало резко отличаться от всей его остальной жизни. Никто в доме не подозревал об этим, все знали, что он поднимается на Танталус, чтобы научиться плотницкому делу, остальное же было для всех полной тайной.

Сэмьюэл ходил в школу, мало общался с другими мальчишками, затем шел к Дожену, а потом домой, где занимался с Кэй. За обедом он рассказывал об уроках математики, наблюдал улыбку леди Тэсс и чувствовал'себя счастливым.

Когда Кэй исполнилось семь лет, она пробралась вниз и увидела, как танцуют вальс на балу, который леди Тэсс устроила в честь годовщины свадьбы мистера и миссис Доминис. Это было важное событие, поскольку миссис Доми-нис перестала быть просто Лидией, она была новой сестрой короля, и теперь ее должны были звать принцессой Лидокалани. Увидев наряды, праздничное освещение и все остальное, Кэй решила, что хочет научиться танцевать и что ее должны звать леди Кэтрин.