С минуту она рассматривала возможность зайти в байта, но передумала. Она не знала, сколько она ещё будет бродить, пока не устанет окончательно, и не будет вынуждена ехать на попутной повозке обратно в храм Живого Круга. Она собиралась пройти так далеко, как только могла, хотя было грустно видеть весь ущерб, нанесённый ярко раскрашенным домам и храмам. По крайней мере это они остановили — она и её друзья.

Эвви остановилась поглядеть на нетронутую стену храма. Та была расписана несколькими гьонг-шийскими фигурами. С тех пор, как она побывала с Луво под землёй, ей казалось, что все изображения двигались. Эти решили порадоваться дню без осады. Ледяной лев танцевал с ибрисом, потом перепрыгнул на другую сторону стены, чтобы гоняться за большим яком. Ибрис предпочёл танцевать дальше с большим пауком, не уступавшем ему размерами, в то время как несколько голов нага читали свиток, а остальные головы выглядели скучающими.

— Иногда я бросаю кедровые орешки над их головами, — сказал Бог-Король, — и они злятся, потому что не могут поймать их.

Эвви, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на него:

— А тебе можно бродить вот так, одному? — спросила она. — Что если в городе есть шпионы, и они тебя схватят, или…

Она моргнула, осознав ход своих мыслей, и её голос дрогнул. Мысль в её голове была слишком ужасной: Бог-Король, привязанный к столу, как была привязана она, и подвергаемый тем же пыткам, что и она.

— В мире есть нехорошие люди.

Он положил руку ей на плечи, когда она заплакала.

— Иди сюда, — сказал он, и подвёл её к скамейке, стоявшей у неокрашенной части стены.

Он усадил её там, положив её голову себе на плечо, позволяя ей выплакать затопившие её напряжение и страх.

— Я под защитой, — сказал он. — Ты будешь удивлена, насколько хорошо я защищён.

Он посмотрел на настенные росписи, которые вышли, чтобы посмотреть на Эвви, и похлопать её по голове и по спине.

— Эвви, ты их беспокоишь.

— Прости, — сказала она, вытирая лицо рукавом.

Розторн никак не могла отучить её от этой привычки.

— Я просто устала.

Она хмур посмотрела на Бога-Короля:

— И это не кажется особо достойным бога, или короля — дразнить изображения кедровыми орешками, — строго сказала она ему.

Изображения бросили свои занятия, чтобы строить Богу-Королю рожи.

— Они дразнятся в отместку, — сказал он Эвви, кивая на гримасничавших существ. — Они приходят в мой тронный зал, когда я выслушиваю жалобы, и делают грубые жесты, пока люди со мной говорят. Они знают, что я не смею смеяться, иначе люди решат, что я не воспринимают их проблемы серьёзно.

Он выглядел как деревенский мальчишка, каким и был раньше, за исключением его серьг и колец на косе.

— Эти изображения приходят в твой тронный зал?

— Не совсем. В тронном зале есть другие изображения, похожие, — ответил он. — По всему городу такие изображения, если уж на то пошло. Я думаю, они дразнят меня по очереди.

Он предложил ей взять у него кедровых орешков.

— Твоё общение с Луво наверное позволило тебе их видеть их сейчас в движении. Когда ты была здесь раньше, ты не говорила, что видишь их.

— Ты говорил с Луво?

Орешки были вкусными и сладкими. Она и забыла, что в мире были хорошие вещи, вроде кедровых орешков.

— Какое-то время ты спала, — сказал Бог-Король. — Именно Луво рассказал мне, что с тобой произошло.

Он отвёл взгляд, помрачнев лицом:

— Мне так жаль, Эвви. Ты всего лишь приехала сюда учиться и делиться своей чудесной магией.

В голове Эвви внезапно всплыл ещё один ужасный образ: Бог-Король, скованный цепями, как был скован Парахан, у подножия трона Уэй-шу. Он сказал, что она всего лишь посетила Гьонг-ши, но сам он всего лишь проводил долгие дни на неудобно выглядевшем троне, слушая жалобы людей, или на совещаниях со взрослыми, который говорили в его сторону, а не с ним самим, или читая послания. Он когда-нибудь бегал и играл, как другие мальчишки? Она почувствовала, как сжалось её сердце.

— Император уехал домой?

Бог-Король покачал головой:

— Он лишь отступил, и недалеко. Он отдыхает, и созывает свои северные войска. Мы лишь можем быть рады, что он также даёт и нам время отдохнуть, и подождать прибытия наших союзников.

— А их хватит?

Война была почти что более комфортной темой для разговора, по сравнению со всем, что случилось с ней в Гьонг-ши.

— Это — наша земля. В Гьонг-ши случается такое, что больше не случается нигде, — ответил он. — Мы должны молиться, что этого хватит.

Какой-то мужчина подошёл поговорить с ним. Эвви наблюдала, думая: «Я не могу забрать у него Розторн и Браяра. Если я уеду, то готова поспорить, что Луво вернётся в свою гору, поэтому я не могу и Луво забрать — если он вообще ради меня останется. Но я не могу уехать, и отдать всю страну Уэй-шу. Я должна сначала попытаться помочь».

«Я просто не могу позволить им снова меня схватить, вот и всё».

Когда они вернулись из бани, Розторн пошла искать Первого Посвящённого Докьи. Браяр завидовал её энергичности, но всё ещё был слишком уставшим, и нога его беспокоила. Он попросил у Луво прощения за то, что был ему неважным собеседником, и снова лёг спать.

Браяр сел, втягивая ртом воздух.

«Хватит с меня этого», — сказал он себе. «Хватит всего этого». Он нашёл полотенце, полил её водой из кувшина у своей кровати, затем вытер им пот у себя с лица и шеи. Вместо того, чтобы снова попытаться заснуть, он решил заняться чем-нибудь полезным, не смотря на усталость. Он взял сумку с его снадобьями, и нашёл один из лазаретов, где держали раненных.

К глубокому удивлению Браяра, его лекарские услуги не были нужны, в отличие от его снадобий. Это оказалось правдой: в Гьонг-ши было полно магов-лекарей. Однако, он выяснил, что его друзья среди раненных солдат хотели его увидеть. Они с радостью познакомили его со своими друзьями. Браяр сделал обход, сидя с каждым из них, и шутя, стараясь показывать веселье на лице, как бы раны солдата его ни расстраивали. У многих из них были ожоги от магического огня, отчего Браяр стал ненавидеть Уэй-шу ещё больше. Почему тот не мог удовлетвориться тем, что уже имел?

Браяр почти закончил в главном лазарете, когда увидел, что Розторн, Эвви и Луво также навещают раненных. Закончив, Браяр присоединился к Эвви. Все хотели познакомиться с девочкой и сердцем горы. Он помогал сесть тем, кто был на это способен, чтобы они могли пообщаться со странной парочкой. Эвви, бывшая такой трясущейся в бане и в своей комнате, была безгранично терпеливой, поднимая кристаллического медведя для тех, кто не мог сесть. Браяр осознал, что Луво издавал тихий гул, такой низкий, что Браяр скорее ощущал его подошвами ног, а не ушами. От этого у раненных, похоже, прибавлялось сил.

Они могли бы там всю ночь провести, но бывший там за главного лекарь прогнал их, чтобы персонал мог всех покормить и сменить повязки. Посланник нашёл их, и передал приглашение присоединиться к Первому Посвящённому Докьи за ужином.

Розторн и Эвви были рады увидеть Докьи. Старик был более худым, чем в их последнюю встречу, но его взгляд был по-прежнему острым, когда он оглядел их обеих. Он пожал руку Браяру, и поклонился Луво, но сначала он обнял Эвви, которая училась у него зимой, а потом Розторн: