— Нет, Луво, — сказала Эвви.

Она не могла сказать ему, что холодные ветры всегда будут напоминать ей о наваленных в кучу мертвецах, или что усыпанное алмазами ночное небо будет показывать ей образы безжизненных тел её кошек.

— Прости.

Кто-то пробежало у неё над головой. Она нагнулась поближе к шерсти Большого Молока, чтобы не видеть, что именно это было.

Армия задержалась в лагере на день, чтобы дать раненным возможность отдохнуть. После разгорячённого обсуждения и обмена вестниками, два отряда воинов отвели янджингских пленников и раненных обратно в деревню, которую миновали предыдущим днём. Они не могли оставить солдат, чтобы охранять пленников и своих собственных раненных на дороге. Отряды вернулись до заката.

Браяр услышал всё это от своих друзей среди отрядом близнецов и Ланго. Сам он не проспал до сумерек. Когда он присоединился к ним за их походным костром, они заухали как совы.

— Я просто перенапрягся, вот и всё, — проворчал он. — Немного подустал.

— Тебе лучше принять решение, — сказал Парахан, передавая ему полную миску.

Браяр взял её, и уставился на здоровяка, моргая:

— Решение?

— Сражаться или лечить, когда начнутся серьёзные битвы. Ты не можешь делать и то, и другое, не доводя себя до полумёртвого состояния. Большинство магов даже не пытаются это делать, — сказал Парахан.

Браяр нахмурился. Он всегда думал, что маги решали становиться лекарями или боевыми магами потому, что у них был талант только к чему-то одному. Ему не приходило в голову, что они могли просто беречь силы.

— Но мы с Розторн сражались, а потом лечили, во время нашего пути на восток, когда на наши караваны нападали разбойники, — сказал он. — И Розторн сражалась с пиратами дома, и потом занималась лечением.

— Когда мы сражались с пиратами, я применяла мои снадобья, — поправила его Розторн. — Я прочищала раны и забинтовывала их. Я не вливала дополнительную силу в свои лекарства, поскольку она могла мне ещё понадобится для шипов на берегу. Парахан прав. Мы по большей части не сможем сразу и сражаться, и лечить, только не когда столкнёмся с настоящими армиями. На пути сюда мы ничего такого не делали.

— А выбирать можно? — спросил Браяр.

— Конечно, — ответила она. — Кроме того, я уверена, что Генерал Сэруго предпочтёт, чтобы мы использовали наши способности в роли боевых магов. Их в этой армии маловато.

— Хотя вы вообще-то не совсем боевые маги, — заметила Суда.

Розторн тихо засмеялась:

— Мы — вообще не те, кого призывают генералы, когда хотят боевых магов. Мы не можем метать огонь, мы не можем ничего взрывать, и мы не можем разом послать в воздух сотню камней из катапульт.

— Эй! — оскорблённо сказал Браяр. — Мы можем делать кое-что и получше!

— О, типичный мужчина, — сказала Суда, закатывая глаза.

Ривердэнсер засмеялась, когда переводчик передала ей смысл слов принцессы.

— Мы можем, — настаивал Браяр, улыбаясь. — Мы можем мгновенно разместить акры шипастых лоз среди врага. Мы можем попросить травы спутать ноги солдатам и лошадям. Мы можем сделать их древесину бесполезной для них. Вот увидите!

— Они увидят, — согласилась Розторн. — И у меня есть ещё несколько других идей. Большая часть храмовых магов и шаманов — лекари, и они могут пользоваться нашими снадобьями. Мы поможем в палатках, по мере возможности, но когда придёт время армий, мы — боевые маги.

Она встала, и ушла прочь, в темноту.

Браяр вернулся в их палатку, чтобы убедиться, что его броня была в порядке, и что у него было готово достаточно семенных шариков на следующий день, потом проверил и снаряжение Розторн тоже. Когда он начал зевать, Браяр пошёл в последний раз посетить уборную.

Возвращаясь обратно в кровать, Браяр увидел Розторн и Парахана, о чём-то беседовавших в тени рядом с палатками обоза. Они стояли близко друг к другу — очень близко. Он прищурился, пытаясь получше увидеть, что между ними происходило. Что-то в их позах сказало ему, что они не будут рады вмешательству посторонних. А потом Парахан положил ладонь на бедро Розторн.

Браяр отвернулся, и поспешно зашёл в свою палатку. Он знал, что иногда Розторн спала с кем-то помимо Ларк. Она знал, что Ларк знала о том, что Розторн иногда спала с кем-то помимо неё. После их отъезда из Спирального Круга Розторн делала это дважды. Браяр просто не был уверен, как он к этому относится. Сейчас он впервые на самом деле знал одного из этих людей ещё до того, как что-то произошло.

«А чего я удивляюсь?» — гадал он, стягивая с себя сапоги. «Они вились вокруг друг друга с тех пор, как мы встретились у границы. И это — Парахан. Будь я дамо́хи, я бы и сам засматривался на Парахана».

«Меня что, беспокоит, что она решит остаться здесь? Потому что она не останется. Здешние растения она любит не так, как те, что растут дома; императора она ненавидит; в Гьонг-ши деревьев совсем недостаточно, и я не думаю, что она когда-нибудь бросит Ларк».

Он всё ещё пытался разобраться в своих чувствах, когда заснул.

К тому времени, как она покинула палатку Парахана на рассвете, Розторн чувствовала себя более нормальной, по сравнению с тем, как она чувствовала себя уже какое-то время. От потери Эвви у неё всё ещё ныло в сердце, но в целом Розторн ощущала себя так, будто её тело снова стало принадлежать ей, и не является марионеткой, двигающейся по указаниям Сокровищ и жрецов Запечатанного Глаза. Впервые, с Параханом, она не слышала тихого шёпота, не оставлявшего её разум с тех пор, как она взяла Сокровища.

Парахан, как любовник, тоже полностью оправдал все её надежды в его отношении — он был весёлым и заботливым, внимательным, но не давящим на неё. Повезёт же его королеве, кого бы он на эту роль однажды ни выбрал. Розторн вознесла молитву Миле Полей и Зерна, чтобы он нашёл кого-то, кто оценит его по достоинству.

Они намеренно всю ночь не говорили о войне. Теперь Розторн снова осознала её присутствие, пока здоровалась со своими друзьями в лагере. Все уже встали и готовились выдвигаться, укладывая палатки и грузя обозных животных и повозки. Браяр наверное ушёл на завтрак, решила она, когда вошла в их палатку. Его экипировка уже была готова. Не упакованной остались лишь его и её броня. Её вещи, конечно, были нетронуты с тех пор, как она прошлой ночью сложила их в палатке.

Она могла слышать скрип и стоны таявшего льда и снега в горах, по мере того как солнечный свет согревал всё вокруг. Где-то чуть ближе хрипло дышала лошадь. Розторн нахмурилась. Источник звука был слишком далеко, чтобы быть одной из их собственных лошадей. Они разослали разведчиков, или это был один из вражеских шпионов? Розторн прокляла тот день, когда коснулась Сокровищ. Остаточные эффекты делали её жизнь такой запутанной. Намка из Запечатанного Глаза сказал, что со временем они исчезнут. Проблема была в том, что его представление о времени похоже было очень гибким, по её стандартам.

Она пыталась надеть свою броню, когда Браяр вернулся с завтрака. Видя его осведомлённую ухмылку, и осознав, что он знал, где она провела ночь, Розторн изогнула бровь, предлагая ему осмелиться надерзить ей по этому поводу. Он лишь однажды поставил под вопрос её право выбирать себе партнёров по собственному желанию. Они мило побеседовали о выборе между кем-то, и любовником этого кого-то, и больше на эту тему не дискутировали. Ей только раз пришлось дать ему лёгкий подзатыльник за глупость.

Судя по всему, Браяр об их беседе не забыл, потому что он сказал только лишь:

— Ты завтракала?

— Пряные яйца с рисом и теми пышными лепёшками, — сказала она. — Мне кажется, у меня от чили всё ещё слезятся глаза.

Она покачала головой. Во рту у неё немного жгло.

— Но зато это бодрит почище чая. Мог бы позавтракать с нами. Парахан и Суда спрашивали о тебе.

Браяр пожал плечами:

— Мы ели блины с грибами у костра Ривердэнсер — очень вкусно.