— До сих пор ноют, — признался Парахан.

Он принялся вертеть копьё над головой. Отойдя от Браяра, он начал быстро крутить копьё сбоку от себя, затем сверху, и снова с другого бока. В отбрасываемом на лезвие свете костра казалось, что у него появились крылья.

Он упражнялся, пока Розторн и Браяр готовили шарики с шипами, а Эвви — диски из кремня и кварца. Они время от времени поднимали взгляд, видя, как он наносит удары руками и ногами по воздуху, наносит удар ногой вбок с разворота, или выполняет такой быстрый удар рукой, что сливался в размытый силуэт. Наконец он подошёл к костру с одной из своих сумок, и принялся затачивать свой поясной нож.

Розторн дала ему чашку чая, который заваривался рядом с ней:

— Это должно снять боль в ноющих мышцах, — объяснила она.

Когда стемнело, Браяр подвёл цепочку пони и мулов ближе к их лагерю. Эвви взяла свой рюкзак с дополнительными запорными камнями, и создала загон, где они могли спать все вместе. Сначала Парахан воспротивился мысли о том, чтобы спать вместе с остальными в одной куче.

Браяр подождал, пока Розторн ушла в темноту, чтобы объяснить про её лёгкие, и как теперь, когда они были в более холодных землях, ей нужно было всё тепло, которое они могли дать.

— На пути в Гьонг-ши мы иногда так поступали, когда спать по одному было слишком холодно. Иначе она начнёт кашлять, — объяснил он.

Когда она вернулась, а Парахан и Эвви разошлись в разные стороны, чтобы делать свои последние дела перед сном, Браяру пришлось уговаривать Розторн спать в середине кучи, в которую входили Эвви, кошки, Парахан и он сам. Сперва Розторн настаивала на том, чтобы спать с внешней стороны, вместе с Параханом.

Возвращавшийся здоровяк, услышав их, прямо заявил:

— Нам нужно, чтобы каждый из нас был утром на высоте, женщина. Если завтра мы будем живы и свободны, то следующей ночью можешь спать снаружи и замёрзнуть.

Розторн как-то тревожно долго смотрела на Парахана, затем разложила на земле свою скатку. Парахан прикрыл огонь в костре. Браяр подумал, не следует ли ему сказать, что он будет молиться за Парахана в грядущем бою, или что-то такое. В конце концов он просто развернул свою скатку рядом с постелью Розторн, и заполз в неё. Эвви выбрала свободное место сбоку от Розторн, а Парахан — сбоку от Браяра. Розторн пошла насыпать круг из трав, включив в него пони и мулов. Она так делала несколько раз по пути на восток: создавала своего рода магическую завесу, скрывавшую их от любых хищников, людских или животных, которые могли случиться рядом. Закончив круг, она пробормотала над ним заклинание, и вернулась, чтобы забраться в постель. Только после этого кошки расположились во всех удобных местах, какие они только нашли.

Браяр засыпал, когда Парахан произнёс:

— А почему бы нам не пересечь границу ночью? Если заглушим всё, что у нас звякает, то можно даже тайком пробраться. Они будут нас ждать в дневное время. Можно будет совсем избежать схватки.

Браяр зевнул:

— Не получится.

Когда Парахан ответил, его голос звучал обиженно:

— Я может быть только лишь простой солдат, а не образованный наншур, но я уверен, что если будешь использовать простые слова, то сможешь объяснить мне так, чтобы я понял. Почему нам нельзя попробовать ход, который стратегически более разумный — пересечь границу ночью?

Браяр зарычал. Он был уставшим, и беспокоился о границе так же, как и все остальные.

— Мы — растительные маги, о стратег.

— Прекратите уже, — пожаловалась Эвви.

— Растениям нужен солнечный свет. Даже простому солдату это должно быть известно, — продолжил Браяр, игнорируя Эвви.

Парахан, может, и был принцем, и воином, но ему не было позволено заставлять их что-то пробовать, когда Розторн была не на высоте. И ему не нужно было знать тайны Розторн.

Но, конечно, именно Розторн и испортился всё, раскрыв правду:

— Но только наполовину лжёт, Парахан, — сказала она. — Я вижу в темноте не так хорошо, как раньше. Я… болела шесть лет назад. Поэтому я и говорю так, как говорю, и почему мне трудно дышать в горах, и почему у меня ограничено ночное зрение.

— Она умерла, — со смаком произнесла Эвви. — Браяр и его сёстры отправились за ней в Земли Мёртвых, и вернули её, только она оставила там часть своей речи, дыхания и зрения, как зарок Нефритовому Богу, что она вернётся.

Когда Парахан снова заговорил, его голос слегка дрожал:

— Это ведь просто байка, так?

— Нет, не байка, — сказала Розторн. — Я чуть не умерла от Синей Сыпи. Мы выступаем утром. А сейчас — спите.

На этом ночной разговор и закончился. Они устроились между прикрытым костром и линией мулов и пони, согреваясь за счёт одеял, кошек и друг друга. Ночь прошла так тихо, что утром Парахан лишь пожаловался на храп Монстра.

Дорога была пуста. Это никого из них не радовало, хотя никаких других признаков неприятностей они не нашли. В небе в поисках завтрака парили орлы и сарычи. Вдалеке был видел двигавшееся по крутому склону холма стадо коз.

Текли часы, и ландшафт, лежавший впереди на их стороне реки, начал становиться более пологим. Ближе к полудню они заметили поля далеко справа, и одиноко стоявшие сараи, где укрывали стада и хранили сено.

Был почти полдень, когда они пересекли подъём дороги. Перед ними речушка пересекала небольшую, плоскую долину к северу, спеша влиться в Реку Снежного Змея слева от них. В четверти мили к северу на пологих холмах, составлявших западную сторону долины, стоял обнесённый стеной город. Рядом с городом лежали пшеничные поля, и паслись стада крупных, мохнатых животных, известных как яки.

Там, где дорогу пересекала речушка, стоял пограничный пост. Он был построен так же, как местные дома — два этажа, и стены, изгибавшиеся внутрь от земли до плоской крыши. Ставни на узких окнах были открыты, поскольку день был погожий. Каждая щель в стенах была закрыта белой штукатуркой. Пост был побольше большинства домов, и на крыше была сторожевая вышка. На огороженном поле у здания паслась пара лошадей. Если это место было таким же, как остальные в округе, решил Браяр, то конюшни располагались на первом этаже.

У заслона на дороге стоял солдат в имперской форме. Ещё четверо развалились на скамейках сбоку от поста. Браяр прищурился, стараясь что-то рассмотреть через бившее в глаза солнце. На вышке был флаг, бившийся на ветру. Браяр смог разглядеть только цвет — ярко-жёлтый цвет империи.

— Граница? — предположил он.

Двое из сидевших воинов встали, и взяли алебарды, прислонённые к зданию поста. Двое других подняли колчаны и арбалеты, лежавшие у них под ногами, закинув колчаны за спину, прежде чем встать, чтобы зарядить свои арбалеты.

— Похоже на то, — ответил Парахан.

Розторн и Браяр повторно проверили перевязи у себя на груди. Семенные бомбы были готовы. Их наборы магов были открыты и надёжно закреплены на сёдлах перед ними, на случай, если они понадобятся. Эвви вела вьючных мулов. У неё была готова собственная перевязь, с готовыми к использованию дисками кварца и кремня.

— Может быть, это не по наши души, — предупредила Розторн.

Больше они ничего не говорили, пока не оказались в пределах слышимости охранника у заслона. Он был мускулистым мужчиной постарше, и всё внимание сосредоточил на их небольшом отряде.

— Привет! — весело крикнул Парахан. — Вам тут должно быть скучно, ребята, никого же на дороге нет!

— Остановитесь для досмотра! — крикнул тот в ответ. — Именем нашего великолепного императора!

— С радостью, — отозвался Парахан, не замедляя шага. — Только, не мог бы ты попросить своих товарищей опустить арбалеты? Моя жена в интересном положении, и они её заставляют нервничать.

— Негодник, — пробормотала Розторн.

— Твои нежные слова заставляют меня тосковать по проведённым вместе ночам, моя милая, — прошептал Парахан.

Браяр закашлялся, стараясь не засмеяться, когда Розторн покраснела.

— Как ты можешь шутить в такое время? — потребовала она.