И по её глубокому убеждению поведение остальных в данном случае выглядело как настоящий садизм. Но свои мысли ведунья предусмотрительно оставила при себе. Разрешили лечить – и на том спасибо.

– Рассказывай! – приказал Дан, видимо, исчерпавший терпение до донышка.

Шхар в очередной раз поперхнулся и, виновато глянув на Арху исподлобья, отвёл её руку вместе с чашкой в сторону.

– Он жив. И даже относительно цел, – бывший студент явно отличался недюжинным умом и начал с  главного. – Я оставил его рядом с дорогой и дождался, пока Ирраша крестьяне нашли. Потом проследил за ними. Брата отвезли в небольшой замок на границе. Наш, хашранский, замок. Хозяйка его приняла охотно. Если он с вами не связался, то, думаю, Ир все ещё там.

Лорды на это заявление никак не отреагировали. Словно и неживые – замерли каменными статуями. Даже Адин остался бесстрастным – Арха не удержалась и глянула искоса. Но ни тени эмоции так и не заметила.

– Подробности! – потребовал Дан.

Шавер откашлялся – горло, пересушенное жаждой и сухим воздухом пустыни, не слишком охотно справлялось с привычными словами. Да к тому же Шхар явно нервничал.

– Переночевали в таверне, утром выехали – хотели осмотреть район рядом с Сухой Осокой. Местные говорили, что там видели светлых. Я шёл сбоку и чуть в стороне. Не знаю, как крылатым это удалось, но я их не почуял. Совсем не почуял. Мимо прошёл.

– Или не захотел заметить, – бросил Шай, глядя в окно.

– Тьмой клянусь, не заметил я их! – Шхар сжал кулаки, комкая покрывало. – Не увидел, не услышал, не почуял! Вообще ничего. Да почти весь отряд мимо их лёжки уже проехал. И тут солдату одному отлить приспичило. По-моему, Ирраш даже не засек, как Кудрявый спешился – он позади всех ехал. Вломился в кусты, а там светлые сидят. Вот тут все и завертелось. Меня первым и вырубили.

– Странно-то как, – ухмыльнулся Шай, по-прежнему глядя в окно. – С чего бы это?

– Может с того, что командовала ими арелим с серебряными крыльями?

Кто-то из демонов – кажется, Адин – громко втянул воздух сквозь зубы.

– Белая стена, говорите? – ни к кому не обращаясь, протянул Дан. – Ну да, стена…

– У него правда крылья серебряными были? – не удержавшись, тихо спросила Арха у Шхара.

Шавер отрицательно помотал головой.

– У неё. На нагруднике чеканка в виде крыльев, – пояснил он также тихо.

– Спецподразделение светлых, – добавил Адин как-то не слишком приязненно, – их с детства натаскивают.

– С-суки! – подытожил Шай.

– Я не слышал, чтобы раньше у них женщины были, – заметил Дан, проводя языком по зубам. – Если только…

– Эвейн ада Лаешь, – закончил синеглазик.

– Дерьмо! – поставил точку блондин и неожиданно со всей дури саданул кулаком в стену.

– А кто она такая?

Арха, конечно, понимала, что сейчас не самое лучшее время для здоровой любознательности, но любопытство оказалось сильнее здравомыслия. Правда, от её вопроса попросту отмахнулись.

– Дальше что было? – спросил Дан уже не так враждебно.

Его голос потеплел примерно на пару градусов.

– Когда я прочухался, то, собственно, уже все заканчивалось. Ирраш лежал в стороне. Кажется, арелим в него чем-то запустила, потому что у брата все лицо обожжено. Да и так, в драке ему досталось. Ну, пока светлые раненых дорезали, а крылатая что-то там командовала, я Ира за шиворот подальше в кусты утянул. Переждал, пока они не уберутся и сам в другую сторону пошёл.

– Зачем они раненых дорезали? – внезапно севшим почти как у Шхара голосом, каркнула Арха.

И на этот вопрос она ответа не получила. Только Дан как-то странно, но коротко глянул на лекарку.

– А мы тоже… с ранеными? – не унималась ведунья.

На этот раз в её сторону никто даже и не посмотрел.

В голове девушки что-то тихо, но отчётливо щёлкнуло. И то, о чём рассказал шавер, как будто другой стороной повернулось. Вот только что был интересный рассказ, про крылатых воительниц с серебряными крыльями, а оказалось…

Арха удивительно отчётливо увидела и Ирраша с обожжённым лицом и залитого кровью – его и чужой. Представила, как Шхар «пошёл» в другую сторону: громадная кошка, пятясь и рыча от натуги, волочит по земле неподатливое, тяжёлое, но ещё живое тело. Отпускает обмусоленный воротник, ложиться рядом, тяжело поводя боками и настороженно прислушиваясь. А потом тащит дальше. И так не один час. И даже не один день.

Солдат, отошедший в кусты по нужде, что-то неразборчиво бурчащий себе под нос и на ходу распутывающий шнурок гульфика, представился очень ясно. А ещё Вереск, красномордый сержант, постоянно таскающий в лазарет вкусности для Данаша и Ирруш.

Но больше всего напугало не то, что они мертвы. В конце концов, все смертны, а этих разведчиков Арха хорошо, если в лицо знала. Да, сержанта жалко, конечно. Но, главное, Ирраш жив. А ожоги можно вылечить.

Нет, не это пугало до мороза по коже.

А то, что они так и остались лежать там – в сыром, промозглом весеннем лесу, глядя в низкое небо остекленевшими глазами. В уголках этих глаз собирается роса, не тревожа, и не волнуя. Ночью на заскорузлых, чёрных от свернувшихся крови волосах оседает иней. Потом на поляну с вытоптанной, выкорчеванной каблуками травой выглянет лисица. Или волк. И они, лежащие там, ничего не смогут сделать, когда зверье – сначала осторожно, а потом все смелее, огрызаясь друг на друга – примутся рвать серую склизкую кожу…

– Арха! Арха, ты меня слышишь?

Кто-то тряс её за плечи так, что голова у ведуньи болталась, словно у тряпичной куклы.

– Меня сейчас вырвет, – прошамкала деревянными губами лекарка.

– Тьма! – рыкнул Дан. – В Бездну все! В столицу и за стену!

Девушку подхватили на руки и куда-то потащили. Собственно, ведунье в данный момент было плевать, кто и куда её несёт. Все силы уходили на то, чтобы удержать взбунтовавшийся желудок на месте. А, заодно, не потерять сознания. Повод для этого казался не слишком значительным.

Уж для опытного медика точно.

***

Арха изучала потолок и пересчитывала плиточки мозаики, его украшавшей. Занятие было весьма плодотворным. Если синих и зелёных квадратиков при каждом новом пересчёте выходило одно и то же число, то белые учёту не поддавались. Их получалось то три тысячи шестьсот пятьдесят восемь, то три тысячи пятьсот девяносто одна, то… Не считались они, в общем.

А ведунье и без белых плиточек приходилось плохо. Тошнота отпускала и накатывала волнами. И не сказать, что сильная. Скорее уж мутная. Голова кружилась, а на месте суставов и вовсе густой кисель оказался. Да ещё и мышцы подёргивались, как будто их иголками кололи. В общем, нехорошо все.

А Дан, зараза такая, мало того, что рядом сиделок не терпел, так и сам милосердием не отличался. Посидел пять минут, посмотрел жалостливо, по голове погладил и ускакал куда-то. Предварительно напомнив о необходимости звать служанку в случае развития непредвиденной ситуации или если душа чего-то пожелает. Душе было угодно сочувствия и любви. Но вряд ли местные прислужницы могли доставить столь необходимые вещи к одру мучающейся.

Дверь в спальню Архи тихонечко приоткрылась и в щель скользнул Шхар, озираясь, словно погони опасался. Протиснулся – и тут же дверь закрыл, да ещё и спиной к ней привалился. Хотя, вполне возможно, что парня просто ноги не держали. Зато выглядел шавер живописно – простыня, намотанная на тощие телеса, придавала ему вид мыслителя.

– Ты зачем вскочил? – почему-то шёпотом прошипела ведунья, приподнимаясь на локтях. – Я вот вас на кой лечу? У одного раны не успели закрыться, повязки постоянно мокнут, а он уже в бой рвётся. Другого утром едва ли не из Тьмы вытащили и он носится…

– Помниться, мы с тобой в одной группе учились, – таким же трагичным шёпотом огрызнулся кошак. – Поэтому без сопливых в курсе, что мне делать.

– Да и пожалуйста, – обиделась лекарка и улеглась на место.

Шхар её раздражал. Собственно, Арху в этот момент все раздражали.