– Вы глухие или как? – ведунья собственным ушам верить не хотела. – Она только что родила!

– И чё? После этого не баба чтоль? – изумился вожак.

И вот только тут до лекарки дошло: всё происходящее не сон. И не бред. И ей ничего не мерещится. Всё происходит взаправду. А самый страшный кошмар ещё только начинается.

Жизнь как туалетная бумага. Чем её остаётся меньше,

тем больше дорожишь каждым кусочком!

(Из трактата неизвестного автора)

Деревня будто вымерла. На улицах ни души, хотя солнце уже за полдень перевалило. Даже собаки не лаяли. И общинный луг пустовал – ни коров, ни овец, ни коз. За закрытыми наглухо воротинами и калитками чувствовалась жизнь. Но именно что чувствовалась. Как будто селяне прятались за заборами, стараясь лишний раз даже не дышать.

– Что, Тьма всех забери, тут случилось? – пробормотал Тхия, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ему никто и не ответил. Отряд двигался молча, настороженно. Словно и не в ставку ехали, а через захваченное село пробирались. Уставшие кони вскидывали морды, нервно всхрапывая. Они тоже не радовались возвращению в привычные стойла. Сам воздух как будто набряк тревогой. И пожаром.

Отчётливо подванивало мокрой гарью.

– Эпидемия? – предположил Шай, помаргивая третьим веком.

Блондин даже не пытался выглядеть спокойно. Поводья он давно бросил, правя коленями. А ладони держал на рукоятях мечей у пояса – большом и покороче.

– Флага при въезде не было, – пророкотал Ирраш.

Шавер ехал набычившись, пригнувшись к лошадиной холке – то ли принюхиваясь, то ли пытаясь что-то рассмотреть. За клинок он не хватался, но голос его звучал странно, с эдаким подмурлыкивающим порыкиванием. Да и кожа на лице подёргивалась, будто сама собой, как шкура кошки.

– Чушь не несите! – одёрнул гвардейцев невозмутимый, как статуя Дан. – На блокпосте нам ни слова не сказали. Значит, ничего и не произошло.

– Если это называется «не произошло», тогда я нежная девственница, – хмыкнул ифовет, быстро облизав пересохшие губы.

– Я вперёд поеду! – решительно отрезал Тхия, явно собираясь дать коню шенкелей.

Но единственный быстрый взгляд хаш-эда его мгновенно угомонил, заставив придержать лошадь.

– Никто никуда не рвётся, – отчеканил лорд Харрат. – Кончаем истерить. Флаги над ставкой видите? Всё в норме.

Ураган мотнул мордой, недовольно косясь на хозяина багряным глазом, оскалился. Слишком туго натянутая узда жеребцу едва губы не порвала. Дан поморщился, заставляя себя разжать кулак с зажатыми поводьями. Нагнулся, потрепав лошадь по щеке – извинился. Но при этом демон смотрел только вперёд. Багровое пламя посверкивало отсветами за прищуренными веками.

Пожарище открылось сразу и неожиданно. Завернули за последние дома центральной улицы и вот оно. Слишком резко. Мозг не успевал справиться с полученной информацией. Взгляд обшаривал мокрый пустырь, заваленный горелым деревом и обрывками парусины. Глаза искали привычные сараи и натянутые тенты палаток. И не находили – только пропитанная влагой чернота.

Развевающийся на ветру травянисто-зелёный подол был единственным ярким мазком на фоне серо-чёрного пожарища. Неуместно живым почти кощунственным пятном. Ллил безошибочно обернулась в сторону подъезжающих всадников, придерживая облако светлых волос рукой. Тёмные глаза на почти белом лице казались провалами.

– Ламиния[1]!.. – ахнут кто-то из солдат.

Ирраш негромко рыкнул.

– Три наряда вне очереди, – гавкнул Дан, пытаясь справиться с Ураганом. Жеребец упирался, шёл боком, не желая ступать в раскисшую гарь. – За суеверия!

Тхия спешился первым, не удосужившись даже лошадь к забору привязать. И почти побежал к девушке, волоча по грязи плащ, как тряпку. Он и побежал бы, но ботфорты вязли в жиже по щиколотку. Демон и так едва не упал поскользнувшись.

– Да что тут?.. – начал Шай, спрыгнув на землю и ловя поводья арифедовой лошади.

И не договорил, осёкся.

Адина не было видно, пока он не встал. Копоть покрывала полуголого демона так густо, что ивтор казался темнее Ирраша. Только смазанные следы на лице чуть светлее, но всё равно тёмно-серые. Грязные волосы сбились в колтун. Лишь ярко-лазоревые глаза остались прежними. Даже ещё светлее на фоне черноты.

При виде гвардейца Тхия затормозил, не дойдя до друга шагов пять. И застыл на месте, судорожно сжимая рукоять меча. Сглотнул длинно, тяжело. Но ничего так и не спросил. Собственно, молчали все. Даже лошади притихли.

– Вчера Адаш пригласил меня сыграть партию в шахматы после ужина, – разорванная Адином тишина, кажется, даже треснула, как тряпка. – Я задержался, заговорился с генералом Марреш. К принцу отправился только через полчаса после того, как все разошлись. Буря к тому времени уже началась. Наследник был у себя. Лежал на кровати с раскроенным от уха до уха горлом и без сознания.

Демон провёл большим пальцем себе по шее. Кто-то за спиной Дана с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Так, – отчеканил хаш-эд, так и не додумавшись слезть с нервно перебирающего ногами жеребца. – Дальше.

– Я принёс его сюда, – Адин неопределённо повёл рукой, указывая на горелый мусор. – В смысле, в лазарет. Точнее,в сарай, где они лекарства свои хранили.

– Без подробностей! – гавкнул Дан.

Ивтор кивнул, будто соглашаясь, что подробности тут ни к чему.

– Привёл Арху. Она осмотрела Адаша, рану обработала. Сказала, что с ним всё в порядке будет. Потом…

 Синеглазик замялся, быстро и воровато глянув на Тхия, зачем-то потёр голую грудь – только сажу размазал.

Арифед по-прежнему молчал, даже губы стиснул в нитку.

– Ну? – поторопил Адина рогатый.

– У Ю роды начались. С… – блондин сглотнул, поведя шеей, словно она болела, – …с осложнениями. Арха занервничала, велела Ирруш телегу запрягать. Собралась к хирургам ехать. А на улице уже вообще мрак творился.

– Ты их отпустил? – едва слышно просипел Тхия.

Даже и эти слова ему дались с большим трудом. Да и увеличившиеся до длинны мужского пальца клыки говорить мешали.

– Естественно, нет, – спокойно ответил ивтор. – Я хотел сам за хирургом идти. И тут влетела молния. Шаровая. Ударила в балку. Слеги мгновенно посыпались, пожар начался. Сараям-то лет по двадцать. Занялись, как трава. Адаша завалило. Я посадил Ю с Архой в телегу, велев ехать в ставку. Побоялся их рядом с пожаром оставлять.

– И что… – Дан точно как Адин до этого повёл шеей и спросил явно не то, что собирался. – Что с принцем?

– Ничего хорошего. Но и слишком плохого тоже ничего, – блондин постоянно косился в сторону. Потом, будто спохватившись, поднимал голову, глядя на Харрата. И снова отворачивался. – Хирурги сказали, что у него несколько переломов. На ноги встанет.

– Так… – хаш-эд отёр лицо ладонью и недоумённо уставился на собственную руку. Сдёрнул перчатку зубами, швырнув её зачем-то на землю. – Где девушки?

– В ставке они не появлялись, Дан, – громко – громче, чем до этого говорил, ответил Адин, чётко проговаривая каждой слово. – После того, как уехали, никто их не видел. Телеги и лошади тоже. Следов нет, всё размыло.

– Какие следы? – прохрипел Тхия. Его лицо деформировалось, черты плыли, как будто кто-то мягкую глину мял. – Там моя жена! И ребёнок! Ты!..

– Стоять! – Рявкнул Дан и добавил, уже куда тише, – Стоять. Сначала их найдём, остальное потом, Тхияш.

– Ло, ты Арху чувствуешь? – неуверенно, даже по-детски жалобно протянул Шай. – Ты же её чувствуешь, правда?

Хаш-эд медленно мотнул головой. Только влево - и всё.

– Она спит. Поэтому я и её и не воспринимаю, – уверенно заявил Дан, разбирая поводья. – Но цепочку-то всегда чую. Поехали. Тхия, в седло!

Ураган сорвался с места так, что грязь из-под задних копыт веером разлетелась.

***

Это даже поляной можно было назвать с большим трудом. Становище, хутор? Расчищенное от деревьев пространство не меньше ста шагов в ширину и столько же в длину. Постоянные места для костровищ чернели спёкшейся в камень землёй. Ветер непрозрачно намекал, в какой стороне за кустами общее отхожее место. Только вместо домов тут шалаши стояли – по крайней мере, обгоревшие остовы напоминали времянки, какие охотники плетут. Летом в таких нежарко, а ночью не холодно. И небольшой костерок внутри развести можно.