– Каких жрецов?

Вот тут Арха и встала, как вкопанная, медленно-медленно повернувшись к «пророку».

– Только не говори мне, что никакого секрета нет. И ты просто не подумал о том, что все перемещения через Тьму жрецами отслеживаются, – проникновенно попросила ведунья.

Сын бога был ребёнком послушным, поэтому ничего он говорить не стал. Только таращился на девушку преданными белёсыми глазами. Лекарка застонала, хлопнув себя ладонью по лбу. И тут же схватила Данаша, волоча его за собой в каптёрку, к их счастью пусовавшую. Демонёнка она не слишком нежно впихнула внутрь. Захлопнула за своей спиной дверь, да ещё сверху навалилась на неё, подсматривая за тем, что на улице происходило, в щель между досками.

Убрались они вовремя. И минуты не прошло, как к толпе крестьян, расходится, кажется, и не собирающихся, притопали двое жрецов в сопровождении отряда штабной охраны.

– Толку-то бегать? – проворчала ведунья, глядя, как служители тьмы общаются с местными жителями. Надо сказать, что делали они это исключительно надменно. Их постные и в то же время высокомерные рожи даже из бывшего сарая хорошо видно было. – Можно подумать, что тут рыжие дети с белыми глазами толпами ходят.

– Да чего я сделал-то? – обиженно загудел за её спиной «пророк». – Все же так делают, я сколько раз видел!

– Где ты это видел, проклятье рыжее?

Крестьяне от общения со жрецами явно не в восторге пребывали. Судя по хмурым физиономиям, мины служителей не оценили. А некоторые пейзане уже успели и смыться под шумок.

– Как где? Уважаемая совсем того, да? – кажется, маленький наглец даже пальцем у виска покрутил. – У шатров и видел. Когда курьеры отправляются и приходят.

– И тренировался во Тьму ходить ты тоже там?

– Ну да. Я там спрятался, смотрел, как другие делают и повторял.

– Поня-атно… ­– протянула Арха.

Между прочим, перед девушкой нарисовалась приличная дилемма: сообщать Его Высочеству о такой дырке в охране штаба или не сообщать? То, что жрецы передвижение на территории ставки не отслеживают, не удивляло. Каждого вестового регистрировать – голова закружится. Но лазейкой и злоумышленники могли воспользоваться.

С другой стороны, помнится, ещё Адин говорил, что все эти слежки рассчитаны не на защиту от врагов. Светлые во Тьме не ходят. Скорее уж жрецы пристально наблюдали за принцем, его окружением и генералами. И кому служители доклады строчили, догадаться несложно. А «закладывать» демонёнка ей не хотелось. Всыпят же юному таланту по первое число.

Пока она раздумывала, терпение жрецов, так и не нашедших подход к крестьянам, явно заканчивалось. Один из них – высокий и тощий, похожий на подставку для пугала – властно махнул рукой, подзывая сержанта стражи. Видимо, уговоры готовы были перейти в невербальную стадию.

Мирное население угрозу просекло моментом и тут же пошло на контакт. В воздух взметнулся сразу лес рук, указующих, куда скрылся злоумышленник. Правда, указывали все в разные стороны. Ведунья не сомневалась, что и описание нарушителя будет отличаться разнообразием.

Лекарка отлипла от щели, но, всё же, задвинула щеколду.

– Ну и что с тобой делать? – проникновенно поинтересовалась она у преступника.

– А что со мной делать? – снова засопел демонёнок.

– Казнят ведь тебя теперь!

– Ка-анешно, – усмехнулся рыжий, не испытывая никакого трепета перед наказанием.

С воспитанием подрастающего поколения у Архи наблюдались явные проблемы. Ей определённо не хватало педагогического таланта.

– Ладно, – тему наказания ведунья решила обойти мудрым молчанием, – Ну а где ты этой чуши наслушался и с чего вдруг решил проповедовать начать?

– Ну а что? Они живут хорошо. Все их слушаются. Что не скажут – всё сделают. И едят вкусно. Вот самые лучшие куски – им. Чес-слово, лично видел! Кабатчик сам не съест и лордам не даст, а тем, кто на площади рассказывает про Тьму – даёт. И бесплатно! Нет, пусть уважаемая скажет, разве плохо?

Уважаемая озадаченно потёрла лоб, разглядывая воодушевившегося сына бога.

– Кабатчик? На площади? – тихо-тихо переспросила она, начиная подозревать, что происходит тут что-то очень нехорошее. – Ты где тут умудрился найти площадь, кабатчиков и светлых проповедников?

Рыжий снова насупился, завозил по дощатому полу ногой, старательно косясь в сторону.

– Я вообще много чего вижу, между прочим, – буркнул демонёнок, явно не желая отвечать на заданный вопрос. – Меня-то никто не видит, а мне ещё дома говорили, что я приметливый.

– И что же ты ещё видел?

Честно говоря, девушка уже сомневаться начала, хочет ли она услышать ответ на заданный вопрос.

– Ну вот, например, я видел, как один такой… Из этих самых, из говорящих, денег бесу давал и бутылочку такую, непрозрачную. А бес тот на кухне у принца подвизается. И как бутылочку-то эту он увидал, так вроде и на попятную пошёл. Мол: «Нет, не буду я такое творить!». А тот, который говоритель, ему ещё кошелёк дал – больше прежнего. И бес-то тот…

– Погоди, – остановила поток сознания лекарка, чувствуя, что во рту становится кисло. – Где ты это видел? И откуда знаешь, что бес при кухне служит?

– Я же говорю, что много вижу, а меня никто не видит, – гордо ответил Данаш. – А видел – там.

Демонёнок неопределённо мотнул головой, указывая на только ему ведомые дали. Но, как назло, расспросить всезнающего сына бога ведунье не позволили. Запертая дверь содрогнулась так, словно её тараном высаживали.

– Тётя Арха! – белугой взвыла Ируш. – Открывай, давай! Гони полюбовника в шею и открывай! Тама раненных привезли. Работы непочатый край. Ещё не все того. Окочурились в смысле не все.

Лекарка выругалась сквозь зубы, поспешно отодвигая засов, пока на вопли полоумной девчонки вся деревня не сбежалась. Её шутки мог понять не каждый и обязательно нашлись бы принявшие это за чистую монету. А поскольку большинству находящихся в ставке, кроме как трепать языками, делать нечего, слухи расползутся с безумной скоростью.

И что-то девушке подсказывало, чувство юмора у некоторых отдельно взятых хаш-эдов могло и в отпуск отправиться. По крайней мере, шутки про любовников Дан вряд ли оценит.

***

Такого количества раненных Архе видеть ещё не доводилось. Собственно, именно с ранениями она тут почти и не сталкивалась. Были обожжённые, встречались поломанные во время неудачного штурма. Но всё больше обычные больные и покалеченные в драках.

Да ещё из всех хирургов в госпиталь смогли прибыть только двое. Старший буркнул что-то про то, что они массово отравились обедом в ставке. Впрочем, такие отравления, называемые в народе «птица перепил», случались регулярно. Особенно когда прибывал новый обоз со свежей партией вин. И то, что вместо пяти положенных санитарок в наличии имелись только две, дела не облегчало. Раненых привезли явно больше, чем им было под силу принять.

– Куда ты волочёшь? Это труп уже! – рявкнул метр Тахеш, раздражённый куда больше обычного.

– Так хрипит же ещё, – промямлил растерянный солдат, пытающийся пристроить носилки на стол.

– Арха! Бегом наружу и без сортировки мне на стол не подавать!

Ведунья кивнула, тяжело сглотнув слюну, вдруг ставшую вязкой. Этого момента она ждала. С ужасом. Знала, что рано или поздно он наступит – и боялась дико. Одно дело не суметь спасти. И совсем другое решать, кому жить, а кому умирать. Это точно не её. Но не Ируш же посылать – у бесы просто знаний не хватит.

Лекарка отёрла мигом взмокшие ладони и скользнула под полог операционной палатки.

Снаружи царил бедлам. Две телеги – обычные, обозные, а не госпитальные фургоны, стояли перед лазаретом. Удерживать нервничающих, испуганных суетой и страшными запахами тяжеловозов солдатам удавалось с трудом. А смрад в воздухе стоял знатный: коктейль из крови, содержимого кишечника и мочевого пузыря – аромат военного госпиталя. Только гнилой вони ещё не имелось.

Раненных на телеги грузили как попало, вповалку. И теперь тем же макаром ёрзающие из бесящихся лошадей подводы разгружали. Те раненные, кто смогли добрести сами, потихоньку подтягивались, устало садясь, а то и падая на нежно зеленеющую травку. Стоны, крики – настоящая Бездна.