Хоть особняк и был маленьким, но это все же был дом для знати с весьма просторными гостевыми комнатами. Казалось, будто в этой комнате могли целиком поместиться те руины, в которых Тору и Акари жили в Дельсоранте. Украшений в комнате совершенно не было, зато имелись кровати, свечи и письменный стол — необходимый минимум для того, чтобы заночевать в этой комнате.

Вот только... как и весь остальной особняк, эта комната выглядела так, словно ей не пользовались несколько лет.

За пылью не было видно пола, а воздух был спертым. Запах плесени так резал нос, что не помогло бы даже открытое окно.

Но при этом...

— ...

Тору нахмурился.

В комнате было одно-единственное чистое место — возле стоявшей у стены кровати.

Более того — это место вычистили практически до блеска. Впрочем, Тору прекрасно понимал, что заселившийся сюда человек на радостях от того, что ему наконец-то представилась возможность снова переночевать в комнате, уделил особое внимание месту своего ночлега. Но...

— Акари...

— Что, брат? — отозвалась стоявшая рядом с кроватью Акари.

— Позволь мне задать тебе один вопрос.

— Конечно, брат. Ради своего любимого брата я готова без тени смущения поведать все — от цвета своего белья до календаря месячных.

Акари зачем-то сжала кулаки.

У нее явно были какие-то свои ожидания.

— Ты думаешь, я собираюсь задать тебе непристойный вопрос?

— В противном случае ты бы не стал спрашивать моего разрешения.

— Далее, зачем мне знать цвет чьего-то белья?

— Разве тебе не интересно, брат?

— По крайней мере, цвет твоего белья меня не интересует.

— Я понимаю. Не так важно белье, сколько то, что находится под ним.

— Да не говорил я этого!

— Кстати, сейчас на мне белья нет.

— А-а-ы?!

— Шучу, — сказала Акари, не меняясь в лице.

— Я собирался спросить вот про это, — со вздохом произнес Тору и указал пальцем на кровать.

Это была самая обычная кровать, которую только можно представить. У нее имелся полог, напоминавший о том, что эта комната предназначалась для знати, но сама кровать была настолько обыденной, что почти не поддавалась описанию.

— Почему на ней две подушки?

— Потому что их на нее положили.

— Кто?

— Я.

— Ты ими драться собралась?

— Если ты так хочешь, то я не против, но сражаться только двумя подушками не очень интересно.

— ... — Тору посмотрел на Акари, прищурив взгляд.

Но та даже не дрогнула и уверенно приняла его зрительную атаку.

— Возможно, ты забыл, брат, но мы с тобой — брат и сестра, связанные узами запретной любви, ненавидимые родной деревней, преследуемые родителями и неугомонные в постели, — проговорила она назидательным тоном, словно поучая своего глупого братика.

— ...На неугомонных не согласен.

— Шучу.

— Это я и сам понял.

— Но в каждой шутке...

— Нет там никакой правды! — резко прервал ее Тору.

— Во всяком случае, поскольку нельзя вызывать подозрения наездницы на драгуне, я предположила, что нам, возможно, необходимо отнестись к нашей истории о «падших брате и сестре» со своей серьезностью.

Акари явно намекала на то, что они будут вынуждены спать в одной комнате и на одной кровати.

— Эта комната — наша, здесь нам спектакли разыгрывать не нужно! — сказал Тору, а затем осмотрелся. — А где Чайка?

— В соседней комнате, — ответила Акари, указывая на стену.

— Нам нужно обсудить пару вещей. Вопрос только в том, в какой комнате.

— Лучше в этой. Она рассчитывалась на двоих, и потому просторнее, — тут же ответила Акари, видимо, поняв, что сейчас шутить не стоило. — Кстати, я уже все тщательно осмотрела, но в нашей комнате нет никаких звукопроводящих трубок или каких-либо других хитростей. Полагаю, их нет и в соседней комнате.

Изучение помещения перед тем, как остановиться в ней на ночь, можно назвать дурной привычкой диверсантов... но для них это казалось делом совершенно естественным. Заметить прячущегося под кроватью убийцу, трубку для подслушивания или магический прибор для подглядывания случайно невозможно — их нужно тщательно искать.

— Хорошо, я сейчас схожу за ней, — сказал Тору, выходя в коридор.

— Хороший человек, — сказала Чайка. — Доминика Скода.

— Ну... это, наверное, действительно так, — ответил Тору, сложил руки на груди и вздохнул.

Он уже успел привести Чайку из соседней комнаты и рассказать свой план.

— Очень добрая, — добавила Чайка, похлопав по кровати.

Она говорила правду — Доминика действительно очень хорошо отнеслась к отряду Тору. Естественно, отчасти потому, что она не знала, кто они на самом деле и чего добивались. Но Доминика все равно проявляла удивительное гостеприимство к незнакомцам, которые просто оказались возле ее особняка. Обычно люди не пускали в свои дома неизвестных, о которых знали лишь то, что они рассказывали сами.

— Возможно, она так добра из-за тебя, Чайка, — сказал Тору.

— М?

— Во время войны... или после?.. В общем, она потеряла свою младшую сестру. Вы уже заметили эту штуку во внутреннем дворе? Отсюда должно быть видно, — Тору указал пальцем на окно.

Естественно, под «этой штукой» он подразумевал иллюзию Люсие Скоды.

— Мне кажется, что Чайка немного напоминает ее сестру. Возраста ты примерно того же.

— ...И правда, — подтвердила Акари, окинув взглядом внутренний двор.

— Судя по ее словам, она винит себя за то, что не смогла защитить сестренку, поскольку была на войне. Похоже... именно поэтому ее больше не интересуют ни слава, ни богатства, ни власть. Или же в этом виновата апатия, развившаяся на этой почве.

Если ей действительно на все наплевать... то она и правда могла с легкостью пустить в свой дом незнакомых людей. И их настоящие личности в таком случае ее тоже не интересовали.

— Но когда ты успел узнать все это, брат? — спросила Акари, отходя от окна.

— Когда только что был во дворе.

— Прекрасно, брат, — Акари сложила руки на груди и удовлетворенно кивнула. — Значит, у тебя от природы есть смекалка, способная заставить женщину сболтнуть лишнего.

— Ты меня сейчас хвалишь или ругаешь?

— Разумеется, хвалю. Стала бы я ругать своего любимого брата? — Акари размашисто мотнула головой... а затем, словно что-то заметив, ударила в ладоши. — Хотя. Погоди-ка, брат. Если ты любишь, чтобы тебя бранили, то никчемная Акари Акюра готова бранить тебя изо всех сил сколько угодно.

— Хорошо, помолчи.

— Естественно, если ты хочешь, чтобы я связала тебя, била, пинала или топтала — я способна и на это.

— Помолчи. Ради всего святого, помолчи, — протянул Тору.

— Вот уж не думала, что и Доминика Скода так любит свою сестренку.

— Я же сказал — помолчи. И не примешивай сюда свой бред. Здесь обычные чувства, обычные.

Скорее всего, Доминика любила Люсию только как свою сестру.

Во всяком случае, Тору не думал, что их любовь включала в себя оскорбления, связывания, тычки и пинки. Он не хотел так думать. Не то чтобы он знал все детали.

— Как бы там ни было, — прокашлявшись, Тору попытался силой вернуть разговор в первоначальное русло. — Пожалуй, Чайка совершенно права в том, что Доминика Скода — не злодей. У нас с ней нет взаимовыгодного сотрудничества, но она до такой степени благородна, что хорошо относится к людям, даже если это не приносит ей выгоды. Однако...

Тору приставил вытянутый палец к носу Чайки.

— Ты ведь помнишь, Чайка Газ? Вероятнее всего, эта наездница — одна из тех людей, кто убили твоего отца.

— ...

И тут Чайка резко помрачнела.

Неважно, остались ли у нее «останки», но вероятность того, что она принимала участие в штурме столицы Империи Газ и являлась одним из «героев», схлестнувшихся в битве с Артуром Газом, была очень высокой.

— ...

Свет в глазах Чайки быстро мерк.