— Не трогай! Не трогай! Не подходи! У-у-у, у-у-у-у-у-у-у! — вопила тень, размахивая руками и бродя вокруг трупа.

По виду она напоминала мужчину средних лет.

Само по себе его лицо казалось серьезным… но словно облаченным в маску безумия. Тору нередко приходилось слышать о людях, терявших рассудок именно из-за своей серьезности, вернее, неумения идти на уступки и компромиссы.

— Не подходи! Не подходи-и! — кричала иллюзия, продолжая бродить.

Не похоже, чтобы она пыталась хоть что-то сделать с отрядом Тору. Более того, она даже ни разу не посмотрела в их сторону.

— Этого мужика я помню, — сказала Фредерика. — Он был в одном отряде с Доминикой.

А значит… это действительно Симон Скания.

Но…

— Что это значит?

— Скорее всего… — тихо обронила Чайка. — Смерть. Подключенным.

— Думаешь, он умер во время использования заклинания?

— М-м, — Чайка с мрачным видом кивнула. — Запуск заклинания. Требует… воли. Но только запуск.

Активация магии требует воли того, кто ее применяет… а именно — живого человека.

Но мощные автоматизированные гундо могут самостоятельно потреблять топливо и поддерживать заклинание и после смерти запустившего их мага. Более того — поговаривают, что иногда обрывки, отголоски воли того мага могут застрять в них.

— Не приближайся! Не трогай! Не подходи-и! Что, что ты собрался делать со мной?! Назад! Что ты задумал?! Не трогай меня!!! Ах да, останки, ты пришел забрать останки?! Не отдам, не отдам! — продолжала кричать обезумевшая тень Симона Скании.

Хотя… возможно, он и сам был безумен.

— Он…

Тору посмотрел на высохшее лицо трупа, на котором застыла гримаса ужаса.

Он уже примерно представил себе, как умер этот человек.

Симон Скания не верил никому.

Поэтому он опустился в эту безлюдную долину… где с ним что-то случилось.

Но поскольку Симон Скания, в принципе, не доверял людям, ему некого было просить о помощи. Даже попав в беду, он не мог ни на кого положиться. Скорее всего, он убедил себя в том, что все люди вокруг него — подлецы, которые непременно предадут его.

В итоге, Симон Скания так и умер в одиночестве, не дождавшись спасения.

— Он…

— Тору…

Чайка вытащила какой-то предмет, который нашла среди механизмов.

Книга… точнее, журнал.

Чайка открыла его и принялась листать. Страницы пестрили детальными магическими диаграммами и множеством заметок.

— Все-таки… правда, — сказала Чайка, нахмурив брови.

— Правда? Что именно?

— …Хобби.

С этими словами Чайка протянула журнал остальным.

Конечно, Тору, как дилетант, совершенно не понимал диаграмм и технических пояснений… но даже он заметил слова «предательство» и «подталкивание», тут и там встречавшиеся в тексте.

— Хобби Симона Скании. Предательство. Разрушение доверия. Смотреть… и радоваться.

— Дурной вкус, как он есть, — подытожила Акари.

Похоже, Симон Скания наслаждался тем, как забредшие в долину люди в гневе и ненависти убивали друг друга, считая, что их предали.

Поэтому, и только поэтому, этот человек разработал чудовищно масштабное и проработанное заклинание, которое искало в сознании и памяти человека образы тех, кому он верил, извлекало их, создавало марионеток и разыгрывало сцены предательства… Вся сложнейшая система существовала лишь для этого.

И заклинание продолжило работу даже после смерти создателя, скармливая входящих в долину людей их же иллюзиям. В головах всех людей, что попадали сюда до отряда Тору, отпечатывались те же гложущие сомнения, что и у Симона Скании. В конце концов, они либо убивали друг друга, либо сгнивали прямо здесь, боясь выйти из долины.

Другими словами, это было проклятие недоверия.

Оно распространялось по всей долине с помощью магии и материи, заражая и губя всех людей, до которых дотягивалось.

— …

Пролистав журнал, Тору нашел в нем помимо диаграмм и заметок некое подобие дневника.

Он почти полностью состоял из слов ненависти.

В основном… к своему напарнику и жене.

Отряд, в котором состоял Симон Скания, погиб от вражеской атаки… и лишь ему самому чудом удалось уцелеть.

На них обрушили «Твердый Дождь» — крупномасштабное атакующее заклинание.

Как уже упоминали Чайка и Фредерика, «Твердый Дождь» опирался на использование материи, распыленной над необходимой территорией. Без подготовки его не применить. Значит, в отряде Симона был предатель, который погубил их, сообщив врагу маршрут.

Оставшийся в живых Симон начал искать предателя… и нашел.

Им оказался его напарник, комиссованный из-за ранения полмесяца назад.

Напарник… и изменявшая с ним Симону жена.

Решив избавиться от мешавшего Симона и заработать неплохие деньги, они продали вражеской армии информацию об отряде. Маневренный взвод Симона сражался очень эффективно, сильно досаждая врагам… и награды, которую они предлагали за информацию, с лихвой хватило бы на жизнь «молодоженов».

— Так его… — со вздохом произнес Тору. — Так его самого с самого начала предали…

Предали те, кому он доверял от всего сердца.

Сразу два человека.

И Симон убил предателей.

Но даже после этого бушевавшая внутри него ярость не утихла.

Более того — после того случая ему еще не раз приходилось видеть, как люди предают других людей.

Родители — детей. Мужчины — женщин. Мужья — жен. Друзья — друзей. Ученики — учителей. Командиры — подчиненных.

И предают, и предают, и предают, и предают.

Поэтому он окончательно перестал верить в то, что в людях есть добро.

Поэтому с тех пор ему всегда казалось, что все люди — что-то замышляющие предатели.

Возможно, именно поэтому Симон начал насмехаться над доверием в целом. Он радовался лишь тому, что разрушал узы доверявших друг другу людей…

— Ты меня не обманешь! Не обмане-ешь! — крики призрака Симона Скании все больше напоминали плач.

И при виде этого…

— Тору? — удивленно спросила Чайка, увидев, как диверсант вновь склонился над трупом.

Тору тихим голосом обратился к мертвому магу:

— Спасибо.

— ?..

Чайка и Акари переглянулись — они явно не поняли смысла его слов.

Но Тору продолжал говорить:

— Благодаря тебе я смог… многое обдумать.

А именно: что означает верить кому-либо.

Он смог привести в порядок чувства, которые до того казались ему смутными.

Конечно же, в планы Симона Скании это не входило, но…

— Пускай вера односторонняя, — заявил Тору. — Что плохого в том, что тебя обманули?

Вряд ли мертвец слышал эти слова.

Но тень Симона Скании на мгновение замерла на месте.

На самом деле это наверняка была лишь случайность, просто пауза между действиями, прописанными заклинанием. И все же казалось, что тень замерла, потому что прислушалась к словам Тору.

— То, что тебя предали — всего лишь результат.

Вера приносит свои плоды.

Ощущение того, что ты на правильном пути, столь желанное после сомнений и неуверенности.

Твердая вера позволяет без оглядки нестись прямо к своей цели.

Такое счастье трудно чем-либо заменить.

— Гордись тем, что поверил. Жалей тех, кто не смог этого сделать.

Бывает такое, что ты недостаточно хорошо подумал, не разглядел истинных намерений человека, и в результате тебя предали. Не существует же волшебной отметки «вот теперь ты достаточно обдумал, теперь ты можешь быть уверен». Поэтому полностью исключить предательство невозможно.

Но… это неважно.

Для того чтобы бежать на полной скорости, чтобы жить в полную силу, необходимо во что-нибудь верить.

Только и всего. Если вера дает тебе жить в полную силу, значит, она не напрасна. Все люди в конце концов умирают. Разница только в том, умирают ли они довольными.

— Вера — штука односторонняя. Но это не так уж плохо. Наверное.

Договорив, Тору взмахнул правым комбоклинком.

Шнур, соединявший труп с гундо, словно привязывавший призрака к этому миру, бессильно повис.