— …Хорошо, — ответила девушка-ассасин, кивнула и слегка улыбнулась.
Эпилог. После предательства
«Светлана» ехала по дороге, нарушая ночную тишину тихим гулом мотора.
С учетом того, что они ехали ночью, по неровной проселочной дороге с плохим обзором, да еще и с трудом сопротивлялись сну, опасность врезаться или перевернуться выходила нешуточной… но беглецам редко удается думать о своей безопасности.
А с возможностью встречи с отрядом Жилетта в Радемио сейчас на любую опасность приходилось закрывать глаза — оторваться нужно было любой ценой.
— Уф… — вздохнул сидевший на пассажирском сиденье Тору.
На обратном пути из «долины, из которой никто не возвращается» отряд Жилетта им не встретился. Возможно… их тоже поймали и надежно обездвижили иллюзии. В идеале они могли уже переубивать друг друга… но Тору не собирался поддаваться оптимизму и забывать об осторожности.
— Тору. Устал? — спросила, склонив голову, Чайка, сидевшая в кресле водителя.
— Ну, немного.
Несмотря на то, что устать должна была и Чайка, она вовсе не казалась вялой. Даже наоборот, «Светланой» она управляла очень бодро.
— А ты как?
— М-м, — Чайка немного подумала, после чего ответила, — Выносливость. Магическая энергия. Разные.
— Так вот оно что.
— М-м.
Чайке, как магу, виднее.
Поскольку машиной может управлять только маг, Тору не мог сказать ей, чтобы она передохнула. Он мог лишь помогать ей не уснуть бесконечными разговорами, продолжавшимися уже половину ночи.
— Кстати… — начал Тору, вспоминая огромное гундо из «долины». — Ты ведь говорила, что магия после запуска может действовать и без мага?
— М-м… подтверждаю. Но передвижение. Требует подстройки.
— А-а, понял. Там работало, потому что гундо не двигалось.
Местоположение влияло на магию.
Чтобы его учитывать, требовались знания и опыт мага. Магический механизм, приводивший в движение машину, не был исключением — если управляющий им маг не будет периодически подстраивать его, он быстро остановится.
В противовес этому механизм из «долины» стоял на месте и не двигался.
Благодаря этому заклинание не развеялось даже после смерти мага и продолжало работать.
— Что-то… тут не сходится, — проговорил Тору, потягиваясь в пассажирском кресле. — Он ведь заслужил звание героя. Ему должно было хватать денег на беспечную жизнь. К тому же, у него имелись «останки». Но он замкнулся в своем недоверии и в итоге сгнил на дне долины. Хоть я его лично и не знаю… но все-таки, что же у него за жизнь была такая?
— …
Чайка промолчала.
Симон Скания — один из тех людей, которые убили ее отца… но даже Чайка наверняка прониклась жалостью к тому, как он умер.
— И вот я подумал… — продолжил Тору, глядя в ночное небо. — Чайка, ты говорила, что Симон Скания разработал ту магию иллюзий, потому что это было его «хобби», так? Но действительно ли он… наслаждался этим?
— ?.. — Чайка вопросительно наклонила голову.
— Ну… я к тому, что вдруг на самом деле…
Тору взял в руку журнал, лежавший возле него.
Тот самый журнал, который они нашли рядом с трупом Симона Скании на дне долины.
— Он хотел, чтобы кто-то однажды разрушил созданные им иллюзии?..
— Хотел?..
— Как-то слишком сложно поверить в то, что потерявший веру человек… будет лишь высмеивать верящих людей, как глупцов.
Гнев и ненависть подобны пламени.
В какой-то момент пламя становится настолько сильным… что начинает поглощать все вокруг себя, чтобы продолжать гореть. Так может, Симон Скания пытался сделать что-то с этим вихрем, бушевавшим внутри него?
Он не мог верить.
Но хотел.
— Поэтому он, скорее…
Уж не ждал ли он… кого-нибудь, кто смог бы пробиться сквозь его убеждения?
Того, кого не сломило бы предательство близкого человека, кто смог бы вновь поверить и идти вперед?
Того, кто дал бы ему поверить в само понятие веры?
Но… чем дольше он искал, тем больше сцен предательства видел. Может, в конце концов, Симон Скания попросту отчаялся в людях?
Тогда получается, что этот маг отбросил свое звание, свою славу, свои деньги ради желания вновь обрести «веру»… но, в конце концов, умер, полностью в ней отчаявшись.
— Сейчас это уже неважно. Если бы мы… встретились с ним пораньше…
Они не знали, когда умер Симон Скания. Но если бы нашли его, пока он был жив… то, может, Тору и удалось бы вывести его из отчаяния.
— Тору… добрый, — сказала Чайка, мягко улыбнувшись.
— Хм? Ты так считаешь?
— М-м. Не похож. На диверсанта.
— …Мне Акари уже что-то в таком духе говорила.
На самом деле, Тору себя добрым не считал.
Просто он думал, что если бы оказался на месте Симона Скании, то не смог бы этого вынести. В какой-то степени он тоже знал, каково это — ощущать жажду мести и терять надежду. Поэтому он мог представить себе мучения Симона.
— Смерть в доверии или смерть в сомнениях… — прошептал Тору, глядя в ночное небо. — Смерти все равно не избежать, но я хочу умереть, гордясь тем, что поверил.
— …
— Ну да ладно.
Тору пожал плечами.
Что было, то было. Незачем оплакивать скорбь мертвеца.
— Тору.
— Да?
— …Иллюзии. Мы с Тору. Вдвоем... — Чайка вдруг склонила голову и покраснела.
— Э? А. А-а, — Тору почесал щеку и неловко улыбнулся. — Так ты это видела? Ох, прости, не бери в голову.
Она говорила об отношениях Тору и Чайки внутри иллюзии.
Подготавливая нужного спутника, которому Тору бы безоговорочно доверял, иллюзия остановила свой выбор на сценарии любви Чайки и Тору. Почему не на Фредерике — понятно, а Акари она, видимо, не выбрала потому, что предательство возлюбленной ощущается больнее, чем предательство сестры… или же дело просто в том, что и Симона Сканию предала супруга.
Но это была всего лишь иллюзия.
В реальности их с Чайкой ничего не связывает… наверное.
— Я. Ни за что. Не. Пре…
— Немыслимая же история, правда? — перебил Тору Чайку, не заметив ее шепота. — Чтобы мы вот так с тобой, да?
— М-м?
Фиолетовые глаза Чайки удивленно моргнули.
— Уж что-что, а это полный бред.
— …
— Ей бы, иллюзии, подобрать сценарий пореалистичнее.
— …
— Ну, может, Акари на ту роль не годилась. А Фредерика и вовсе первым делом заявила, что убьет меня. Вот ты по методу исключения и осталась.
С учетом того, что Тору полностью купился на эту «нереалистичную» иллюзию, слова его звучали как оправдание.
Но…
— Чайка?
— …
В какой-то момент она повернулась вперед и наморщила лоб.
Похоже, настроение у нее испортилось.
— Что такое?
— …
Чайка продолжала молчать и дуться.
— …Ничего не понимаю.
Нельзя понять другого человека. А уж мужчине женщину — тем более.
Но… верить — можно.
Не сбрасывая на человека всю ответственность, а отвечая самому.
Верить ради самого себя — это замечательно.
Поэтому…
— Односторонняя, значит…
Ну и пусть.
Наоборот, так в ней даже больше смысла.
«Наверняка слова Хасумин означали именно это».
Продолжая смотреть в ночное небо, Тору слегка улыбнулся.
Послесловие
Здравствуйте, это романист Сакаки.
Спасибо, что прочитали третий том «Чайки — принцессы с гробом».
Планирование нового романа протекает по одному из двух сценариев.
Первый — когда я беру один из тех прототипов, которые регулярно придумываю, и доделываю его до плана романа.
Второй — когда я начинаю с требований к жанру и элементов истории, заданных редактором и главредом, и придумываю к ним вселенную, персонажей и сюжет.
Чайка относится ко второму случаю.
Поэтому…
— Сакаки-сан. Мы ввели основных персонажей, теперь нужна история, которая углубит их узы!
— Углубит узы, говорите?
