А для этого лучше узнать, кто их противники, и что они планируют.

Естественно, под той «Чайкой», которую намеревался вернуть отряд Тору, он понимал Чайку Трабант. Однако поскольку различать их по фамилиям Тору и Акари не хотелось, они условились называть Чайку Трабант «белой», а Чайку Богдан «красной» из-за их одежды.

И в эту самую минуту… единственный способ хоть что-то узнать об их противниках — та самая красная Чайка.

Вот только…

— Твое молчание делу не помогает, — сказал Тору, усевшийся прямо напротив красной Чайки.

Кстати, от паралича ее так и не избавили.

Ее руки до сих пор бессильно свисали, поэтому Тору самому пришлось усаживать ее и опирать на корни дерева, словно сломанную куклу. Постепенно красная Чайка начала привыкать к этому состоянию и уже научилась кивать и немного шевелить пальцами… но стоило ей попытаться встать и убежать, как она тут же теряла равновесие и падала.

— Мы хотим вернуть нашу спутницу… нашу «белую» Чайку. Ты хочешь вернуться к своим друзьям. Да, возможно, в итоге мы опять подеремся, но это лишь потому, что мы хотим вернуть все на свои места, не так ли? Такими темпами эта ситуация себя не распутает.

— …

Красная Чайка молчала.

До крайности упрямая девочка.

«Совсем не как белая… хотя, нет».

Может, в показной упрямости они и различаются… но если подумать, то и белая Чайка обладала такой же несгибаемостью. В конце концов, только поистине упрямый человек мог отправиться на поиски невесть кем украденных останков, чтобы «похоронить своего отца».

— Кстати… а цель-то у вас какая? Вы вдруг появились из ниоткуда и потребовали все наши вещи… Но если вы выбрали нас, то искали явно не деньги. Ради них вы бы напали на цель попроще.

Хоть «Светлану» в свое время и бросили, хоть на ней и не было оружия… она все еще оставалась военной машиной. Человек, который ездит на таком транспорте, скорее всего, окажется вооружен гораздо лучше, чем пеший путник или пассажир повозки. Кроме того, поскольку машиной может управлять только маг, нападающие должны готовиться к битве против магии.

— У меня есть два… вернее, три возможных объяснения. А именно: если дело не в деньгах, то вы пытались либо помешать нам, либо убить кого-то из нас, либо что-то забрать.

Причем что-то, что есть только у них.

А именно…

— …

Лицо красной Чайки дернулось… но она промолчала.

Тору вздохнул и продолжил:

— Далее, и ты, и наша спутница — Чайки. Обе с серебряными волосами, фиолетовыми глазами… обе плохо говорите на континентальном наречии. После стольких совпадений легко догадаться, что ты тоже, как и наша белая, считаешь себя дочерью императора Газа.

— …

Это молчание точно можно назвать знаком согласия.

Тору прищурился и добавил:

— Впрочем, я понятия не имею, кто из вас настоящая. Может быть и так, что вы обе — самозванки…

— Белая! — выпалила вдруг красная Чайка, вскинув голову. — Самозванка… белая!

От негодования ее бледное лицо даже залилось краской.

Видимо, ей сильно не понравилось то, что ее назвали самозванкой.

— Настоящая… я!

— … — Тору свел брови, еще раз окинул красную Чайку взглядом, а затем со вздохом сказал, — Ну… все самозванки так говорят.

Хотя, и настоящая сказала бы так же.

— Белая. Настоящая. Доказательства?

— Нету. Я же сказал, может быть и так, что вы обе — самозванки.

— …

Красная Чайка моргнула.

Скорее всего, она полагала, что сейчас Тору начнет защищать белую и настаивать на том, что она настоящая. Однако самому Тору совершенно неважно, настоящая ли Чайка дочь императора Газа.

Важно лишь то, что белая Чайка дала ему смысл жизни… или, если точнее, показала его своими действиями, когда их жизнь повисла на волоске. Тору глубоко впечатлило то, как она упорно шла к своей цели, несмотря ни на свою слабость, ни на то, что ей противостоял весь мир.

Красная Чайка еще какое-то время хмурилась, о чем-то думая…

— Моя подделка… — пробормотала она после этого, опустив взгляд. — Собирает останки отца. Непростительно.

— Так я и думал, — Тору почесал щеку указательным пальцем. — Значит, твоя цель — устранение нашей Чайки?

Красная Чайка настаивала на том, что она — настоящая.

Наверняка она считала врагами всех остальных Чаек, называвших себя дочерями императора Газа и собиравшими его останки. Если она всецело считала себя настоящей, то все шастающие по миру и собирающие останки «подделки» должны чрезвычайно раздражать ее.

Но…

— Или «останки»?

Тору вытянул кулак и постучал по крышке гроба Чайки.

Лицо Чайки дрогнуло, и она сразу же перевела взгляд на гроб.

Все ясно. Вот ее истинная цель.

— Так ты собираешь «останки»?

Значит, поэтому она и приказала им оставить все их вещи.

И белая, и красная Чайки стремились к одному и тому же. И поскольку гроб белой Чайки находился здесь, противники не станут убивать ее. Они еще не достигли своей цели. А убивать Чайку, которую можно использовать для обмена — не самая лучшая мысль.

— Ты тоже хочешь похоронить своего отца?

Задача белой Чайки сводилась к этому.

Останки императора Газа — драгоценные сокровища, но белую Чайку это никогда не волновало. К тому же она не пыталась с их помощью провозгласить себя законной наследницей престола Империи. Она лишь пыталась исполнить свой «дочерний» долг и похоронить отца… по крайней мере, выглядело это так.

— Подтвер… ждаю, — ответила красная Чайка с кислым видом.

Видимо, раз уж дошло до такого, то хранить молчание бессмысленно.

Она подняла голову, посмотрела Тору прямо в глаза и решительно заявила:

— Останки отца. Соберу все. И затем… — красная Чайка слегка прищурилась. — Убью всех.

— …Что? — от удивления Тору округлил глаза.

— Всех, кто убил моего отца. Всех, кто бросил его и бежал. Всех.

Когда красная Чайка говорила эти слова, ее глаза светились чистейшей, совершенно неприкрытой ненавистью и жаждой мести.

«Ничего себе взгляд!..»

Тору ощутил трепет.

Обычно ненависть рождается в помутненном рассудке.

Все люди и животные с самого рождения способны испытывать гнев, но это чувство практически никогда не перерастает в ненависть. Можно сказать, эта эмоция не присуща живым созданиям.

Конечно, порой обстоятельства складываются и переплетаются так, что она все же появляется, но ненавистный взгляд при этом обязательно выглядит мутным или искаженным.

Однако эмоции этой девушки… до ужаса чисты.

Нередко попадаются люди, полные сильной ненависти. Но никогда еще Тору не приходилось видеть человека, который словно родился для того, чтобы полниться ненавистью и обидой, который бы так искренне кого-то ненавидел.

«В этом она ее полная противоположность…» — подумал Тору, вспоминая белую Чайку.

Чайка действовала, ведомая лишь желанием похоронить своего отца. Можно сказать, она не думала ни о чем другом. В каком-то смысле она выражала другую крайность — совершенно не питала ненависти к «героям» или кому-либо еще.

Но красную Чайку переполняла жажда мести, направленная как против «героев», так и против людей из других стран и бежавших вассалов Империи… а может, и всего мира.

«В каком-то смысле она, пожалуй, права…»

Жажда мести красной Чайки казалась не только веским обоснованием действий, чего не было у белой Чайки, но и куда более здравой реакцией девушки, отца которой убили враги.

«Что-то мне немного…»

В то же время вид этой Чайки, способной, не моргнув глазом, объявить, что собирается «убить всех», вызывал в Тору необычные чувства. Та Чайка, с которой путешествовал он, выглядела куда более расслабленной и ни за что в жизни не сказала бы таких слов.

— Чайка и Чайка…

Империя Газ, некогда великая держава Севера. Чайка, наследница престола Империи.

Как нетрудно догадаться по настырности, с которой ее преследует отряд Жилетта, сам факт ее существования может повергнуть Фербист в очередную войну. На континенте хватает людей, мечтающих возродить Империю Газ и получить власть. Для всех этих людей Чайка — подарок судьбы, способный стать во главе движения.