— Вы рассказываете очень занимательные вещи, уважаемый, — с церемонной вежливостью обратился он к оратору. — Только я не совсем понимаю, какое отношение имеет мой народ к вашим мелким разборкам?

Немая сцена длилась почти минуту, пока профессиональный переговорщик не решил прервать молчание первым же попросившимся на язык вопросом:

— Тогда, простите, что вы здесь делаете?

— За приятелем зашёл, — он кивнул на Мика, в течение всего разговора неподвижно сидевшего в кресле. — Он мне кое-что должен. Но вы продолжайте, продолжайте. Мне очень интересна ваша точка зрения.

У кого первого сдали нервы, покажет только замедленное воспроизведение на записи, но с первым же раздавшимся выстрелом картина пришла в движение. Из двух незамеченных мною дверей и чего-то больше всего напоминающего шкаф выпрыгнули «наши» и кто-то кому-то даже успел съездить по организму, но всё так же внезапно как началось, прекратилось. И люди и дракон в один момент замерли в тех позах, в которых находились (у кого она была неустойчивой — рухнул на пол), а откуда-то с потолка послышался смутно знакомый голос:

— Полагаю, мы уже видели достаточно.

Меня не оставляло ощущение, что я попала в какой-то закрытый клуб, где все всех знают. И только мы с Сааша-Ши сидим тут, как что-то и ни пришей к чему-то и мало чего понимаем. А их всех даже представлять друг другу не пришлось, сразу по именам и званиям и чуть ли не с личными претензиями. И Геран Гржевский, голосом которого было объявлено окончание представления, расслабленно откинулся на спинку стула в противоположном конце комнаты и не спешит наводить порядок. Я привалилась к прохладной чешуе дракона, сидящего на широком диване по левую сторону от меня, справа тут же приземлился Мика. Пробежалась по нему оценивающим взглядом: до сих пор времени перекинуться хоть парой слов, у нас не было, но после того, как с лаборатории было снято поле стазиса, он поднялся, и как ни в чём не бывало, вместе со всеми проследовал в это помещение, куда нас весьма настойчиво пригласили. Что-то вроде комнаты отдыха для персонала Центра.

— Ты как? — решила я озвучить свой вопрос и осторожно погладила его по руке.

— А со мной ничего не происходило, — улыбнулся он. — Я просто некоторое, довольно продолжительное время валялся, изображая отрыв от реальности. Гипноизлучатель не был включен. Кстати, почему? — с последним вопросом он обратился к доктору Миланковичу.

— Ну, видите ли, молодой человек, — доктор пододвинул своё кресло поближе к нашей компании, — вы так долго и яростно выражали своё недоверие ко мне и моим действиям, так сильно не хотели подвергаться процедуре восстановления памяти, что я решил на данный момент ничего не предпринимать. Такое негативное состояние психики могло плачевно сказаться на результате.

— А с чего ты вообще начал спорить? — не поняла я. — Ведь вроде бы для этого вы сюда и направлялись.

— Для этого. Но сначала папа Джентано попросил доктора дать официальное заключение по поводу той поделки, что была записана на моём браслете-напульснике. Конкретно — кто её сварганил. А доктор почему-то начал не слишком умело уходить от ответа.

— Свою школу я не мог не признать, — доктор пожал плечами. — Да и почерк одного из самых талантливых своих учеников — тоже, но просто так, взять и поверить, что он ввязался во что-то незаконное… А потом, вдруг бы я ошибся и оклеветал невиновного человека? Надо было всё хорошенько перепроверить и не в спешке, и не под давлением.

— Теперь уже достоверно известно, что не ошиблись, — из противоположного угла, повысив голос чтобы его было слышно, проговорил Геран Гржевский. С этой его фразы разговор, из кучи разрозненных пикировок, начал становиться общим. — За то время, что вы препирались, он успел связаться со своими заказчиками и вызвать подмогу. У нас все его телодвижения зафиксированы.

— Стоп, подождите, — влезла я, понимая, что из моего понимания ситуации выпадает значительный кусок. — А откуда вообще вы здесь появились?

— А как ты думаешь, девочка? — капитан Гржевский растянул губы в улыбке, и в ней мне почудилось что-то хищное. — Конечно же, за вами осторожно наблюдали с самого момента посадки катера в космопорту.

— И за это ты нам ещё ответишь, — Куан Кин одним махом опрокинул в рот содержимое крошечного стаканчика и недовольно скривился. — Втягивать нашего сына в свои сомнительные махинации в качестве наживки.

— Да ещё и не посоветовавшись предварительно с нами.

Мика на это заявление обоих своих родителей только иронично хмыкнул. Тихонько, чтобы не привлекать внимание.

— А это был практически единственный наш шанс сделать всё быстро, до подписания договора о строительстве новой станции. Разумеется, начни мы постепенно разматывать оставленные злоумышленниками следы, собственно, именно этим мы поначалу и занимались, обязательно всех вычислили, но за это время они наверняка могли ещё немало наворотить.

— И поэтому вы организовали этой парочке вызов для, якобы, дачи свидетельских показаний. И, повторяю, вы же могли посвятить нас в суть дела?!

— Зачем, если учесть, что последние лет пять Микаэль дома не появлялся? Ну и, как только появилась возможность дать вам знак, я это сделал.

— Да уж. Показался в основном холе Центра и демонстративно нас не заметил. Хорош знак. Особенно если учесть, что мы только что узнали, что наш горячо любимый сын принимал участие в довольно опасной авантюре, расследованием которой занимался наш дорогой друг, который в течение месяца так и не выбрал времени, чтобы хотя бы намекнуть о происходящем. Нет, мы, конечно, поняли, что здесь что-то затевается, но, имея только смутные догадки о сути дела, было довольно трудно сориентироваться по ходу.

Мы с Миком тихонько сидели и только переводили взгляды с одного на других, пытаясь из этой перебранки извлечь крупицы полезной информации. Сейчас говорили только эти трое: и Дэн с ребятами и те, кто пришёл с капитаном предпочитали отмалчиваться. А дракон вообще больше всего напоминал зелёное чешуйчатое изваяние.

— А если начать не с конца, а с начала? — вот, стоило только подумать, как подал голос один из незнакомцев.

— С самого начала не получится, оно нам станет известно только после допросов, — попробовал пошутить капитан Гржевский.

— Не придирайся к словам, — одёрнул его Джентано Ортега, — нам хотелось бы узнать, как выглядели события, происходившие на станции, с вашей точки зрения. Версию молодёжи мы уже выслушали.

— Поначалу, — капитан пожал плечами и, смирившись, а может быть не желая подавать лишнего повода к раздражению своим приятелям, у которых и так оказался в серьёзном морально долгу, послушно начал последовательный пересказ, — никто не заподозрил ничего странного в мелких неприятностях обрушившихся на станцию. Тем более что на первый взгляд дело было всего лишь в обычных сбоях техники, которое стали случаться лишь чуть чаще, чем раньше. И почти все неприятные последствия удавалось если не предотвратить, то, по крайней мере, свести к минимуму. Здесь стоит отметить чёткую работу службы ксенологов. На то, что львиная доля из них касается той части работы станции, что связана с приёмом инопланетников, мы обратили внимание значительно позже, после покушения на разум и интеллект присутствующей здесь Тайриши Манору, хотя и тогда ещё дело не выглядело слишком серьёзным. Выяснить что-либо конкретное мы не успели, разве то, что послания и подарки подкидывал некто Некон, представитель одной из продовольственных компаний, а вот с какой целью и под чьим руководством? И тут на нас обрушилась новая неприятность: оказался намертво заблокированным в своём кабинете начальник станции Кей Гордон, на котором держался порядок и стабильность работы станции. То, что одновременно с этим начали выходить из строя приёмные кабины, мы узнали несколько позднее. Вот эти четверо молодых людей из команды «Тень Дракона» могут нам рассказать намного подробнее что, как и зачем они делали.