— Какой-такой подряд? — машинально повторил сэр Стенвуд, тщетно пытаясь вдеть ногу в стремя Клориделя, которому передалось волнение хозяина, и он никак не мог устоять на месте.

— Бригадный подряд! — объяснил Ретайлер. — Чули Дзинь, Огнедыш и Сяо Ляовей теперь на поле брани состязаются бригадой. Когда Чули бился в одиночку, исход поединка определить было трудновато…

— Почти невозможно! — подтвердил Тайлер. — Бывало, в тотализаторе я на Чули ставлю, а кузен — в силу противоречивости характера — на его визави, а когда — меняемся местами. В сумме всегда нуль, один из двоих обязательно угадывает, тогда как второй…

— … обязательно не угадывает! Ну, конечно, когда шарик останавливается на «зеро», проигрываем оба! — загадочно добавил Ретайлер.

— А уж когда Чули стал с друзьями заодно действовать, — продолжил снова Тайлер, — тут и гадать не приходится — исход заранее предрешен. Победа теперь всегда на стороне подавляющего большинства!

— Это ты загнул, братец! — возмутился Ретайлер. — Хоть драконы теперь и в большинстве, но большинство это — не подавляющее. Вспомни, был хоть разок, чтобы бригада лежачего подавляла?! То-то!

Сэр Стенвуд наконец вдел ногу и теперь смешно подпрыгивал на другой ноге, тщетно пытаясь забросить в седло сто сорок фунтов плоти, закованной в сорок фунтов клепаного железа. От рассказа двоюродных близнецов душа ушла в пятки и, это она, наверное, тянула к земле, как якорь.

Тайлер и Ретайлер бочком подобрались к сэру Стенвуду, подхватили за колени и прочие шарнирные сочленения и придали рыцарю начальное ускорение. Очутившись в прямом и переносном смысле на коне, он поблагодарил за помощь и тут же задал Клориделю темп престо, который постепенно перешел в престиссимо.

Не успела пыль, поднятая копытами, осесть на землю, как кузены предались безудержному веселью. Безудержному и весьма громкому. От шума воронье, оккупировавшее тот самый вековой дуб по соседству, который чуть было не завалила буря, снялось с насиженного места и подалось на северный полюс, ибо там — белое безмолвие.

— Обманули дурака на четыре кулака!

Угрюмый Тайлер от избытка чувств рухнул на траву и теперь дрыгал ногами в воздухе, давясь от приступа смешливости, а жизнерадостный Ретайлер ходил на руках, колесом и просто ходуном по поляне.

— Нет! — визжал Тайлер. — Какое замечательное имя я тебе придумал?! А главное, такое китайское — Чули Дзинь, ха-ха-ха! А Ретайлер — твоей мифической подруге! Как бишь там ее?

— Сяо Ляовей! — напомнил Ретайлер и зашелся в икоте.

Дракон в вакханалии участия не принимал. Он плюнул в лапу и стер со лба иероглиф.

— Не понимаю, — грустно сказал он, — чего эти ребята в железе от меня хотят? Живу спокойно, никому не мешаю, нет, на тебе, является очередной соискатель драконовой шкуры и ни за что ни про что норовит устроить вселенский мордобой! Что за бестолковые времена настали?

Жаль, что сэр Стенвуд из Малахола успел отъехать на приличное расстояние — то-то бы он подивился, что «китайский» дракон изъясняется без всякого акцента.

— Времена как времена! — отозвался Тайлер. — Не лучше, но и не хуже прочих!

— А помните, ребята, как мы в школу ходили! — мечтательно протянул Ретайлер. — На одной парте сидели, курс магической филологии и синтаксиса проходили… Как, кстати, звали того колдуна-педагога, которому ты, Эрель, ежа на стул подложил?

Дракон, которого на самом деле звали Эрелем, тяжело вздохнул. На затронутую тему говорить ему не хотелось.

— Давайте, друзья, лучше поговорим о леди, — сказал он вздыхая.

— О леди так о леди! — согласился покладистый Ретайлер. — О них я готов говорить всегда. Возьмем, к примеру, эту китайскую барышню…

— Сяо Ляовей? — лениво произнес его брат.

— Вот именно. Воображаемый образ обязательно стимулирует фантазию. Я так и вижу ее перед собой: рост, разумеется, маленький, ступни тоже, глазки раскосенькие и блестят как черненькие маслины, губки пухлые…

— Заткнись! — грубовато оборвал его Тайлер.

Ретайлер посмотрел на дракона и заткнулся. В глазах бывшего паренька набухали крупные, с яблоко сорта «джонатан», слезы.

— Брось переживать! — он ткнул локтем дракона в чешуйчатый бок. — Найдем и тебе бабу!

— Нет, — вежливо сказал Эрель. — Баба не подойдет. Меня может расколдовать своим поцелуем только принцесса!

— Принцессы такие противные! — Ретайлера передернуло, будто по ошибке он вместо чудного брусничного эля опрокинул стаканчик касторки. — Задаваки, капризули и ябеды!

— Можно подумать, что у тебя, деревенского обалдуя, были знакомые принцессы! — подначил Тайлер.

— А вот и были! А вот и были! — разозлился Ретайлер. — Я с ними на конкурсе красоты познакомился. Прошлым летом. В Камелоте.

— Это кто ж тебя в Камелот пустил?

— Сам поехал. Как менеджер дочки лесника, которую сэр Стенвуд от Эреля спасать собирался!

— Ну и как успехи?

— На втором туре срезались. Моя подопечная менуэт не с маховой, а с толчковой ноги начала, а то бы мы всем этим принцессам нос утерли…

— Наверное, сильно девушка переживала?

— Спрашиваете! А вам хотелось бы всю жизнь везти на себе хозяйство, тем более в глуши, на кордоне?.. А стала бы мисс Камелот — другое дело, иная участь: спонсоры разные принялись бы вокруг порхать, заказы на рекламу, вояжи за границу, драгоценности, туалеты, развлечения, романы…

— Домой вернулась?

— Как же! — хохотнул Ретайлер. — Красиво жить не запретишь. Кто хлебнул отравы в глянцевой упаковке, тот до конца дней своих эту упаковку за настоящую жизнь принимать будет! Осталась при замке. Моделью для придворного живописца. Он только тем и занят, что живо пишет дочку лесника при свечах, на закате, на заре, в полдень и в сумерках. В интерьере и на пленэре. Для любителей классических форм. А формы у девушки такие, что хотел бы я видеть тот токарный станок неба, на котором левой рукой тьмы вытачивают такие совершенные фигуры! Одно слово — фигура высшего пилотажа!

— Интересно, — задумчиво произнес Эрель, — а согласилась бы она стать моей драконессой?..

Близнецы переглянулись.

— Я бы ласково называл ее, мою драконессу, Несси. Я бы нежно любил ее, не позволял ей вести наше совместное хозяйство. И она отвечала бы мне взаимностью. Ну, чем я хуже придворного живописца?!.

— Да ничем! — успокоил его Тайлер. — Ты даже лучше, потому что ты солиднее!

Эрель не слушал — его глаза заволокла меланхолия. Он продолжал грезить вслух:

— …Но однажды моя Несси уйдет, повинуясь голосу предков, и скроется в близлежащем озере. Долго-долго моя печаль будет неутешной, но все проходит со временем в подлунном мире, и затянется рана в сердце. Тогда я назову близлежащее озеро в честь любимой Лох-Несс, и это будет так по-шотландски… А кстати, не соорудить ли нам пару стаканчиков за счастливое избавление от настырных любителей драки, громко именуемой поединком?

Дракон выставил братьям флягу.

— Я — за! — поднял длань Ретайлер.

— Что-то не припомню случая, когда ты был против, конформист! — съехидничал его кузен, но на всякий случай поддержал предыдущего оратора.

Не обращая внимания на выпад братца, Ретайлер взял на ноздрю благоухание, распространяемое сосудом.

— Брусничный! Должно быть, от лесника, горюющего по своей блудной дочери…

— Не знаю, горюет ли лесник, а пойло горит, как подобает гореть такому пойлу! — авторитетно заявил Эрель. — Боюсь я другого — на троих не сообразить! Фляга на три четверти пуста. Видно, старик себе отлил, дабы забыться…

Тайлер, как наиболее любопытный, заглянул в узкое горлышко посудины, но, странное дело, абсолютно ничего не увидел. Как наиболее догадливый, он потряс флягу. Булькнуло два раза.

— Да, — сказал он расстроенно, — эксперимент подтвердил, что третьему не достанется.

— Подумаешь! — воскликнул его экспансивный брат. — Экая беда! Поди-ка сюда, одноклассник!

Последнее слово он произнес так невнятно, что вместо «одноклассник» у него получилось «одноквасник». Следует признать, в данном контексте это было гораздо ближе к действительности.